Читать книгу "Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос - Татьяна Навальная"

С тех пор прошло десять с лишним лет. На свою часть денег Николаша сам, без агентства купил у дальних родственников отличную однокомнатную квартиру. Цена была очень низкой, потому что по квартире шел судебный спор. Николаша рассудил, что за такие деньги квартиру такого качества ему никогда не купить, и решил рискнуть. Он проиграл — суд отдал квартиру другим собственникам. Деньги вернуть не удалось — родственники отказались их отдавать. С тех пор Николаша живет вместе с новой женой в десятиметровой комнате в квартире своих родителей.

Саша и Маша до сих пор звонят мне время от времени, приглашают в гости. Я благодарю и неизменно отказываюсь. У меня идут новые сделки.

Глава 8 О соблазнах и их последствиях

Октябрь 1997 — май 1998 года

На следующий день после возвращения из Туниса я пришла в агентство. Коллеги, курившие на лестнице, встретили меня радостно. Я тоже была рада их видеть.

Ответив на вопросы об отпуске, я поинтересовалась новостями на рынке недвижимости.

— «Интер-Оксидентал» рухнул, — сказала мне менеджер Татьяна.

— Александрийский столп еще стоит? — поддержала шутку я.

Агентство «Интер-Оксидентал» было одним из самых старых и самых больших в городе. Его учредитель и владелец, гражданин США Ден Коркоран, риелтор из Калифорнии, впервые применил американский опыт на российском рынке, создав процветающую фирму с безупречной репутацией. Ее надежность не вызывала сомнений.

Но Татьяна не шутила. «Интер-Оксидентал» действительно рухнул. Коркоран скрылся вместе с 1,5 миллиона долларов, принадлежавших его клиентам.

Как такое стало возможным? Взаиморасчеты по сделкам проводились в то время через агентства. Пока документы находились на регистрации в ГБР, вся сумма, равная стоимости квартиры, лежала в банковском сейфе агентства и выдавалась продавцу после государственной регистрации сделки, выписки из квартиры и передачи квартиры покупателю. Кроме того, по сделкам, в которых еще только шла подготовка к нотариату, в агентствах лежали авансы, равные в то время 10 % от стоимости квартиры. В больших агентствах параллельно проводилось множество сделок, и в сейфах скапливались колоссальные суммы. Соблазн был велик. Коркоран не устоял.

Рынок вздрогнул.

Клиенты других агентств, потрясенные пропажей денег в «Интер-Оксидентале», потребовали подтверждения сохранности их средств. Новые сделки стали проводиться с использованием индивидуальных ячеек в банках. Этот процесс не был мгновенным. Он растянулся на несколько месяцев, в течение которых выяснилось, что владельцы некоторых агентств активно оборачивали средства клиентов — деньги вкладывались в срочный выкуп выгодных объектов недвижимости, в долевое строительство, в голубые фишки на фондовом рынке, а иногда и просто — в дорогие иномарки. При этом цели присвоить деньги никто не ставил — они просто использовались, прибыль от оборота отсекалась, деньги возвращались клиентам. Это было возможно, пока остаток средств в сейфах агентств подпитывался ежедневными поступлениями от новых сделок. Как только приток, перенаправленный в индивидуальные банковские ячейки, стал иссякать, вложенные деньги пришлось изымать. Это не всегда можно было сделать быстро. Задерживались выплаты клиентам за проданные квартиры, агентам с опозданием выдавались комиссионные за уже закрытые сделки, десятки агентств балансировали на грани банкротства. В декабре 1997 года рухнул гигант — агентство «Дом Плюс». По разным оценкам, количество денег, которое потеряли клиенты, колебалось от 3 до 6 миллионов долларов.

Паника охватила всех участников рынка недвижимости. В течение полугода упали агентства «Дива», «Союз-Гарант», «Икстлан», «Клондайк» и ряд мелких фирм, названия которых уже и не вспомнить. В агентствах на досках объявлений висели черные списки агентств, с которыми не рекомендуется работать.

Агенты стали заложниками обстоятельств. Ходили страшные слухи, что некоторые «правильные пацаны», потеряв деньги в рухнувших агентствах, начинали требовать их от агентов, проводивших сделку, вынуждая продавать собственные квартиры.

Риелторы, работавшие в рухнувших фирмах, продолжали вести дела с клиентами, потерявшими авансы, практически бесплатно — делалось все, чтобы закрыть сделки любой ценой. Смотреть в глаза пострадавшим клиентам не мог никто.

При этом рынок бурлил. Всю осень и начало зимы, до нового, 1998 года, цены росли, все выставленные на продажу квартиры буквально сметались покупателями.

В такой атмосфере мы работали вплоть до лета 1998 года. Потом страсти понемногу улеглись. Жизнь вошла в колею.

Глава 9 О лучшей подруге и о ледниковом периоде в моей жизни

Январь 1990 — октябрь 1997 года

Следующей моей клиенткой стала моя лучшая подруга. Прежде чем описывать сделку с ее квартирой, я хочу написать про нее саму — ничего не приукрашивая и не сгущая краски.

Мою лучшую подругу звали Мариной. Мы познакомились с ней в далеком 1990 году при драматических обстоятельствах. 1990 год был ледниковым периодом в моей жизни. Ледниковый период — это эпоха, когда все, что вы любили, к чему вы привыкли, чего вы добились, чем вы владели, исчезает, сметаемое ледяным валом, упорно утюжащим вашу жизнь. От прошлой жизни у меня оставалась только машина — 24-я «Волга» — моя радость, моя девочка, моя подружка. Мы были с ней единым целым, двигаясь по городу в пестром дневном потоке и летая по темным ночным трассам.

В январе 1990 года я потеряла все — жилье, работу и, самое главное, здоровье. У меня был сложный осколочный перелом локтевой кости. Дочку я отправила к своим родителям в другой город, десятилетний сын был со мной. Мы кочевали по знакомым. Нужно было срочно ложиться на операцию, но не с кем было оставить ребенка на неделю, и некуда было возвращаться из больницы. Мне отчаянно была нужна помощь.

Я сидела на кухне у подруги детства, с которой мы вместе учились в школе, и обсуждала с ней ситуацию. Она жила в однокомнатной хрущевке с мужем и дочкой. Свободным в ее квартире был разве что пятачок в прихожей, на котором можно было бы уместить коврик для кошки. В дверь позвонили.

— Это моя приятельница, — объяснила мне подруга. — Принесла мне книги.

Вошла невысокая женщина с коротко остриженными мягкими волосами, высокими скулами — явной примесью татарской крови, небольшими серо-голубыми глазами с восточным разрезом, опушенными короткими ресницами. Правильное лицо с сеточкой мелких морщинок вокруг глаз и детская улыбка, которую совсем не портил заметный недостаток нескольких коренных зубов.

— Здравствуйте, — поздоровалась она со мной, войдя на кухню. — Меня зовут Марина.

Мы пили чай и разговаривали уже втроем. Расспросив меня о моих проблемах, Марина улыбнулась и сказала: «Я не работаю. Можешь оставить сына у меня».

Так началась наша дружба. Через два часа я с сыном вошла в ее двухкомнатную квартиру на проспекте Просвещения.