Читать книгу "Круг замкнулся - Джонатан Коу"

Садоводческую программу сменило кулинарное шоу: невероятно гламурная девица, проживающая в невероятно элегантном доме, готовила малюсенькие порции восхитительных блюд, не забывая при этом встряхивать волосами, кокетливо надувать губы, глядя в камеру, и слизывать остатки жирного соуса с пальцев в манере, определенно позаимствованной из практики орального секса. Утюжа в пятый раз манжеты, Бенжамен обнаружил, что у него эрекция. За пять минут девица с невероятной легкостью состряпала десерт: абрикосы, начиненные фисташками со взбитыми сливками, — и тут Бенжамен услыхал, как запищала микроволновка. В рекламной паузе Эмили поставила разогревать макароны с сыром из «Маркса и Спенсера», и теперь, вывалив макароны в тарелку, машинально поглощала их, не отрываясь от телевизионной эротической гастрономии; глаза ее завистливо блестели.

Так почему он не сказал ей? — все же задался вопросом Бенжамен. Мысленно он перенесся на три месяца назад, в ноябрьский день прошлого, 1999 года, когда в кафе «Уотерстоунза» на Брод-стрит Мальвина села за соседний столик. Время близилось к семи, к концу рабочего дня. В принципе, он должен был уже вернуться домой, к Эмили. Но в тот вечер — как и во многие другие вечера — он сказал жене, что ему придется поработать допоздна. Не с целью улизнуть, чтобы провести несколько часов с любовницей (у Бенжамена отродясь не водилось любовницы), но чтобы урвать полчаса одиночества, побыть наедине с книгой и с собственными мыслями, прежде чем вернуться в более беспросветное, более тягостное одиночество их семейной жизни.

Довольно скоро он заметил, что молодая худенькая девушка за соседним столиком пытается привлечь его внимание. Она ловила его взгляд, улыбалась и с таким любопытством посматривала на книгу, которую он читал (биографию Дебюсси), что в конце концов ему ничего не оставалось, как заговорить с ней — исключительно из вежливости. Девушка поспешила сообщить, что она студентка, изучает СМИ в Лондонском университете, а в Бирмингем приехала на пару дней в гости к друзьям. Очевидно, к близким друзьям, потому что она навещала их регулярно: со дня знакомства Мальвина и Бенжамен встречались (в том же кафе, предварительно сговорившись) по крайней мере раз в две недели, а то и чаще: и очень скоро (для Бенжамена, во всяком случае) эти встречи стали напоминать не просто дружеские посиделки за чашкой кофе, но свидания. За несколько минут до появления Мальвины Бенжамена от волнения начинало подташнивать. В компании с ней он никак не мог доесть заказанное пирожное или бутерброд. Его желудок сжимался, превращаясь в стиснутый кулак. Испытывала ли она сходные ощущения, он понятия не имел. Наверное, испытывала, иначе зачем она вообще навязала ему свое общество? Конечно, его волосы седеют, подбородок слегка отвисает, а живот пухнет в соответствии с некими неведомыми законами, абсолютно не согласующимися с количеством съеденного. Означает ли все это, что Бенжамен более не способен нравиться женщинам? По-видимому, нет. Но куда серьезнее его беспокоило другое: аура неудачи, несбывшихся надежд, облепившая его в последнее время. Старые друзья успели свыкнуться с этим, но Бенжамен не сомневался: свежий человек немедленно распознает и остро почувствует эту ауру при первом же знакомстве. Но, как ни странно, Мальвина вроде бы ничего не замечала. Она встречалась с ним снова и снова. Еще ни разу не отказалась от приглашения выпить кофе или вина. Она даже появилась на концерте воссоединившейся группы Бенжамена в «Рюмке и бутылке» накануне Рождества.

Что же в нем настолько заинтересовало ее? — невольно удивлялся Бенжамен. Он по-прежнему не мог ответить на этот вопрос, хотя они провели вместе немало часов, и Мальвина с неослабевающим вниманием слушала его рассказы о двадцати годах в бухгалтерской фирме, о куда более краткой, без отрыва от работы, музыкальной карьере в 1980-х и (самом сокровенном в некотором смысле) о романе, над которым Бенжамен трудился много лет; роман успел разрастись до нескольких тысяч страниц, но к завершению был близок не более, чем тогда, когда Бенжамен писал первую главу. Мальвина с ненасытной жадностью впитывала любые подробности его личной жизни, а в ответ изредка, скупо откровенничала о себе. В частности, выяснилось, что она тоже начинающий писатель и стопка ее неопубликованных стихотворений пополам с прозой непрерывно растет. Бенжамен — естественно — попросил показать что-нибудь из написанного, но Мальвина (столь же естественно) до сих пор не откликнулась на его просьбу. Возможно, она просто стеснялась. Однако вовсе не любопытство двигало Бенжаменом. Он искренне хотел ей помочь, если это окажется в его силах. В глубине души его не переставал мучить страх — не облеченный в слова и даже толком не сознаваемый, — что эти чудесные встречи, преобразившие его жизнь, могут в любой момент оборваться. И он рвался помогать ей как можно больше, оказывать как можно больше услуг, чтобы стать в какой-то степени незаменимым в ее жизни, уменьшая тем самым вероятность ей наскучить. Именно по этой причине он предложил познакомить Мальвину с Полом.

Второкурсница Мальвина писала научную работу в 20 ООО слов о взаимоотношениях новых лейбористов и СМИ. Тема была весьма обширной, и Бенжамен начал подозревать, что Мальвина с ней не справляется. Он знал, что она уже не укладывается в сроки, и улавливал нотку паники в ее голосе, когда она упоминала о курсовой. Предложение написать работу за нее (что Бенжамен охотно бы сделал) она наверняка отвергла бы, и тогда он решил прибегнуть к иной разновидности деятельного участия, предоставив Мальвине прямой доступ к восходящей новолейбористской звезде. О таком полевом исследовании никто из ее сокурсников и мечтать не мог.

— А это обязательно? — жалобно спросил Пол, когда Бенжамен изложил ему свою просьбу по телефону.

— Нет, конечно, нет, — ответил Бенжамен. — Но это займет не больше двух часов. Мы могли бы просто поужинать втроем, когда вы оба одновременно окажетесь в Бирмингеме. Приятно поболтаем, не более того.

После непродолжительной паузы Пол отреагировал так:

— Она симпатичная?

Бенжамен задумался на секунду, прежде чем ответить: «Да». И это была лишь констатация факта. К тому же не воздававшая должное Мальвине в полной мере. Бенжамену и в голову не пришло, что Пол мог задать такой вопрос не мимоходом, не из простого обывательского любопытства; только не Пол — женатый человек и отец маленькой прелестной девочки.

Но с другой стороны, Бенжамен и сам был женат, однако до сих пор он ни словом не обмолвился жене о Мальвине. И сегодня вечером, когда прозвенел дверной звонок, Бенжамен внезапно подумал, что сейчас как никогда важно, чтобы Эмили не узнала о его новом знакомстве, ни в коем случае не проведала о существовании Мальвины.

С этой тревожной мыслью он бросился открывать дверь.

— Ты ведь не пойдешь в этой старой рубахе, правда? — с порога спросил брат. Сам Пол был одет в сшитый на заказ костюм от Освальда Бетанга.

— Я глажу другую. Входи, — пригласил Бенжамен и добавил театральным шепотом: — Послушай, Пол, учти: мы сегодня ни с кем не встречаемся.

— Да? — От Пола ощутимо повеяло разочарованием. — А я думал, что ужин для того и затеян. Разве та девушка не хочет взять у меня интервью?