Читать книгу "Тринадцатая редакция - Ольга Лукас"

– Признайтесь же, что вы – вампир!

Такого поворота событий её собеседник не ожидал. «Похоже, я в ней не ошибся», – поставил себе пятёрку Дмитрий Олегович и попытался обратить всё в шутку: мол, он, конечно, отказывается от блюд, содержащих чеснок, но исключительно по эстетическим соображениям, а сырой кровью незнакомых людей и вовсе брезгует – этак можно подхватить какое-нибудь заболевание, а если у жертвы предварительно взять анализ, то это ведь займёт слишком много времени, полнолуние закончится, и придётся оставаться голодным.

– У вас очень бледная кожа. И светлые глаза. И ещё вы как-то странно улыбаетесь, как будто бы прячете клыки, – Маша была неумолимо серьёзна. Она искала и находила всё новые и новые доказательства желанной версии.

– Так бы сразу и сказали, – притворно опечалился Дмитрий Олегович, – что я вам не слишком симпатичен.

Он опустил глаза, чтобы не рассмеяться. В девятом классе Дима Маркин втайне от всех воображал себя вампиром. Подолгу стоял перед зеркалом, репетируя ничего не выражающий взгляд утомлённого грешника, работал над осанкой и жестами, старался говорить как можно более низким голосом. Нет, он, разумеется, прекрасно понимал, что это всего лишь игра, но игра была такой упоительной, такой сладостной. Как приятно было иногда вообразить себя мрачным одиноким исчадием ада, пьющим из ближних жизненную силу, – и почему только никто не замечал этого? Даже верный друг Джордж – и тот списывал внезапную слабость на проблемы с атмосферным давлением, лишний стакан портвейна при полном отсутствии закуски или слишком крепкие сигареты, отказываясь признавать, что рядом с ним находится самый настоящий кровопийца. «Ну вот, нашлась хотя бы одна душа, увидевшая в тебе вампира, – доволен теперь?» – мысленно поддел себя Дмитрий Олегович. «Стыдно? – Через некоторое время продолжил он. – А теперь представь, каким бы ты выглядел идиотом, если бы это произошло тогда, ещё в школе, и ты бы воспринял всё это всерьёз!»

Маша, с тревогой наблюдавшая за своим собеседником, разумеется, решила, что наговорила глупостей и этим испортила всё, поэтому затрепетала, залепетала, начала многословно извиняться, а про себя подумала, что всё же неплохо было бы запастись святой водой и при случае тайком побрызгать на своего элегантного спутника. А спутник в свою очередь решил для пользы дела добавить к уже существующему образу какой-нибудь вампирский аксессуар, но в голову приходили абсолютно несовместимые с жизнью идеи, вроде осинового кола и серебряных пуль.

Если летучки, посвящённые официальной деятельности Тринадцатой редакции, всегда проходят в одно и то же время (в 10 часов утра, в понедельник), в одном и том же месте (в «летучешной», в остальное время исполняющей роль личного кабинета Даниила Юрьевича), то насущные вопросы, касающиеся всеобщего дармового счастья, обсуждаются как бы между прочим, как бы невзначай, случайно, то в одном кабинете, то в другом, то в приёмной, а то и вовсе в коридоре – место не имеет значения, главное, не забыть выставить защиту!

На этот раз Шурик с Денисом пришли как раз вовремя для того, чтобы не пропустить одну из таких спонтанных летучек.

– А вы, кажется, подружились! – воскликнула Наташа, одобрительно глядя на Дениса и Шурика. – А то Даниил Юрьевич уже справлялся, как оно.

– Оно – отвратительно, но при этом отчего-то живописно, – признался Денис, и Шурик сразу понял, что он имеет в виду «Петушки», а Наташа ничего не поняла, поэтому решила перейти к делу: неожиданно посерьёзнела, ударила мизинцем правой руки об указательный палец левой – это означало, что она ненадолго выставляет защиту, – и коротко пересказала прибывшим, что тут без них творилось.

Иногда бывает так, что для счастья человеку не хватает самой малости: лечь да помереть. Их немного, таких людей, но они есть. Слишком слабые для того, чтобы самостоятельно свести счёты с жизнью, они ждут, когда она доконает их сама, и всячески подставляются, нарываются, но, как правило, только дразнят смерть, а по-настоящему её не привлекают. Для шемобора исполнить самое заветное (оно же – последнее) желание такого человека вдвойне приятно: тело убил и сразу же душу прибрал к рукам, ничего врагу не оставил, а вот мунгам приходится труднее – просто в силу несколько иной изначальной расстановки приоритетов. Конечно, в каждой команде есть профессиональные убийцы, вроде сестёр Гусевых, но почему-то считается, что исполнять последнее желание (предварительно заверенное в десятке бюрократических мунговских инстанций, неоднократно изученное и перепроверенное тамошними крючкотворами) должны другие сотрудники. Каким-то образом якобы им это полезно. Знать бы только – каким, хотя начальству, конечно, виднее.

Два месяца назад Лёва, во время очередного безумного рейда по кабакам, наткнулся на Виктора Васильевича. На вид это был сморщенный, неопрятный старичок – когда привычное жжение в мочке левого уха подсказало Лёве, что где-то рядом бродит носитель желания, он и не сразу понял, кто его сегодняшняя цель. На самом деле Виктору Васильевичу было слегка за сорок, и ещё год назад это был вполне чистый, цветущий мужчина, хотя и слегка забитый, как маленькая нервная собачонка, вечно поджимающая хвост в ожидании пинка. Мать, превратившая его в этакую ручную левретку, впрочем, считала, что сделала для Витеньки всё, что могла, – и он был с ней полностью согласен. После её смерти его блеклая, но по-своему уютная и прежде беззаботная жизнь превратилась в ад. Это затравленное существо, с которым Лёва раздавил «по маленькой», могло говорить только о маме и о том, как рано или поздно они воссоединятся и им снова будет хорошо. Даже неунывающего и в целом равнодушного к бедам и горестям посторонних людей Виталика передёрнуло, когда он выслушивал эту историю, расшифровывая информацию с контакта, принесённого Лёвой.

Ещё в прошлую пятницу от верховного начальства пришло долгожданное предсказание судьбы для Виктора Васильевича: уснёт в ванне и захлебнётся. Как ни рвались в бой Галина с Мариной, уверяя, что они это дело так обставят – никто не подкопается, но шеф был неумолим: «Вот когда надо будет с настоящим противником бороться – тогда вам и карты в руки. И деньги. И два ствола в придачу. Недолго нашему сектору без личного шемобора куковать, скоро прилетит какой-нибудь гастарбайтер на голубом вертолёте, вот ему вы кино и покажете. А с этим пусть молодёжь разбирается». Среди «молодёжи» все были необстрелянные, неопытные, так что в итоге – по каким-то своим соображениям – шеф передал задание Лёве. «Ты так часто орёшь, что всех бы убил, дай тебе только волю, ну так попробуй, каково это – убивать. Волю я тебе даю», – вместо напутствия сказал он.

– Всё, Лёва его утешил, – вздохнула Наташа, не называя по имени жертву, как будто из суеверия. – Хотел напиться тут же – ну представляете, человека пришлось убить, я бы, наверное, тоже, выпила… Что-нибудь крепкое… А он не успел заказ сделать, как почувствовал носителя. Так и не выпил, зато контакт ему присобачил, а это, Лёва говорит, был совершенно особый носитель, изворотливый и догадливый. Но Лёва ведь – профессионал!

Наташа тоже мечтает поскорее стать настоящей Разведчицей, но пока что ей не хватает главного: ощущения. Того самого, которое у Лёвы выражается в весьма неприятном покалывании в области мочки левого уха.