Читать книгу "Книга трех - Ллойд Александер"

Один из Детей Котла пришпорил своего коня, вплотную подъехал к Мелингару и, выхватив кнут, со всего маху хлестнул одного и другого пленника.

— Молчи, — шепнул Гвидион. — Они убьют тебя. Если мы никогда больше не увидимся, прощай.

Отряд долго ехал без остановки. Перейдя вброд мелководную реку Истрад, кони Детей Котла сжали Мелингара с обоих боков. Тарен не раз пытался заговорить с Гвидионом, но жгучие удары хлыста заставляли его замолчать. В горле у Тарена пересохло, голова кружилась, накатывали волны тошноты. Он уже не понимал, сколько времени они едут, потому что ежеминутно впадал в беспамятство, в лихорадочный сон. Солнце стояло всё ещё высоко. Ему померещился силуэт высокой, серой крепости, стоящей на холме. Или это было наяву?

Копыта Мелингара застучали по камням. Тарен увидел мостовую. Он поднял голову и догадался, что они въехали во двор крепости. Грубые руки стащили его со спины Мелингара и поволокли, обессиленного и спотыкающегося, в сводчатый коридор. Гвидион, поддерживаемый под руки, еле передвигал ноги. Тарен попытался присоединиться к своему другу, но хлыст Детей Котла свалил его на колени. Стражники заставили его подняться и толкнули вперёд.

Наконец пленников ввели в просторный зал. Вдоль ярко-алых стен полыхали факелы. День был ещё в разгаре, но здесь, в огромном зале без окон, стоял мрак, веял холод и ночная сырость сквозила по каменным плитам пола. В дальнем конце зала на троне, вырезанном из чёрного дерева, сидела женщина. Её длинные волосы отливали серебром в сочном свете факелов. Лицо её было молодым и красивым. Но мертвенно-бледная кожа казалась ещё бледнее из-за тёмно-красного платья. Шею её окружало тяжёлое ожерелье из драгоценных камней, запястья обеих рук охватывали украшенные камнями браслеты, а крупные кольца тускло мерцали в свете факелов. Меч Гвидиона лежал у её ног.

Женщина резко поднялась.

— Позор моему дому! — вскричала она. — Раны этих людей свежи и не перевязаны! Кто-то мне ответит за это! — Она подошла к Тарену. — А этот юноша еле стоит на ногах. Принесите еды, вина и бальзам для ран! — Она громко хлопнула в ладоши и обратилась уже напрямую к Тарену, глядя на него с жалостью. — Бедный мальчик, тебя мучат твои раны.

Женщина протянула свою лёгкую бледную руку и нежно коснулась его окровавленного плеча. Под её пальцами боль утихла, и приятное, мягкое тепло разлилось по всему телу. Всё его существо охватило согревающее чувство покоя, словно нахльшувшее из давно забытых дней, когда в Каер Даллбен его укладывали в тёплую кроватку и сонный летний полдень смыкал глаза.

— Как вы попали в наши места? — донёсся до него мелодичный голос.

— Мы переплыли Великую Аврен, — начал Тарен. — Понимаете, произошло…

— Молчи! — Голос Гвидиона зазвенел в его ушах. — Это Ачрен! Она коварна и готовит нам ловушку.

Тарен осёкся. Несколько мгновений он ошарашенно смотрел на ласковую женщину и никак не мог поверить, что за этой красотой и нежностью прячется зло, о котором его не раз предупреждали. Может, Гвидион заблуждается? Тем не менее он плотно сжал губы и умолк.

Женщина удивлённо повернулась к Гвидиону.

— Не очень-то вежливо так говорить обо мне. Ты ранен, и это извиняет тебя. Но не надо быть таким злым. Кто ты?

Глаза Гвидиона сверкнули.

— Ты знаешь меня так же хорошо, как я тебя, Ачрен! — Это имя он словно бы выплюнул сквозь кровоточащие губы.

— Я слышала, что лорд Гвидион путешествует по моей земле. Однако…

— Однако ты прекрасно знаешь и то, что Аровн послал своих воинов убить нас! — вскричал Гвидион. — И они здесь, в твоём замке! Может быть, ты этого не знаешь?

— Аровн послал воинов найти, а не убить вас, — спокойно сказала Ачрен. — Но ты, конечно, не веришь мне. Теперь, увидев тебя, я рада, что такой благородный человек не истёк кровью где-нибудь в канаве. А нам есть о чём поговорить. Думаю, что и не без пользы для тебя.

— Прежде прикажи развязать меня и верни мой меч, — ответил Гвидион.

— Ты ставишь условия? — мягко спросила Ачрен. — Кажется, ты что-то недопонял. Я предлагаю тебе большее, чем свободу и меч. Твою жизнь, лорд Гвидион.

— В обмен на что?

— Поначалу я хотела к твоей жизни добавить и вторую, — Ачрен повернула голову к Тарену и оглядела его, — но я вижу, что это пустяковая, ничего не стоящая жизнь. Нет, я предлагаю другую сделку. Ты ещё не знаешь меня по-настоящему, Гвидион. У тебя нет будущего за этими стенами. Только здесь я могу обещать тебе…

— Твои отравленные обещания пахнут Аннувином! — бросил ей в лицо Гвидион. — Я презираю их! Ты ошибаешься, я вижу тебя насквозь!

Лицо Ачрен стало мертвенно-бледным. Губы её скривились. Она зашипела, как разгневанная кошка, неуловимым движением выкинули вперёд руку, и её кроваво-красные ногти разодрали щёку Гвидиона. В следующее мгновение королева выхватила из ножен меч Гвидиона и, держа его обеими руками, сделала выпад. Острие меча замерло на волосок от горла пленника. Гвидион не шелохнулся. Голова его была по-прежнему гордо поднята, глаза сверкали презрением.

— Нет, — взвизгнула Ачрен, — я не убью тебя! Ты сам падёшь к моим ногам и станешь умолять вернуть тебе меч и пощадить! Ты презираешь меня? Ты не веришь моим обещаниям? Так одно из них я сдержу!

Ачрен подняла меч над головой и с силой грохнула им о каменный пол. Брызнули искры. Клинок тихо зазвенел, но не сломался.

С яростным воплем она отшвырнула меч. Он заскользил по полу. Ачрен тигрицей метнулась за ним и снова схватила, сжав в ладонях острый клинок в безумном порыве гнева. Ладони её мгновенно заалели кровью. Губы её кривились в змеином изгибе, глаза запали. Удар грома сотряс весь дворец, багровый свет озарил стены, и меч раскололся на куски.

— Вот так я и тебя сломаю! — пронзительно завопила Ачрен.

Она протянула руку к стоявшим поодаль Детям Котла, что-то приказала им на незнакомом гортанном языке.

Бледные воины шагнули вперёд, схватили Тарена и Гвидиона и поволокли их из зала. В тёмном коридоре Тарен попытался вырваться, метнулся к Гвидиону. Но один из воинов наотмашь ударил его по голове рукояткой кнута.

Глава шестая

ЭЙЛОНВИ

Тарен очнулся на подстилке из грязной гнилой соломы, которая пахла так, будто на ней спал Гурджи и все его родичи и предки разом. Над его головой светился бледный квадрат зарешечённого окна. Слабый солнечный луч упирался в грубый влажный камень стены. Мелкие квадратики света лежали на полу. Но мертвенный, тусклый свет этот лишь подчёркивал мрачную полутьму камеры с тяжёлым нависающим и давящим потолком. Когда глаза Тарена привыкли к этому жёлтому сумраку, он различил низкую, обитую гвоздями дверь с узкой щелью у самого пола. Вся камера была не больше трёх шагов в поперечнике.