Читать книгу "Бастард. Скиталец - Игорь Ковальчук"

Жених подшучивал над нею:

— Помнится, ты говорила, что в штанах чувствуешь себя лучше.

— Все хорошо в меру, — ответила она.

Вечером они оба покинули город и углубились в сады расположенные к востоку от людских жилищ, и примыкающие к лесу у подножия горы. Оттуда уже можно было докарабкаться до вершины. Шли пешком, оставив коней на конюшне при постоялом дворе.

В садах — одичавших, должно быть, давно лишенных ухода, — бесновалась поздняя весна. Солнце еще не село за горизонт, и в красноватом свете ароматная метель, состоявшая из яблоневых и грушевых цветков, казалась чем-то неправдоподобно-прекрасным. Затаив дыхание, смотрел молодой рыцарь, как его невеста, изящно подобрав подол, ступает по бело-розовой земле, овеваемая ветром, несущим тысячи душистых лепестков, как оборачивается и вопросительно улыбается в ответ на его ошеломленный взгляд. Она походила на принцессу из легенды, от красоты которой останавливается сердце, мутится взор, одного слова которой достаточно, чтобы покорить, одним взглядом способную погубить мужчину — но он все равно жаждет этого взгляда… Почему похожа? Дик задохнулся. Она и есть принцесса. Она так прекрасна, что у него кружится голова и слабеют ноги…

Молодой рыцарь бросился к ней, взрывая ногами груды невесомых лепестков, крепко обнял, словно боясь, что она сейчас улетит, прижал к себе и стал целовать. Серпиана покачнулась — и они вместе полетели на кучу сухих листьев, оставшихся с осени.

Девушка увернулась и, когда они повалились на землю, оказалась не под ним, а рядом. Дик больно ушиб локоть о камень, но отметил сей факт лишь краем сознания. Он ожидал, что Серпиана даст ему пощечину за столь грубое нападение — характер у девушки был независимый, это давно уже стало понятно, — но вместо этого она гибкой, подвижной рыбкой приникла к нему, обняла и стала ласково гладить по лицу и плечам.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала она, хотя рыцарь-маг не произнес ни слова. Он молча целовал ее глаза.

— Ты не обиделась? — тихо спросил он чуть погодя.

— Нисколько. — Серпиана покосилась на него с вызывающей улыбкой. — Я знаю: вы, мужчины, по-другому не умеете выражать любовь… — Она помолчала. — Может, все-таки пойдем?

Сквозь тонкие, как кружево, ветви деревьев с неба просачивалась ночь. Она сгустила туман, наползающий с далекой реки, принесла с моря прохладу, которую привыкшие к местной жаре люди могли бы, пожалуй, счесть холодом. В глубине души Дик тосковал по Корнуоллу, по расцветающим весной яблоням и вишням, по запахам распаханных полей и вкусу хлеба, смолотого па каменных жерновах мельницы, что была лишь десять лет назад построена в Уэбо. Украдкой поглядывая на Серпиану, бесшумно пробирающуюся по чахлому леску в двух шагах от него, он представлял ее, поднимающуюся по корнуолльским скалам, собирающую вишни в плетенную из лозы корзинку или пекущую хлеб в огромной печи, поставленной рядом с донжоном… Впрочем, если это будет донжон герефордского замка, то хлеб будут печь служанки, а она — лишь присматривать.

Границы источника начинались у подножия горы. Здесь уже мерцал воздух, наполненный энергией больше, чем обычно, чахли деревья и неохотно росла трава. Только мох по-прежнему покрывал серые скалы плотным зеленым ковром; его, пожалуй, стало даже больше, чем раньше. Но, как известно, мох да еще грибы охотнее всего впитывают в себя чужую энергию. Дик наклонился, потрогал его ладонью и с улыбкой сказал Серпиане:

— Его теперь можно использовать как артефакт.

— Кого?

— Мох.

— Хм… Разве что очень слабенький артефакт, — ответила изумленная необычной идеей девушка. — Да и зачем?

— Низачем. Я просто так сказал.

Он шел, вспоминая, как в первый раз поднимался сюда магической тропой, сократившей путь до одного шага. Трагерна, молодого ученика Гвальхира, который теперь обретается неизвестно где, всегда тянуло к масштабный действиям. Это по его настоянию тогда Дик ненадолго остановил время — чтобы успеть сделать друиду посох и вернуться к берегу, к спрятанному в кустах кораблю. Теперь, кое-что узнав и поняв, Дик осознал, что поступать так не следовало. Но, впрочем, было поздно. Своим деянием он оповестил всех магов своего мира и всех окружающих миров, что стоит на вершине горы близ Лимассольской бухты, на собственном источнике, и собирается шалить дальше.

«Ты же и тогда это понимал, — упрекнул он сам себя, но сразу поправился: — Почти понимал. Не понимал, но чувствовал. И хотел спровоцировать Далхана. Думал, что это правильнее, чем каждую минуту ждать нападения из-за спины. Ну дождался. Спровоцировал. Лучше тебе стало?» Молодой рыцарь долго размышлял над этим вопросом, но потом все-таки пришел к выводу, что да, лучше.

Не зря говорят, что практика — самая надежная форма обучения. После гонки по мирам и настоящей, без поблажек, схватки с врагом Дик многому, очень многому научился. Он чувствовал, насколько увеличились его силы, сколь многое он понял, на что сделался способен — и заодно как он слаб по сравнению с Далханом, по сравнению с тем, на что он будет способен когда-нибудь. И как много ему еще предстоит освоить и выучить.

Он с готовностью пообещал себе, что уж теперь возьмется за дело всерьез.

Серпиана скользила по склону горы с легкостью лунного луча. Не раз она останавливалась и поджидала мужчину, обдирающего колени о неустойчивый камень или выступ скалы. В какой-то момент ей это надоело, она вынула из-за пояса моток веревки, развернула его — и обратилась в змею. Здоровенное пресмыкающееся зажало конец веревки во рту и заскользило по склону. Вверх.

Дик мгновенно потерял ее из виду. Но через несколько минут девушка как ни в чем не бывало поднялась над выступом далеко вверху и махнула ему рукой.

«Поднимайся, — понял он. В тишине ночи девушка не стала бы кричать. — Все в порядке».

Когда он вскарабкался на уступ, Серпианы там уже не было, но веревка скоро перекочевала выше, и так далее. Они почти не обсуждали этот путь, но Дику было понятно, что демонстрировать силу и снова призывать на свою голову неприятности он не хочет. Серпиана ни о чем его не спрашивала. Она просто принялась помогать ему.

До вершины горы они добрались к рассвету. Небо посерело, потом порозовело на горизонте, края облаков украсились изысканными узорами, в которых можно было рассмотреть и завитки листков, и венчики цветов, и гибкие лианы. Казалось, что весна, изукрасив землю, решила добраться до небес и там тоже зацвели сады. Облачный многоцветный узор менялся каждую минуту, и красотой его нельзя было вдоволь насладиться, как нельзя до дна испить чашу радостей самой жизни. Полюбовавшись морем, постепенно расцветающим под прикосновениями солнца, Дик отвернулся и присел на корточки возле магического источника.

Источник наполнял туман. Густой, словно снег, он пахнул магией и с радостью тянулся к хозяину. Сила признала своего господина и была готова наделить его магической властью. Дик помедлил — и погрузил в туман обе руки.

Сияние ослепило его. На мгновение рыцарю-магу показалось, что он смотрит на свой мир с ошеломляющей, непредставимой высоты. Далеко внизу проплывали облака, и земля была… круглая… Она показалась ему похожей на раскрашенный пряник. Потом зрение замутилось, и он увидел… нет, не увидел. То, что развернулось перед его внутренним взором, невозможно было видеть.