Читать книгу "Зов из бездны - Михаил Ахманов"

– Сюда, — сказал Сергеев, и девушка послушно шагнула за ним к невысокой базальтовой глыбе со врезанной в камень пластинкой из бронзы. На ней, выбитые старинным шрифтом, значились шесть имен: Джереми Фокс, Лаура Торрес, Раджив Паран, Саул Дюкар, Николай Муромцев, Питер Мои. Рядом лежала ветка цветущей сирени.

– Памятное место. — Сергеев коснулся обелиска, провел пальцами по ноздреватому темному камню. — Здесь нога человека впервые ступила на Марс. Первая марсианская экспедиция, корабль «Колумб»… Эти шестеро — члены его экипажа. И среди них — Лаура Торрес, о которой мы говорили.

– Кто же был первым? — спросила девушка.

– Кажется, Питер Мои. Но какое это имеет значение? Все они преодолели пропасть — не четыреста тысяч километров, как до Луны, а миллионы и миллионы. Настоящий космический полет, с которого началось все это. — Он широким жестом обвел ущелье и реку, парки, сады и городские здания. — Здесь, на небольшом плато, приземлились грузовые модули «Колумба», а следом аппарат с людьми. И здесь, рядом с памятником, был развернут флаг.

– Флаг? — На лице Пилар промелькнуло недоумение. — Что это такое, Алекс?

– Хмм… В прошлом у каждой страны были флаги — тканевые полотнища с различными символами, крестами, львами и орлами. Но здесь был установлен флаг Земли, голубой, с изображением земных материков.

– Никогда не видела флага, — заметила Пилар. — Хотелось бы взглянуть на него… Он сохранился? Где он теперь?

– В музее. Там флаг, башмаки Питера Мои, часы Муромцева и другие раритеты. Музей — вон те хрустальные шпили рядом с университетом… Пойдем туда? К реке, на набережную? Там очень красиво, Пилар. Кроме музея, есть цирк, театры, залы развлечений, рестораны… Еще зоопарк, а в нем — бассейн с дельфинами.

Подвижное личико Пилар стало задумчивым.

– Никогда не видела дельфинов и не была в театре, — тихо молвила она. — И в ресторане не была, и в цирке… Хотя знаю, что это такое.

– Не грустите. — Сергеев взял ее под руку и повел к лестнице. — Зато вы видели такое, о чем любой житель Марса и Земли может лишь мечтать — обитаемый мир в далекой звездной системе. Это настоящее чудо! А теперь можете взглянуть на чудеса, оставшиеся здесь, на родине.

По гранитной лестнице они спустились к реке. Ее воды были темными и загадочными; невольно приходила мысль, что в давние времена плыли по ним сказочные корабли древних марсиан, тех, что жили и исчезли задолго до того, как первый прачеловек на Земле спустился с деревьев. Но это было иллюзией, одной из многих, порождаемых Марсом. Пока ни один археолог не обнаружил здесь искусственных сооружений, орудий или скелетов разумных существ — собственно, костей вообще не нашли. Очевидно, Марс не породил высокоразвитую жизнь, и миллионы лет назад в реке обитали микроорганизмы или, в лучшем случае, амебы. Затем, когда планета потеряла большую часть атмосферы, поток пересох, чтобы появиться вновь благодаря людским стараниям. Люди, прилетевшие с Земли, и были марсианами; других не существовало никогда.

Пилар и Сергеев шли по набережной, почти безлюдной в эти утренние часы. В небе цвета расплавленного серебра сияли яркие солнца, с реки тянуло свежим ветерком. Стены ущелья, поднимавшиеся вдали, были занавешены зеленью; в этом изумрудном ковре виднелись плоские кровли домов, причудливые зигзаги лестниц и фермы канатных дорог с ползущими вниз и вверх вагончиками. Шеренга цветущих каштанов отделяла здания от пешеходной зоны, сладкий аромат струился над рекой, щебетали птицы, и на камне, угнездившемся среди корней, сидела крохотная ящерка. Ее глаза блестели, как два изумруда.

– Мне тут нравится, — сказала Пилар, вздыхая. — Хотела бы я тут жить… А вы, Алекс?

– Пожалуй, — нерешительно отозвался Сергеев. — Со временем.

Сейчас его домом была станция. Не только потому, что в одном из коридоров находился его жилой отсек, и не потому, что шесть лет он был сотрудником Центра, которого Хайнс весьма ценил. Главным являлся ореол тайны, придававший его работе загадочность и некий оттенок романтики, ибо что может быть романтичнее, чем контакт с существами со звезд, с цивилизацией столь же древней, как эпоха динозавров. Контакт, пока односторонний, но Сергеев надеялся дожить до времен, когда станция сможет ответить, послав неведомым братьям по разуму ментальные картины земного бытия. Впрочем, если судить по информации, поступавшей от них, эти создания видели все, что творилось или творится на Земле.

У поворота к Музею Марса притулилось маленькое кафе, три столика под полосатым тентом. Пилар пожелала присесть и выпить сока. Может быть, съесть мороженое — по наблюдениям Сергеева она была изрядной сладкоежкой.

Сок и мороженое принес смешной робот, стилизованный под марсианина — примерно такого, как их изображали в сказочных детских фильмах. Он походил на усатого жука с треугольной головой, огромными фасетчатыми глазами и шестью лапками: в верхней паре — подносик с заказом, в средней — карта-путеводитель по музею, а нижние конечности — ноги в мушкетерских сапогах. Водрузив на стол розетки и стаканы, робот скрипучим голосом поинтересовался:

– Почтенные мтани желают посетить музей в сопровождении живого гида? Тут где-то болтается один бездельник, тоже с Земли… Позвать?

– Не надо, — сказал Сергеев. — В музей мы заглянем, но обойдемся своими силами.

– Как будет угодно почтенному мтани.

Робот с достоинством удалился, а Пилар, глядя на его спину в хитиновом панцире, спросила:

– Мтани? Почему он так назвал нас?

– Это из сказки, — пояснил Сергеев. — Такая сказочка для ребятишек лет четырех. Земляне прилетают на Марс, чтобы спасти местный жучиный народец, а те называют нас мтани. Потому что Земля на их языке Мтанелла.

Пилар рассмеялась:

– И дети верят этому?

– Не верят, но смотрят с удовольствием. Фильм полного присутствия… можно стать капитаном звездолета, или навигатором, или королевой марсиан-жуков… Помнится, она воюет с другими марсианами, с пауками.

– Обязательно посмотрю и расскажу Пикколо, — молвила Пилар и принялась за мороженое. Потом сказала: — Я хорошо знаю тереян. И я думаю, что если бы они создали какие-то фантастические устройства, вроде имеющихся у существ, отправляющих нам ментальные послания, они поведали бы землянам о себе. О своей жизни, обычаях, физиологии, истории… По-моему, так поступила бы любая инопланетная раса: описать самих себя и спросить нас: какие вы?.. ради чего живете, о чем мечтаете, какой путь прошли?.. Это первый шаг в диалоге и шаг вполне разумный. Но ваши корреспонденты, Алекс, ничего о себе не сообщают, а шлют нам картины земного прошлого. Шлют и шлют… Должно быть, уже много веков… Почему?

– Кто знает? — Сергеев пожал плечами. — Мне нечего сказать, кроме пары-другой гипотез.

– Ну, хотя бы гипотезы…

– По мнению Банша, Череватова, Сингха Куи и десятка других ксенологов, это подарок. Они, — Сергеев поднял взгляд вверх, — следят за Землей миллионы лет, чуть ли не с эпохи динозавров, они наблюдали все великие свершения прошлого, строительство пирамид, путешествия Колумба и Марко Поло, походы Александра Македонского и Наполеона — словом, все, что мы никогда не увидим в яви, по причине отсутствия в те времена нужных технических средств. Тут лишь машина времени выручит, если мы ее изобретем… — Он усмехнулся. — Но с этим делом вопрос спорный, и наши друзья из черной дыры, видимо, знают, что такую машину не построить. Вот и шлют нам дар — живые эпизоды нашей собственной истории. То, чего мы сами никогда бы не восстановили.