Читать книгу "На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала - Пауло Коэльо"

Пошли они в бар, где любили бывать, и друг его платил завсех. Когда же его спросили, в чем причина такого успеха, тот ответил, чтовплоть до самого недавнего времени жил как Другой.

— Что еще за «Другой»? — спросили его.

— Другой — это тот, кем меня учили быть, но кем я неявляюсь. Другой убежден, что человек всю свою жизнь обязан думать о том, как быскопить Денег, чтобы под старость не умереть с голоду. И столько он об этомдумает, и такие строит грандиозные планы, что обнаруживает, что жив, лишь когдадней его на земле остается совсем мало. Спохватывается он, да поздно.

— Ну, а кто же ты такой?

— А я — такой же, как любой из нас, если только онслушает голос своего сердца. Человек, очарованный мистерией жизни, человек,открытый чуду, человек, которого радует и воодушевляет все, что он ни делает.Беда в том, что Другой, вечно томимый страхом разочарования, не давал мнепоступать так.

— Но ведь существуют и страдания. — возразилипосетители бара.

— Существуют поражения. И никто на свете от них незастрахован, более того — никто их не избегнет. А потому лучше воевать заисполнение своей мечты и в войне этой проиграть несколько сражений, чем бытьразгромленным и при этом даже не знать, за что же ты сражался.

— И все? — спросили слушатели.

— И все. Когда мне открылась эта истина, я решил бытьтаким, каким мне на самом деле всегда хотелось быть. Другой остался там, у менядома, он смотрел на меня, но я его к себе больше не впускал, хоть он несколькораз и пытался напугать меня, внушить, как сильно я рискую, не заботясь о своембудущем, не откладывая на черный день.

И с того мгновения, как я изгнал Другого из моей жизни,Божественная энергия стала творить свои чудеса.

«Он сочинил эту историю. Это выдумка, хотя, может быть, иостроумная», — думала я, пока мы продолжали искать место для ночлега. Ново всем Сент-Савене было не больше тридцати домов, так что очень скоро пришлосьему признать мою правоту и согласиться с тем, что надо ехать дальше — вкакой-нибудь городок покрупнее.

Как бы ни был он преисполнен воодушевления, как бы давно идалеко ни отогнал он от себя Другого, жители Сент-Савена понятия не имели отом, что его мечтой было заночевать в их городке, и содействовать нам вовсе нежелали. И еще мне казалось, что, пока он рассказывал эту историю, я виделасамое себя — узнавала свои страхи, свою неуверенность, свое желание заслонитьсяот всего, что сулит и возвещает чудеса, не заметить их — потому что завтра всеможет кончиться и мы будем страдать.

Боги играют в кости и не спрашивают, хотим ли мы участвоватьв их игре. Им дела нет до того, что там у тебя осталось позади — возлюбленный,дом, служба, карьера, мечта. Боги знать не хотят о твоей жизни, в которойкаждой вещи находилось свое место и каждое желание, благодаря упорству итрудолюбию, могло осуществиться. Боги не берут в расчет наши планы и нашинадежды; в каком-то уголке Вселенной играют они в кости — и вот по случайностивыбор падет на тебя, И с этой минуты выигрыш или проигрыш — дело случая.

Боги, затеяв партию в кости, выпускают Любовь из ее клетки.Эта сила способна созидать или разрушать — в зависимости от того, куда ветерподует в тот миг, когда она вырвется на волю.

Пока что ветер дул в его сторону. Но ветры прихотливы ипеременчивы не хуже богов — и вот где-то в самой глубине моего существа ощутилая некое дуновение.

Словно для того, чтобы доказать мне, что история Другого —это чистая правда и что Вселенная всегда выступает на стороне мечтателей, мывскоре сумели снять комнату — комнату с двумя кроватями. Я прежде всего принялаванну, выстирала одежду и повесила на плечики недавно купленную майку.Почувствовала себя совсем иначе — и это придало мне уверенности. «Как знать, авдруг Другой не нравится эта майка», — засмеялась я про себя.

После ужина с хозяевами дома — осенью и зимой рестораны вэтом городке тоже были закрыты — он попросил бутылку вина, пообещав, что утромкупит и отдаст.

Мы оделись, взяли два стакана и вышли из дому.

— Давай сядем у колодца, — предложила я.

Мы так и сделали — сели и принялись потягивать вино,согреваясь и успокаиваясь.

— Похоже, что Другой вернулся и воплотился втебя, — пошутила я. — Ты в скверном настроении.

Он рассмеялся:

— Я говорил, что мы найдем комнату, — и нашли.Вселенная всегда помогает нам осуществить наши мечты, какими бы дурацкими онини были. Ибо это наши мечты, и только нам известно, чего стоило вымечтать их.

Площадь тонула в желтоватом — от света фонаря — тумане, недававшем разглядеть ее противоположный край.

Я глубоко вздохнула. Дальше откладывать было невозможно.

— Давай поговорим о любви, — сказала я. — Небудем больше избегать этого. Ты ведь знаешь, как я провела эти дни. Будь мояволя, этой темы не возникло бы вовсе. Но если уж она возникла, не думать о нейя не могу.

— Любовь опасна.

— Знаю. Мне приходилось любить. Любовь — это наркотик.Поначалу возникает эйфория, легкость, чувство полного растворения. На следующийдень тебе хочется еще. Ты пока не успел втянуться, но, хоть ощущения тебенравятся, ты уверен, что сможешь в любой момент обойтись без них. Ты думаешь олюбимом существе две минуты и на три часа забываешь о нем. Но постепенно тыпривыкаешь к нему и попадаешь в полную от него зависимость. И тогда ты думаешьо нем три часа и забываешь на две минуты, Если его нет рядом, ты испытываешь тоже, что наркоман, лишенный очередной порции зелья. И в такие минуты, какнаркоман, который ради дозы способен пойти на грабеж, на убийство и на любоеунижение, ты готов на все ради любви.

— Пугающая аналогия, — произнес он.

И вправду — мой пример плохо вязался с вином, с колодцем исо средневековыми домиками, кольцом окружавшими площадь. Тем не менее все былоименно так, как я сказала. Если он совершил столько усилий, чтобы добитьсялюбви, то должен знать, какие опасности его подстерегают.

— И потому любить нужно только того, кого сможешьудержать рядом, — договорила я.

Он долго не отвечал, вглядываясь в туман. Было похоже, чтоон больше не предложит мне поплавать по опасным волнам разговора о любви. Да, ябыла сурова с ним, но что еще мне оставалось?

«Вопрос закрыт», — подумала я. Трех дней, проведенныхнами бок о бок — да еще вдобавок я ходила в одном и том же, — хватило ему,чтобы отказаться от своего намерения. Моя женская гордость была уязвлена, ноодновременно я испытывала и облегчение.

«Неужели в глубине души я этого и хотела?»