Читать книгу "Дело об опеке - Оноре де Бальзак"

— Господин д'Эспар в курсе дела, он возил меня в Ораторию, где эта женщина слушает проповеди, — она протестантка. Я видела ее там, в ней нет ничего привлекательного, просто безобразная торговка, толстая, рябая, с огромными руками и ногами, косоглазая, — словом, настоящее чучело.

— Непостижимо! — пробормотал Попино, прикидываясь самым простодушным следователем в королевстве. — И эта особа живет здесь, совсем близко, в особняке на улице Верт! Нет больше лавочников, все одворянились!

— На этот особняк ее сын истратил бешеные деньги.

— Сударыня, — сказал следователь, — я живу в предместье Сен-Марсо, я не представляю себе расходов такого рода; что называете вы бешеными деньгами?

— Помилуйте, — воскликнула маркиза, — конюшня, пять лошадей, три экипажа: коляска, карета, кабриолет.

— И получается изрядная сумма? — с удивлением спросил Попино.

— Огромная, — вмешался в разговор Растиньяк. — При подобном образе жизни на конюшню, выезды и ливреи уходит от пятнадцати до шестнадцати тысяч.

— Возможно ли это, сударыня? — продолжал недоумевать следователь.

— Да, это самое меньшее, — ответила маркиза.

— А чтоб обставить особняк, понадобилась тоже изрядная сумма?

— Не меньше ста тысяч франков, — подсмеиваясь над простотою следователя, ответила маркиза.

— Следователь, сударыня, — продолжал Попино, — человек недоверчивый, за это самое ему и платят, я тоже таков. Что же, барон Жанрено с матерью попросту обобрали господина д'Эспара? Одна конюшня, как вы говорите, обходится в шестнадцать тысяч франков в год. На стол, жалованье слугам, большие расходы по дому нужно еще вдвое больше, так что всего потребуется пятьдесят — шестьдесят тысяч в год. Откуда у этих людей, еще недавно совсем нищих, могут быть такие средства? Миллион и то дает не больше сорока тысяч ливров годового дохода.

— Мать и сын вложили деньги, переданные им господином д'Эспаром, в государственную ренту, когда она стоила от шестидесяти до восьмидесяти франков. Я полагаю, что их доходы должны превышать шестьдесят тысяч франков. Сын получает к тому же прекрасное жалованье.

— Если он тратит шестьдесят тысяч франков, то сколько же тратите вы?

— Да примерно столько же, — ответила г-жа д'Эспар.

Черного господина передернуло, маркиза покраснела, Бьяншон взглянул на Растиньяка; но следователь хранил неизменное благодушие, что обмануло г-жу д'Эспар. Шевалье больше не пытался вступать в разговор, он понял, что все проиграно.

— Эти люди, сударыня, — сказал Попино, — могут быть привлечены к уголовному суду по особо важным делам.

— Вполне с вами согласна, — поддержала его восхищенная маркиза. — Надо пригрозить смирительным домом, и они пойдут на полюбовную сделку.

— Сударыня, — спросил Попино, — когда господин д'Эспар вас покинул, не оставил ли он вам доверенности на управление и распоряжение имуществом?

— Я не понимаю цели этих вопросов, — живо возразила маркиза. — Мне кажется, если принять во внимание, до чего довело меня безумие моего мужа, вы должны заниматься им, а не мною.

— Сударыня, — ответил Попино, — доберемся и до него. Прежде чем доверить вам или кому-либо другому управление имуществом господина д'Эспара в случае взятия маркиза под опеку, суд должен знать, как управляете вы своим собственным имуществом. Если господин д'Эспар дал вам соответствующие полномочия, он, следовательно, оказал вам доверие, и суд примет это во внимание. Была у вас доверенность? Могли вы покупать и продавать недвижимость, приобретать ценные бумаги?

— Нет, сударь, не в обычаях Бламон-Шоври заниматься торговлей, — забыв об успехе дела, возмутилась маркиза, оскорбленная в своей дворянской гордости. — Мои поместья остались нетронутыми, и господин д'Эспар не давал мне никакой доверенности.

Шевалье прикрыл глаза рукой, чтобы скрыть досаду, вызванную недальновидностью невестки, которая губила себя своими ответами. Попино шел упорно к своей цели, хотя и окольными путями допроса.

— Сударыня, — сказал следователь, указывая на шевалье, — этот господин, без сомнения, преданный вам родственник? Мы можем говорить вполне откровенно в присутствии этих лиц?

— Говорите, — ответила маркиза, удивленная такой предосторожностью.

— Допустим, сударыня, вы тратите не больше шестидесяти тысяч франков в год, — и эта сумма покажется еще скромной каждому, кто увидит ваши конюшни, ваш особняк, многочисленных слуг, весь уклад вашего дома, который своим блеском, как мне кажется, затмевает дом Жанрено.

Маркиза кивнула головой.

— Итак, — продолжал следователь, — если в вашем распоряжении всего двадцать шесть тысяч франков дохода, то, говоря между нами, у вас наберется долгов тысяч на сто. Суд будет вправе предположить, что ваше требование взять под опеку мужа продиктовано личной корыстью, необходимостью расплатиться с долгами, если только они у вас есть. О вас говорили со мною, и я заинтересовался вашим положением, обдумайте его сами, будьте откровенны. Если мои предположения правильны, все же можно еще избежать неприятностей, угрожающих вам в случае, если суд воспользуется своим правом вынести порицание за сокрытие истинных обстоятельств дела. Мы обязаны разбирать побуждения просителей так же, как и выслушивать доводы того, кто подлежит опеке, — выяснять, не возбуждено ли дело под влиянием какой-либо страсти или корыстолюбия — к несчастью, нередко имеющим место…

Маркиза сидела, как на раскаленных угольях.

— ...и мне надо получить кое-какие разъяснения по этому вопросу, — сказал следователь. — Сударыня, я не требую отчета, но не объясните ли вы мне, откуда была у вас возможность, да еще в течение нескольких лет, вести образ жизни, требующий шестидесяти тысяч ливров дохода? Немало найдется женщин, творящих подобные чудеса в своем хозяйстве, но вы к ним не принадлежите. Расскажите все; вы, возможно, располагаете вполне законными средствами: королевскими пожалованиями, какими-нибудь суммами, выданными вам согласно недавнему закону о возмещении, — но ведь для получения их необходима доверенность вашего мужа.

Маркиза молчала.

— Подумайте, — прибавил Попино, — господин д'Эспар, несомненно, воспротивится вашим домогательствам, и его поверенный будет вправе поинтересоваться, есть ли у вас долги. Ваш будуар заново обставлен, в доме уже не та мебель, которую в тысяча восемьсот шестнадцатом году оставил вам господин маркиз. Я имел честь слышать от вас, что обстановка стоила Жанрено немало, но ведь она еще дороже обошлась вам, великосветской даме. Хоть я и следователь, но я человек и могу ошибиться. Объясните же мне положение дел. Подумайте об обязанностях, которые возлагает на меня закон, о тщательных разысканиях, которые закон требует произвести, прежде чем взять под опеку отца семьи, находящегося в цвете лет. Итак, сударыня, простите мне сомнения, которые я имел честь изложить вам, и не откажите в любезности кое-что разъяснить. Когда человека берут под опеку как душевнобольного, то назначают над ним опекуна. Кто же будет этим опекуном?