Читать книгу "Души потемки - Владимир Наумов"

— Улла! — примирительно пробормотал призрак.

Царгу надоело сидеть, и он с энтузиазмом первооткрывателя помчался к развалинам.

— Царг, вернись!

— Ему ничего не угрожает.

Отшельник, видя мое беспокойство, улыбнулся.

— Отважный зверь.

— Чей это был храм?

— Дух уже ответил тебе. Но ты не сумел понять его.

— Ну, тогда разъясни мне глупому, — я почувствовал, как злость опять захлестывает меня.

— Это храм Повелителя Огня — Феникса.

Только сейчас мне пришло в голову, что вокруг было удивительно тихо и спокойно.

— Некогда этот храм был местом паломничества верующих со всего света. В Век Гордыни один из Лучезарных, могущественный маг потребовал, чтобы Феникс выступил против Князя Тьмы и Цветочной колдуньи на стороне хранителей Хрустального замка. Феникс пришел в неописуемую ярость от подобной наглости простого смертного. Тогда Лучезарный совершил свою вторую ошибку — попытался угрожать Повелителю Огня. Схватка была недолгой, но беспощадной. Взгляни на ворота и убедишься сам. Тогда обитатели Хрустального замка объявили культ Феникса мерзким идолопоклонничеством и запретили высочайшим указом, Феникс в ярости выжег целые области. Народ в ужасе отрекся от него. Шли годы, и могучая река паломников превратилась в жалкий ручеек. Наконец, настал день — иссяк и он. Служителей храма давно разогнала гвардия Лучезарных. Близился священный праздник Возрождения. День, когда молодой Феникс должен был восстать из пепла прежнего. Раз в 500 лет происходит обновление, но в этот год некому было разжечь ритуальный костер и возложить на него Огненное яйцо.

Затаив дыхание, я слушал удивительную историю.

— Я что-то не пойму. Он же, ты утверждаешь, бог. Значит бессмертен. И ему, должно быть, наплевать — запретили его Лучезарные или нет.

Отшельник усмехнулся.

— Видишь ли, в чем злая шутка мироздания — боги бессмертны, но и они исчезают, когда нет людей, которые бы верили в них.

— Богов я пока не встречал, а вот если еще немного посидим, то слизняков дождемся точно.

Дрень-Брень закрутил головой, опасливо озираясь.

— Улла!

— Не понял.

— Призрак говорит, что сюда нечисти нет пути. Удивительно, но Князь Тьмы, как и Лучезарные, запретил своим подданным приближаться к храму, боясь ненароком возродить Феникса.

— Это хорошо, но какое отношение ко всему этому имеете вы?

Клиф с Клайвом замерли, и я ощутил нарастающую угрозу.

— Я дал обет.

Решив обернуть все в шутку, я, не подумав, ляпнул:

— Ну что же — обет так обет, кто дает обет не есть мясо по воскресеньям, кто не пить вино, а ты, значит, решил оживить бога. Достойная работенка.

Еще не договорив, я понял, что опять попал впросак. Отшельник от моих слов словно окаменел. Лицо его потемнело, жилы на шее вздулись

«Язык мой — враг мой».

— Пришла пора прощаться.

Тон, каким было сказано, не оставлял мне выбора. На сборы ушло несколько минут.

— Царг, ко мне.

Дрень-Брень скуксил плаксивую рожицу и поглядывал то на меня, то на Отшельника.

— Прощайте.

Я с показной лихостью подхватил мешок и, насвистывая бодрую мелодию, повернулся к костру спиной. Шагов через десять я услышал торопливые шажки лешачка. Последним меня нагнал дух.

— Улла, — осуждающе проскрипел он.

Идти было легко. От самого храма убегала вдаль, по гряде, выложенная из плит дорога. С полчаса мы шли молча, потом меня это начало тяготить. Я почувствовал себя виноватым, хотя, видит бог, не знал в чем.

— Ты обещал рассказать легенду, Дрень-Брень.

— Да собственно и рассказывать-то нечего, — недовольно буркнул лешачок.

— Когда Князь Тьмы узнал, что Феникс не возродился, он быстренько воспользовался этим и захватил равнину до реки. Старики говорят, что Болото Ужаса расползлось, как плесень, по всему краю. Лишь тогда Лучезарные поняли, что Повелитель огня сдерживал нечисть, но было поздно. Да и гордыня не позволяла Хранителям Хрустального замка признать ошибку. Сказывают, что как ни старался Князь Тьмы, так и не сумел разрушить храм и дорогу. Не по силам ему это.

— Ну, нашим легче. Все же лучше, чем шлепать по болоту.

Я весело подмигнул лешачку.

— Оно-то может и так, только вот куда она приведет нас.

— Улла!

На горизонте мелькнули Хвать-Хвать. Я вытащил арбалет, но тревога оказалась ложной. Твари, заложив крутой вираж, скрылись из виду.

— Улла!

Призрак указывал на что-то у нас за спиной. Я резко обернулся. Никого. Лишь над тем местом, что мы покинули, поднимался столб густого белого дыма.

— Матерь божья, что они задумали?

Не сговариваясь, мы двинули назад, к храму. Выбежав к развалинам, я остановился отдышаться. Дым валил из пролома в крыше храма. Клайв с Клифом безостановочно носили внутрь сушняк. Отшельника нигде не было.

— А где ваш отец?

— Вы зачем вернулись?

Клайв преградил мне дорогу. Клиф подхватил очередную охапку дров и скрылся в развалинах.

— Не знаю, что вы затеяли, но теперь вся округа знает, где мы.

Хотя солнце едва перевалило зенит, внезапно все вокруг погрузилось в сумерки.

— Что за чертовщина.

С болота потянуло сыростью и холодом.

— Бегите. Возможно, вы еще сумеете скрыться.

— Поздно, — обвел лешачок рукой вокруг себя.

Со всех сторон на поляну выходили рапаиты. Минуту спустя в воздухе захлопали крыльями Хвать-Хвать. Клайв подхватил целое дерево и кинулся помогать брату.

— Что будем делать? — неизвестно к кому обратился я.

Клиф на секунду остановился и окинул взором округу.

— Теперь один выход — помогайте нам.

На поляне возвышалась солидная гора сухих коряг.

«И когда они успели натаскать ее. Ума не приложу».

Дрень-Брень уже тащил ветку к храму, покрикивая на буля, весело скачущего вокруг него.

— Царг, апорт.

Пес метнулся ко мне. Ухватив зубами лесину, припустился за лешачком. Минут десять напряженного труда наполовину уменьшили кучи дров.

«Что, это?» — вдруг поймал я себя на мысли, что уже не испытываю ужаса перед развалинами.

Убедившись, что нечисть застыла у невидимой черты, я перестал оглядываться каждую секунду. Царгу забава пришлась по вкусу, и он лишь изредка угрожающе рычал на безмолвную толпу окружающих нас тварей.