Читать книгу "Пламя нашей любви - Элизабет Биварли"

Еще одно последнее движение — и она изогнулась в дугу, достигнув высшей степени блаженства, а затем медленно опустилась на кровать. Маркус обнял ее за шею.

— Доброе утро, — сказал он нежно, как будто последних нескольких минут не существовало.

Она все еще тяжело дышала и дрожала от его прикосновений, но все же нашла в себе силы произнести:

— О, это действительно очень доброе утро! Я бы хотела, чтобы каждое утро было таким.

В другой раз подобные слова вызвали бы у Маркуса настоящую панику, потому что меньше всего на свете ему нужно было, чтобы женщина как-то планировала свою жизнь с расчетом на него. Однако сейчас ему почему-то стало приятно от этих слов — ему понравилась идея будить ее каждый день подобным образом. Потому что всякий мужчина, который начинает свой день с того, что доводит женщину до высшей степени наслаждения, чувствует себя уверенным и способным на многое. Такой мужчина может свернуть горы — ему принадлежит мир.

— Кофе, — сказал Маркус, — и завтрак. Я не знал, что ты любишь, поэтому заказал всего понемножку.

— Кофе, — сказала Делла, все еще тяжело дыша, и добавила, словно почувствовав, что он хочет спросить, какой она предпочитает: — Черный.

Опять же в другой раз это вызвало бы у него напряжение. Он предпочитал, чтобы женщина не умела разгадывать его мысли. Главным образом потому, что немногие женщины одобрили бы эти мысли, которые состояли, как правило, из следующего: а) другие женщины, б) работа, в) другие женщины, г) как сыграли его любимые спортивные команды в зависимости от сезона, д) другие женщины.

Однако ему нравилось, что у них с Деллой установилась такая внутренняя связь, и не хотелось думать ни о ком и ни о чем другом. Поэтому он только сказал:

— Сейчас будет готов.

К тому времени, как он налил две чашки кофе и снял крышки с блюд, которые принес стюард и которые уже успели остыть, Делла встала с кровати и завернулась в точно такой же халат, как у него, с той только разницей, что она в нем почти утонула. Она стояла у окна и смотрела на снег, который не собирался останавливаться, и Маркусу показалось, что она качает головой.

— Похоже, на улице метель, — неуверенно прошептала она.

— Не похоже, а именно что метель, — поправил ее Маркус, подойдя ближе и протянув чашечку кофе, такого же черного, как и у него.

Она механически взяла чашку, другой рукой все еще придерживая занавеску, и сказала растерянно:

— И как мы попадем… домой?

Он заметил, как она секунду колебалась, перед тем как произнести слово «домой», словно дом для нее — это какое-то очень условное понятие. Это еще раз доказывало, что она всего лишь гостья в их городе. Однако вчера она сказала Маркусу, что никто не ждет ее, по крайней мере — не ждал до сегодняшнего дня. Почему-то обе эти мысли беспокоили его гораздо больше, чем должны были бы. Потому что, во-первых, даже если она связана с другим мужчиной, это не должно иметь значения для него, потому что он не собирается объявлять ее своей. А во-вторых, они пообещали друг другу всего одну ночь — эта ночь должна полностью удовлетворить их влечение друг к другу. То, что она пробудет в Чикаго совсем недолго и у нее кто-то есть, не должно иметь никакого значения. Наоборот, это должно вселять в него уверенность, поскольку от него в этом случае не требуется никаких обязательств.

Однако по какой-то причине Маркусу не нравилось то, что она пробудет в Чикаго недолго. Еще меньше ему нравилось то, что, возможно, у нее есть мужчина.

«Как-то слишком много мыслей для такого раннего утра», — сказал он себе. Сегодня воскресенье. Он заметен снегом вдвоем с восхитительной и сексуальной женщиной — так чего ему не хватает?

— Сегодня никто никуда не попадет, — ответил ей Маркус и сделал глоток кофе. — Даже снегоуборочные машины не смогут выехать до тех пор, пока снегопад не закончится.

Делла быстро повернулась и посмотрела на него. На ее лице снова было то странное выражение, похожее на панику, которое он уже видел вчера.

— Но я не могу оставаться здесь весь день, — сказала Делла, и в ее голосе действительно была паника. — Мне нужно… домой.

Опять она не сразу произнесла слово «домой». И опять это не понравилось Маркусу.

— Тебе обязательно нужно где-то быть сегодня? — Она не ответила сразу на его вопрос, а только еще больше нахмурила брови, поэтому он переспросил: — Или кто-то тебя где-то ждет?

При этих словах Делла опустила глаза. Маркусу этого было достаточно. Что ж, все ясно. У нее действительно кто-то есть.

— Муж? — спросил он и сам удивился тому, как обыденно прозвучал его вопрос. Это при том, что чувства, которые он сейчас испытывал, были бесконечно далеки от обыденных.

Она быстро подняла глаза на Маркуса — в них был гнев. А вот это хорошо. Гнев лучше, чем паника, он появляется от страсти, а не от страха.

— Меня бы сейчас с тобой не было, если бы у меня был муж.

Маркус и сам не мог понять, почему ему так понравился ее ответ.

— А тебя не ждет ли, часом, где-нибудь жена? Для нее твое поведение в порядке вещей?

— Жена у меня появится, только если я сойду с ума, — усмехнулся Маркус и зачем-то добавил: — Меня никто нигде не ждет. — Он помолчал немного и продолжил: — Но ведь есть кто-то, кто будет беспокоиться о тебе, если ты не придешь сегодня… домой, ведь так? — Он специально сделал паузу перед словом «домой», чтобы дать ей понять, что заметил ее колебания.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, затем опустила занавеску и сжала фарфоровую чашечку с кофе обеими руками.

— Дом для меня — неопределенное понятие сейчас. — Она сказала это, глядя на чашку, а не на Маркуса.

— Что это значит?

Она все еще не смотрела на него, когда произнесла:

— Я не могу объяснить это.

— Не можешь или не хочешь?

Она наконец подняла глаза, но он не смог ничего прочитать в них. В них не было ни паники, ни гнева — ничего.

— И то, и другое.

— И почему?

Делла только покачала головой. Она поднесла чашку к губам, немного подула, чтобы остудить кофе, и сделала глоток. Затем подошла к тележке с завтраком и начала смотреть, что он заказал. Однако Маркус все же заметил, как она взглянула на часы и, кажется, удивилась, что еще так рано. И действительно, еще не было восьми. К тому же сегодня воскресенье. Так что кто бы это ни был, ему слишком рано начинать беспокоиться о ней, коль скоро ей удалось ускользнуть на целую ночь.

— Я вижу, ты действительно заказал всего понемногу, — сказала Делла, поднимая крышки. — Тут и яйца, и бекон, и колбаса, и сладкие булочки, и фрукты…

Маркус хотел было ответить, что им обоим нужно восстановить силы после бурной ночи, но по какой-то непонятной ему причине подобные слова вдруг показались ему грубыми. И это была еще одна странность: никогда прежде Маркус не боялся показаться грубым. Да и вообще, о чем еще, если не о сексе, им разговаривать после сегодняшней ночи? С самого начала они испытывали друг к другу сексуальное влечение. С того времени, как вчера вечером они ушли из клуба, и до пробуждения сегодня утром они сказали друг другу совсем немного слов, и большинство этих слов было о том, чего они хотят друг от друга в постели. Девяносто процентов того времени, которое они провели вместе, они занимались сексом. О чем же им еще говорить, если не о сексе? На ум приходят только вопросы вроде «Какой кофе ты предпочитаешь?» и «Как тебе понравилась «Богема»?». Но это они уже обсудили.