Читать книгу "Дорогой дневник - Тори Ру"

я такая дура?..

— Э-э… Ты ошибаешься, — отвечаю осторожно, и голос подводит: срывается на хрип. — Мне просто название песни показалось забавным.

Я даю понять, что разговор окончен: отворачиваюсь и старательно малюю цветы уже на уровне лица, но Паша не отваливает — возвышается рядом холодной стеной и сражает ледяным парфюмом.

— А что не так с названием?

Вот черт. Привязался. Не стану же я рассказывать этому идеальному с виду существу о дерьме, плывущем по улицам нашего распрекрасного мира.

— С названием все нормально. Видимо, это со мной что-то не так.

Паша подходит ближе, обхватывает пальцами мое плечо, и я напрягаюсь.

— Я все время смотрю на тебя, Литвинова, и никак не пойму твоей проблемы. Симпатичная девочка, отличница, а постоянно нарываешься, выделываешься, ищешь неприятностей. Всех ненавидишь. Думаешь, что все вокруг уроды, да?

— А это не так? — Я позволяю себе на него посмотреть. Он не знает, куда деть руки и развязно засовывает их в карманы брюк. Неужели весь его апломб лишь для того, чтобы прикрыть волнение?

— Нет, не так… — тихо произносит Паша и отводит бездонные серые глаза.

На секунду мое сердце екает, но я тут же в красках припоминаю, как кровь лилась на пол из моей ладони, а Паша просто смотрел. Бездействовал. И не высовывался, как и прочие, хотя мог помочь.

— Нет. Это так! И ты такой же урод, как и все, — громко и четко произношу я и отхожу от этого так похожего на принца ничтожества.

Глава 10

15 марта, среда, вечер

«Дорогой дневник!

Сегодня меня ожидало настоящее потрясение.

Нет, это даже не потрясение. Это шок, ступор, нокаут и полная отключка…

В общем, нас сняли с двух последних уроков и снова отправили батрачить в актовый зал.

Под саундтрек из любимого мрачного аниме, звучащий в наушниках, я начала рисовать цветущую сакуру. Может, остальные декорации я и украшала из-под палки, но в эту вложу свою душу. Эта будет моей мечтой о весне: о смерти и освобождении, об обновлении и другой жизни…

На периферии слуха угадывалась возня Аллы, Нади и их приспешниц: девочки репетировали и завывали а-капелла какую-то муть:

“Как прекрасен этот мир, ты его мне подари,

Здесь весна и пенье птиц, и звенящие ручьи…”

Ну, кому как.

“Весна уходит. Плачут птицы.

Глаза у рыб

Полны слезами…”[7] — размашисто написала я под веткой сакуры, и класснуха тут же на форсаже прибежала с противоположного конца зала и одернула меня:

— Литвинова, что за упаднические настроения?.. У нас праздник, если ты забыла.

— Полина Викторовна, это Мацуо Басе!

— Закрась. Это нам не подойдет, — решительно отрезала она, и тут ее лицо озарила душевнейшая, похожая на паралич улыбка. Я даже не подозревала, что классная может так возрадоваться чьему-то присутствию. — Машенька, добрый день!!!

— Здравствуйте!

Я оглянулась, чтобы тоже узреть чудо — обладательницу хрустального голоска, и моя кисточка со шлепком упала на пол из ослабевшей руки.

В дверях стояла та самая низенькая девочка из автобуса, с довольно объемным животом, который я не разглядела тогда под ее свободной курткой, а за ней — Баг.

Прекрасный, расслабленный, сияющий Баг.

Мои мозги закоротило.

Я разглядывала происходящее из-за декорации, словно растерянный зритель, безнадежно опоздавший на начало сеанса.

“Машенька” ангельски улыбалась присутствующим, но Алька в два прыжка подскочила к ней и бесцеремонно утянула к сцене:

— Машут, короче, такие дела: у нас минусовка потерлась. Такую же качественную нам не найти. Мы споем, а ты на слух подбери музыку и подыграй, ладно?

— Здравствуй, Женя! — закудахтала пришедшая в себя Полина Викторовна, направляясь к Багу.

— Жень, а ты нам не подыграешь? — подобострастно пропищала со сцены Алька.

— Здравствуйте, уважаемая Полина Викторовна! Аль, я что, похож на клоуна? — с милой улыбочкой ответил всем сразу Баг.

Оставив попытки осмыслить происходящее, я подняла многострадальную кисточку, поспешно отвернулась к своей сакуре и тихонько взмолилась: “Господи, прошу, пусть он меня не заметит!”

Сколько ни сопротивляйся очевидному, картина в моей тупой голове медленно, но верно сложилась воедино.

Маша — старшая сестра Альки Мамедовой — тоже дочка нашего директора. Женя — он же Баг — муж Маши».

Я не знаю, почему в ту же секунду не умерла.

«Судя по звукам, доносящимся из социума, Маша придвинула к пианино крутящийся стул и принялась наигрывать “Сюиту для фортепиано” Дебюсси, от которой моя мама растекается лужицей. Мама всегда выговаривала мне за то, что в музыкалке я выбрала флейту, а не фортепиано.

Но так, как Маша, это произведение я бы все равно никогда не исполнила, поэтому не следовало даже и начинать.

Алька с Надей тут же завыли:

— Ну Ма-а-аш! Хватит выделываться. Ты нашу песню послушай, у нас времени на репетиции совсем не остается!

Тревожная музыка Дебюсси смолкла, на миг повисла звенящая тишина, и вдруг чересчур близко, прямо над ухом, раздался голос Бага:

— Ух ты, как здорово! Твой рисунок впечатляет!

Я тут же сделала неверный штрих.

— Спасибо…

— Привет, Эльф.

— Привет.

Между нами растеклось опьяняющее молчание. Баг просто смотрел на меня, как на самое дорогое сокровище, и крыша едва не уехала.

— Ну, Женя, рассказывай, как ваши дела? — встряла невесть как оказавшаяся за декорацией Полина Викторовна. — Машенька как? Кстати, это Элина, наша новая ученица. А это Женя Ковалев, наш выпускник.

— Очень приятно, Элина. — Баг протянул мне руку, и я протянула тоже. Мы же вроде как и вправду в тот момент знакомились: раньше я не знала, что у него есть нормальное человеческое имя. Даже не думала об этом.

Он пожал ее и задержал в своей чуть дольше, чем следовало бы. От прикосновения теплых пальцев к запястью пробежал легкий, приятный ток. Его взгляд любовался так явно и искренне, что я едва не увязла в нем намертво.

“Нет. Нельзя. Не вздумай!” — я в ужасе выдернула онемевшую ладонь и опять схватилась за кисть.

— Все нормально, Полина Викторовна, — продолжил Баг как ни в чем не бывало. — Я в “Политехе” учусь, на прикладной математике и электронике, Маня в “консерве”. В консерватории то есть.

Они еще долго трещали с Полиной о том о сем, классная повизгивала и брызгала слюной от восторга, а я намеренно отошла подальше и старалась не слушать их милую беседу. Нет мне никакого дела до семейной идиллии Маши и Женечки…

У меня своих проблем навалом.

Наконец училка вспомнила о манерах и под предлогом подготовки к мероприятию удалилась к сцене послушать Машину версию новостей.

И Баг снова