Читать книгу "Я здесь, чтобы убивать - Велик Нор"

целей и не только среди других Убийц. Просто только их смерти идут нам в зачёт. Но это после. Для начала добудем тебе новый самоцвет. И ещё вот, ― она положила перед Бессом катушку чёрных ниток с вставленной в неё иголкой.

Он вопросительно уставился на предмет.

― Совет для новичка: отмечай своё имя на всех предметах, которых не хочешь лишиться. Одежда, сумка, оружие ― ничего из личного имущества невозможно будет украсть, если на нём твоё имя. Всё после смерти вернётся в инвентарь. Однажды ко мне так вернулась расчёска, которую я посеяла где-то в горах.

Бесс взял катушку. Ему доводилось пришивать пуговицы. Хорошо, что его имя было коротким. Наверняка, вышивать на одежде «Женевьева» было той ещё морокой.

― Уже рад, что согласился заключить со мной контракт? ― игриво поинтересовалась женщина.

― Разумеется, Учитель, ― ответил Бесс, проявляя нарочитое почтение.

Он хотел притупить её бдительность, пока будет разыскивать способ не расставаться с половиной добытых жизней. Наверняка был какой-то способ. Любая лазейка, что бы его выручила.

В следующий момент Женевьева положила на столешницу золотую монету с вычеканенным на поверхности черепом. Официант, что принёс Бессу воды, оцепенел при виде блестящего металла. Поставив кубок с водой перед клиентом, работник пролил треть содержимого, часть попала на монету. Вытащив из фартука тряпку, он принялся стремительно всё вытирать, тараторя извинения. Когда официант убрал руку с тряпкой, монеты уже не было.

Женевьева не дёрнулась с места в ответ на очевидное воровство и наблюдала за поспешно удаляющейся спиной.

― Похоже, у нас сегодня весьма удачный день, ― невозмутимо заметила она Бессу. ― Этот официант явно Убийца на нулевом ранге. Согласно правилам, нулевых могут убивать только нулевые. Это твой шанс, птенчик.

― Почему ты решила, что он Убийца? ― недоумевал Бесс.

Этот человек показался ему чересчур нерешительным и зажатым для подобной роли.

― Монеты с черепами не представляют ценности для однёрок. Но для нас это единственная валюта, на которую можно купить вещи у мастеров на ярмарках. Поторопись, птенчик, он же удерёт.

Бесс вскочил и направился к дверям. Выскочил наружу, обнаружив в конце улицы спешащую фигуру. Вор успел уйти уже достаточно далеко, но всё же не перешёл на бег, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. Бесс ускорил шаг, вместе с тем ускорился ритм его пульса. Это была всё равно что охота, но не среди высоких деревьев и запаха мха, а меж камня и людей.

Тот в ком Женевьева распознала Убийцу, нарочно петлял между групп жителей и скрывался в самых узких улочках. Бессу было в новинку кого-то преследовать. Но при этом его острый взгляд вцепился в блуждающую спину. Не было шанса потерять цель из виду, когда ты словно гончая, бросившаяся по пятам кролика. Он утратил ощущение времени и не знал, насколько долго длились эти «догонялки». Лишь заметил, как начали ныть мышцы в ногах к тому моменту, когда вор окончательно утомился и, выбившись из прежнего ритма, утратил внимательность.

Он забрёл в очередную улочку, но напоролся на высокий тупик. Вор остановился, обернувшись, столкнулся с Бессом. Сейчас они были вдвоём зажаты меж каменной кладки в тесноте. Трудно прошмыгнуть мимо, избежав прямого столкновения.

Сглотнув, вор вытащил украденную монету.

― На нулевом ранге трудно выжить, ― залепетал он. ― Ты должен знать. У нас нет ни приличной брони, ни оружия. Новички полностью предоставлены сами себе. Мы с тобой на одной стороне. У этой Убийцы наверняка есть ещё больше монет черепа, давай добудем их вместе.

Воришка продолжал что-то торопливо говорить. Бесс не слушал. Ему не было дела до монеты. Он видел перед собой не человека, а дичь, что трепыхалась перед наступлением неизбежной кончины. Столько отчаяния во взгляде, страха и угасающей надежды. Бесс подошёл ближе, взглянув на монету в чужой раскрытой ладони. На лице вора стала проявляться лёгкая улыбка облегчения, когда резким взмахом руки со сжатым в ней ножом Бесс глубоко оцарапал чужую ладонь. Монета отскочила в сторону. Алая жидкость растекалась по золоту, окаймляя череп.

Воришка отступил, хватаясь за рану. Он врезался спиной в стену.

― Я не вооружён, я не вооружён, ― повторил дважды с усилием. ― Ты же не убьёшь невооружённого человека? Это попросту нечестно.

― Нечестно… ― тихо пробормотал Бесс и мрачно усмехнулся, прибавив. ― Умоляй меня.

Сперва оторопев от требования, вор всё-таки упал коленями на каменную брусчатку, явно отбив кости. Он сомкнул ладони в мольбе:

― У меня было всего три жизни в запасе. Осталась последняя. Прошу, пощади.

Внезапно по бледному напуганному лицу заструились слёзы. Что за жалкая дичь… Однако он страшился смерти так сильно, что был даже готов поступиться своим достоинством ради выживания. Это вызвало у Бесса уважение. Он убрал нож и поднял с земли монету. Спрятав золото в карман, ушёл, не оборачиваясь.

Когда покинул улочку, столкнулся с Женевьевой. Она стояла, скрестив руки на груди.

― Не думала, что ты такой мягкосердечный. Он наверняка тебе солгал.

Бесс швырнул монету хозяйке. Та легко поймала предмет на лету, всё ещё будучи недовольная его поступком.

― Мне нужно нормальное оружие, ― посетовал Бесс, вместо оправданий. ― Этот нож ни на что не годится.

― Тут я соглашусь, ― ответила Женевьева, разглядывая походный нож, больше годящийся для нарезки овощей, нежели для убийств.

Позже Бесс обдумывал свой поступок. Не может же он просто отпускать всех, кто станет умолять о пощаде. Однако, что поделать, если желание разорвать жертву просто улетучивается в такие моменты? Жажда крови Бесса работала по своим правилам. Если убийство не вызывало никаких эмоций, то какой смысл его совершать? Подобный радикальный жуткий поступок не должен превращаться в рутину, ведь тогда сама ценность отнимаемой жизни утратится. А Бесс не собирался превращаться в кого-то убивающего по необходимости на автомате. Нет ничего важнее жизни, и никто ни на миг не должен забывать об этом. Правда Бесс пока не понял, как к этому относилась Женевьева.

Наставница поведала своему ученику, что Орлиный холм, прилегающий к нему лес и деревня — это область, в которую попадали Убийцы от нулевого до пятого рангов. С достижением шестого им надлежало отправиться в иные места. Ранг определял доступные края и вернуться туда, где жил раньше, было возможно лишь с помощью особого пропуска Жнеца. Фактически Убийцы не имели дома. Они скитались по миру в поисках себе подобных, чтобы стать жертвами или палачами. На однёрок и даже Проклятых эти ограничения