Читать книгу "Григорий без отчества Бабочкин - Анна Васильевна Зенькова"

во рту пересыхает, и язык, и губы, и я ничего, вот просто ничегошеньки не могу сказать.

Не потому, что не чувствую, нет. Просто мои чувства – они как лифт, который, не доезжая до последнего этажа, возвращается обратно, а потом снова наверх, и опять – вниз, и так до бесконечности, не открываясь.

Это даже представить страшно: ты хочешь выйти, а двери не открываются. Внутри тебя всё толкается и кричит, кажется, сейчас вырвется, но губы склеены, всё – что хочешь, то и делай. Хоть плачь.

В общем, я в такие моменты просто молчу. А что сказать, если ты – вяленая вобла, баран и амёба и ещё неизвестно, какая из трёх составляющих хуже. А папа говорит:

– Если хочешь стать нормальным человеком, начинай шевелиться. Без движения человек разлагается.

Не знаю почему, но я всегда делаю, что он скажет. А психолог, наоборот, говорит – говорил, – что мне нужно учиться отстаивать свою точку зрения. Смотреть фильмы, читать книги, учиться на чужих примерах, которые позитивные. ||

▶ Фильмы я люблю, а книги – особенно, но сказать, что они мне помогают становиться позитивным… Нет, такого я сказать не могу. Я в позитивные сюжеты в принципе не верю. Мне они кажутся надуманными. А вот в трагические – да! Эти куда ближе к жизни.

Вот, например, читаю я у Островского про Катерину – как она кинулась в овраг. И я её понимаю! Сам бы тоже, наверное, сбросился, если бы со мной такая пьеса случилась. Там же одна безнадёга!

И ты такой сразу думаешь: «Ого, так у меня ещё куда ни шло!»

Вот и живёшь, получается, благодаря таким Катеринам.

Или Аннам Карениным? Я и её уже изучил.

И Гера, кстати, тоже! Недавно вот сказал Л. А., что Анна Каренина была сумасшедшая. Либо просто глупая, как все женщины! Но он ещё не до конца разобрался с её портретом…

А Л. А. тут же придумала написать к следующему уроку сочинение по теме «Женские образы в классической литературе». Все стали возмущаться, а Л. А. сказала, что отговорки не принимаются и она ждёт от нас шедевры, чтобы выбрать самый-самый и… внимание… зачитать его перед всем классом.

Я сразу почувствовал, как начинаю заболевать, и твёрдо решил, что к следующему уроку заболею окончательно. Чем-нибудь смертельно опасным, вроде кори. Хотя не знаю. Может, я уже болел?

В любом случае, я решил, что в школу не пойду. Пусть меня режут, пилят и что хотят делают. Но читать свои сочинения я никому не позволю. Это же то же самое, что разрешить читать свой дневник. Ужас! ||

▶ Но я опять не сказал про поэзию. Как так получается?

В общем, когда папа обозвал меня амёбным бараном, я тут же решил стать козлом. Не в том плане, что подлым. А просто непокорным и упрямым. Я решил доказать, что способен на большее, и натренировать свои умственные способности до уровня сверхчеловека. Ну там речь, память. И случайно вспомнил, что лучший тренажёр в этом плане – рифмы. Нам об этом ещё в начальной школе рассказывали. А я зачем-то запомнил, и, как выяснилось, – не зря. В общем, я покопался в домашнем книжном шкафу, но из поэзии нашёл только Маяковского. Вот с него-то всё и началось.

Не то чтобы я большой ценитель поэзии. Я даже не знаю, люблю ли её. Ну уж точно, что не гурман. Просто принимаю дозированно, как таблетки.

Кто-то же пьёт аспирин от головной боли или там драже от кашля? Так и я глотаю Маяковского от хандры, Хармса от вялости, Есенина от злости. Не знаю, какой у этих таблеток принцип действия, но мне почти всегда помогает.

Например, вчера. Родители стали спорить, в какой лагерь отправлять меня летом. Мама настаивала на том, в котором я был в позапрошлом году, – для лингвистов. Считай, садистов… Папа начал кричать, мол, надо ехать в «Лесной» – в какую-то крутую школу выживания. Что дяди-Мишин сын якобы ездил, остался жив и, главное, доволен.

Я молчал, а сам думал: «Давайте, что ли, садистов!» И потом, не рановато ли вы начали мечтать о том, как лучше от меня избавиться? На дворе только октябрь!

Но это так была… минутная ирония.

А вообще, я решил, что лучше всего – как можно дольше оставаться в неведении. Собрался и пошёл на стадион – бегать.

Но перед этим ещё раз перечитал Маяковского. Это его «будьте цветочком, благоухайте мамаше и – точка».

Вот после этой точки во мне сразу всё забурлило. Как будто у меня там кофемашина какая-то. Я уже от подъезда такого стрекача задал, что даже кроссовок порвал. Считай, на аварийке летел.

Но не поворачивать же назад, правильно? ||

▶ Поворачивать нельзя. У меня железный план: разогреться, подтянуться, отжаться и потом уже бежать, пока дышится. Так нагрузка на мышцы сильнее. Раньше, до своей программы по саморазвитию, я просто бегал, ни о какой нагрузке особо не думая. Просто с папой за компанию. И мне это страшно нравилось, то, как мы с ним вдвоём тренируемся. Как настоящие друзья! Но потом всё резко изменилось.

Не знаю, может, из-за его работы. Он и правда очень устаёт!

Но, скорее, всё же из-за меня. Из-за того, что я вырос не таким, как он планировал. Поэтому мы и стали бегать порознь. А я ещё дополнительно отжиматься и подтягиваться, чтобы его удивить.

Наивный дурачок! Сам же прекрасно знаю: папу в этой жизни ничем не удивишь. Я иногда думаю, что, даже если бы отвинтил себе голову, положил в карман и в таком виде явился завтракать, он и глазом бы не моргнул. Сказал бы: «О, явление народу! Уже полвосьмого, а царь ещё не умывался».

Хотя я всегда умываюсь засветло, а потом ложусь в постель – досыпать. И просыпаюсь уже умытым.

Здорово, да?

Только он всё равно ко мне цепляется с самого утра. ||

▶ В общем, я тогда бежал и крутил в голове свои вечные мысли – о папе. И это меня подстёгивало. Я твердил себе, что выполню программу действий, а может, и перевыполню. В конце концов, сверхчеловек я или кто? Но из-за этого проклятого кроссовка у меня постоянно сбивался темп, и я быстро выдохся. Подумал даже, а может, ну его – этот план? Всё равно о нём никто, кроме меня, не знает! И уже по-настоящему решил смалодушничать, но тут на стадион пришёл Гера.

Вообще,