Читать книгу "Григорий без отчества Бабочкин - Анна Васильевна Зенькова"

class="p1">Хотя вот Л. А. однозначно не поверила. Недавно подошла… а я с чаем сижу… и такая:

– Гриша, духовная пища – это замечательно, но белки и углеводы в твоём возрасте намного важнее.

Ну вот зачем? Сделала из меня какого-то монаха…

Может, я просто вегетарианец? ||

▶ И вообще, мне всё равно. Пусть болтают.

А я как ходил, так и буду ходить!

Вдруг получится опять за тот столик сесть?

И чтобы она тоже села как тогда…

Говорят, молния не бьёт в одно место дважды. Но при моей-то везучести! ||

▶ Но нет… Зачем мечтать впустую? Тут нужен чёткий план действий!

А у меня даже нечёткого нет… Голова как будто мылом наполнена… ||

▶ В общем, влюблённый стратег – это мёртвый стратег. Наверняка папа сказал бы что-нибудь подобное. ||

▶ Про папу, кстати… Забыл объяснить…

Это только кажется, что я весь такой романтичный… стихи читаю! На самом деле это только его заслуга.

А началось всё очень даже прозаично – со стройки. Она у нас дачей называется. И мы на ней уже сто лет пашем.

Ну как мы? Папа! Мама его чисто технически направляет: обои там выбрать, молдинги. Из меня строитель тоже хоть куда – я же эти молдинги в глаза не видел. А Кристинке просто некогда по дачам кататься – у неё тренировки. Так что папа весь этот воз, по сути, сам катит.

Но иногда у него случаются «настроения». Он начинает вспоминать своё детство и то, как они с моим дедом вдвоём строили сарай.

Или баню? Я всё время путаю.

Но это и не важно! Важно то, что строили они этот сарай, считай, из одних камней и глины. Забавно, правда? Два таких Наф-Нафа.

Но вообще это ни капли не смешно. Потому что после деда и сарая из глины папа сразу вспоминает о своём сыне, то есть обо мне. И говорит:

– Одевайся – поехали, пора приобщаться к живому труду.

Вот тут снова смешно. Потому что я даже со своими руками управляюсь еле-еле, а если в них ещё вложить орудие труда… Ну не знаю, по-моему, это какое-то заигрывание с огнём и вообще опасно для общества.

И стройку эту… я её ненавижу! А она – меня.

И я не выдумываю!

Ну вот, к примеру… В прошлом году я чуть не отрубил себе топором ногу. Спасибо сапогу – смягчил удовольствие. Так бы сейчас ходил как пират, с культёй.

Но топор – это ладно. Был же ещё строительный пистолет. Вот где настоящий ужас – вспоминать страшно. ||

▶ Конечно, если хорошо подумать, я ведь не хотел ничего плохого. Тем более папе! Наоборот, решил разрядить обстановку, подурачиться. Ну и пальнул в него из-за угла…

Но я ведь не знал, что этот проклятый пистолет стреляет гвоздями! ||

▶ Нет, не буду больше вспоминать… Как он из-за того гвоздя потом месяц ел стоя. ||

▶ Вот такая проза. А я-то хотел о поэзии рассказать!

Кхм-кхм…

Так вот… Однажды на папу снова нахлынуло. Он сказал – поехали! И – оп – мы уже там.

Вообще, на даче хорошо, уютно. Деревом пахнет. Если бы можно было одному жить, я бы с радостью. Никто тебя не трогает, в шею не толкает, красить окна не заставляет. А папа, конечно, сразу уловил мои робкие мечтания. Есть у него такое свойство… И тут же решил срубить их на корню! Сказал:

– Вот кисточка, вот краска, вот окно. Намёк понятен? Выполняй!

Я сказал:

– Слушаюсь и повинуюсь! – И сделал такое счастливое лицо, чтобы он не подумал, что я издеваюсь.

А я и не издеваюсь! Я просто стараюсь его не злить. И при этом всё время думаю: «Да не старайся ты так! Он от этого ещё больше злится».

В общем, я взял кисточку и полез за банкой…

Я просто по-дурацки забыл, что минуту назад уже поставил её на пол, себе под ноги. Ну и наступил, конечно. По самые уши в эту краску вляпался.

Так ладно! Я же весь пол измазал, который сырой и даже не покрыт ничем, в смысле лаком. Он тут же пропитался!

А тут ещё папа явился – работу принимать…

Я думал, он меня в оконную раму вместо стекла вставит. Сиять в этот мир своими светлыми мыслями! Но нет, он просто посмотрел на меня так… как не знаю кто. Как будто я ему не сын, а какой-то жуткий подкидыш и моё место в просмолённой бочке где-нибудь на дне океана…

Он всегда на меня так смотрит! Как будто изо всех сил пытается понять, почему у него, такого крутого армейца, получился совсем не крутой, а сваренный всмятку отпрыск.

Вот и тогда тоже… Я кое-как отмыл ноги, и мы сели в машину. И даже проехали километра два, пока он вдруг не затормозил. И сквозь зубы:

– Знаешь, я тебя не понимаю.

Я хотел сказать: «Удивительное совпадение! Я тебя тоже». Но вместо этого просто кивнул. Зачем бесить человека, если у него уже и так от ярости глаза шкворчат, как подгоревшие яйца.

А он опять:

– Я серьёзно, парень. Чего ты хочешь?

А я так кротко:

– Сейчас или вообще?

Ну а что я должен был ответить? Звезду с неба? Или больше никогда тебя не видеть? Только чтобы по– настоящему – никогда!

Он открыл окно и закурил, но это мало спасало. Окно в смысле.

Я же не переношу дыма. С детства, когда у меня ещё была астма. Потом я её вроде как перерос, но всё равно… от запаха его сигарет сразу мутить начинает.

А он, как будто нарочно, выдохнул всю эту вонь мне в лицо и говорит:

– А знаешь, чего я хочу? Врезать тебе как следует. Чтобы у тебя сразу мозги на место стали. Вот сюда.

Он потянулся и ткнул мне пальцами в лоб. Вроде в шутку, но с такой улыбочкой – подо мной сразу сиденье намокло.

Не потому, что я обделался!

Хотя и до этого было не так чтобы далеко…

Просто я в такие моменты реально теряю связь с телом. Из-за этого его выражения лица. А папа наоборот – только заводится. У него, видно, какой-то внутренний механизм срабатывает, как у Фредди Крюгера[12].

Тот же тоже питался чужими страхами! ||

▶ Я не боюсь. Чего мне бояться, если это – мой папа?! Просто у меня сразу всё