Читать книгу "Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти - Денис Станиславович Проданов"

знак протеста, он был высмеян в прессе и назван „изменником отечества“.293 Обладатели немецких фамилий стали скрывать своё происхождение и менять фамилии на русские.294

На волне германофобии Санкт-Петербург в 1914 году был царским указом переименован в Петроград. Режим хотел дистанцироваться от германски-звучащего названия столицы. В действительности власть демонстрировала фантастическое невежество. Название Петербурга имело голландские корни (Санкт-Питер-Бурх), поскольку Пётр I некоторое время провёл в Нидерландах и был большим поклонником голландской культуры.295 296

Масса немецких поселений в Поволжье была также переименована и получила русские названия.297 Между тем с осени 1914 немцев-заложников – владельцев фабрик, заводов и крупных магазинов стали сажать в тюрьмы.298 Некоторые адвокаты отказывались защищать своих клиентов, проживавших в Российской империи германских подданных.299

9 (22) февраля 1915 года Общее собрание кассационных департаментов Сената пошло ещё дальше. Оно незаконным образом лишило подданных воюющих с Россией государств права на судебную защиту.300

Русским немцам было не легче. По словам сотрудника Охранки А. П. Мартынова, в связи с проявившимся „административным восторгом“ немцев обыскивали по доносам, сыпавшимся как из рога изобилия.301 В 1915 году, после неудач на германском фронте, поиск „виновников“ и травля немецкой диаспоры лишь усилилась.302

Её представители превратились в настоящих изгоев. Разговоры на немецком и обучение немецкому языку были административно запрещены. Немецкие издания и общественные организации – тоже.303

Евангельские собрания разгонялись, евангельские периодические издания и церкви закрывались. Протестантских проповедников и служителей арестовывали и ссылали.304 Немцев, а с ними и чухонцев (финнов и эстонцев) оскорбляли, а порой и избивали в тёмных переулках.305

С начала войны в печати стали появляться псевдо-научные брошюры о преполагаемом „немецком засилье“ в стране.306 Уже своими заголовками они призывали к расправе над давно ассимилировавшимися соотечественниками. „Немецкие шпионы“, „Немецкое зло“: Сборник статей, посвященных вопросу о борьбе с нашей „внутренней Германией“, „Общество 1914 года (Борьба с немецким засильем)“ были лишь немногочисленными примерами.307

Царская власть и генералитет приказали арестовывать обрусевших немцев, которых считали подозрительными. Всё население русских немцев было депортировано из стокилометровой зоны, приграничной с Австро-Венгерской и Германской империями. Тысячи законопослушных обрусевших немцев стали заключать в лагеря для военнопленных до окончания войны.308

Вскоре из состава выборных московского биржевого общества исключили всех лиц, носящих немецкие фамилии. Органы власти ввели ликвидационные законы.309 310 Последние представляли собой ограничительные законы против русских граждан, имеющих австрийские, немецкие и турецкие корни.311

Наконец, ситуация с немецкими погромами ухудшалась. Если первые погромы были стихийными, то многие последующие происходили при явном попустительстве, а порой и прямой поддержке властей.312 313 Шовинистский угар достиг своего апогея в массовом немецком погроме, который произошёл в Москве 27–29 мая (9–11 июня) 1915 года.314

Погром был спровоцирован сообщениями жёлтой прессы. Она подогревала обывательскую злость и печатала списки немецких фирм и магазинов.315 Ужас погрома был невообразимым. В нём принимало участие до 100 тысяч человек. Русских с немецкими фамилиями избивали, грабили и убивали.316

Позже погромы перекинулись на окраины города. В Москве с 22.00 до 05.00 был введён комендантский час с запретом появления на улицах.317 Многие очевидцы были травмированы увиденной жестокостью и охотой на людей.318

Общественный деятель Л. А. Тихомиров вспоминал, как садоводство Мейера было на его глазах снесено с лица земли. Делалось это погромщиками с исступляющей энергией: „Выбивались окна, весь товар уничтожался, выбрасывался на улицу, топтали, разрывали, рубили ломами и топорами.“319

475 торгово-промышленных предприятий и 217 квартир и домов Москвы были разгромлены. Ряд домов был сожжён. Среди пострадавших было 113 германских и австрийских подданных, 489 русских с иностранными фамилиями и 90 лиц с чисто русскими фамилиями.320

По самым консервативным данным, 3 немца было убито и 40 ранено. По другим данным, погибших было больше. Лишь 7 человек были убито солдатами, вызванными для прекращения бесчинств. 9 погибло в огне пожаров.321 322 Некоторые называли гораздо большее число жертв погрома.323 Материальный ущерб составил от 29 до 70 миллионов рублей.324 325

Поведение московской полиции и городской администрации по отношению к погромщикам варьировалось от терпеливого до откровенно поощрительного. Впоследствии пара функционеров была смещена. Остальные же виновные чиновники никакой ответственности не понесли.326

Между тем немецкие погромы продолжались. Они также произошли в Нижнем Новгороде, Астрахани, Одессе, Екатеринославе и других городах.327 328 329 Антинемецкая истерия, доносы населения и дискриминационные меры правительства усилили латентный национальный конфликт.

Согласно одному исследованию, немцы видели две возможности выхода из сложившейся ситуации: эмиграцию за рубеж или миграцию на окраины России, как можно дальше от политического центра. Число мигрировавших в Сибирь, Центральную Азию и на Дальний Восток превысило численность эмигрантов.330

Царский режим реагировал на недовольство войной и старался отвести критику от себя. Монархия искала козла отпущения.331 Она делала всё, чтобы натравить население на этнические меньшинства, на антимилитаристов, на бастующих рабочих, которых обвиняли в „саботаже“ и „помощи врагу“.332

Тем не менее это не меняло очевидного факта. В бойне и связанном с ней недовольстве были виноваты самодержавие и буржуазия. Но, защищая свои классовые интересы, режим Николая II упорно продолжал настаивать на продолжении войны до победного конца. Фактически всё население империи было разделено на „своих“ и „чужих“.333

К „своим“ относились монархисты, аристократия, лояльная самодержавию РПЦ, консерваторы-ортодоксы и реакционеры всех мастей. К ним примыкали индустриалисты, крупные акционеры предприятий и другие „мародёры тыла“. К „своим“ также относились союзники. Число их росло и сопровождалось исполнением гимнов их стран.334 Исполнение этих многочисленных гимнов превратилось со временем в утомительный, казённый ритуал.335

На другой стороне общественного спектра находились „чужие“. Это были этнические немцы, австрийцы, венгры, турки, а также болгары. Из-за противоборства с Османской империей к мусульманам Кавказа, Средней Азии и Крыма стали относиться с подозрением, как к „пятой колонне“.336

Меннонитов административно преследовали, отбирали имущество и выселяли.337 К другим нежеланным меньшинствам относились евреи, которых постоянно грабили, брали в заложники, обвиняли в предательстве и убивали.338 339 Наконец, к другим „внутренним врагам“, согласно военной пропаганде, относились „враги внутреннего Государства, преступники Отечества, приносящие вред (шпионы, воры, бунтовщики, грабители), враг