Читать книгу "Цветы зла - Шарль Бодлер"

Простерла длани в высь его родная мать!

«Родила б лучше я гнездо ехидн[6]презренных,

Чем это чудище смешное… С этих пор

Я проклинаю ночь, в огне страстей мгновенных

Во мне зачавшую возмездье за позор!

Лишь мне меж женами печаль и отвращенье

В того, кого люблю, дано судьбой вдохнуть;

О, почему в огонь не смею я швырнуть,

Как страстное письмо, свое же порожденье!

Но я отмщу за все: проклятия небес

Я обращу на их орудие слепое;

Я искалечу ствол, чтобы на нем исчез

Бесследно мерзкий плод, источенный чумою!»

И не поняв того, что Высший Рок судил,

И пену ярости глотая в исступленье,

Мать обрекла себя на вечное сожженье —

Ей материнский грех костер соорудил!

А между тем дитя, резвяся, расцветает;

То — Ангел осенил дитя своим крылом:

Малютка нектар пьет, амброзию вкушает

И дышит солнечным живительным лучом;

Играет с ветерком, и с тучкой речь заводит,

И с песней по пути погибели идет,

И Ангел крестный путь за ним вослед проходит,

И, щебетание услыша, слезы льет.

Дитя! Повсюду ждет тебя одно страданье;

Все изменяет вкруг, все гибнет без следа,

И каждый, злобствуя на кроткое созданье,

Пытает детский ум и сердце без стыда!

В твое вино и хлеб они золу мешают

И бешеной слюной твои уста язвят;

Они всего тебя с насмешкою лишают

И даже самый след обходят и клеймят!

Смотри, и даже та, кого ты звал своею,

Средь уличной толпы кричит, над всем глумясь:

«Он пал передо мной, восторгом пламенея;

Над ним, как древний бог, я гордо вознеслась!

Окутана волной божественных курений,

Я вознеслась над ним, в мольбе склоненным ниц;

Я жажду от него коленопреклонений

И требую, смеясь, я жертвенных кошниц[7].

Когда ж прискучат мне безбожные забавы,

Я возложу, смеясь, к нему, на эту грудь

Длань страшной гарпии[8]: когтистый и кровавый

До сердца самого она проточит путь.

И сердце, полное последних трепетаний,

Как из гнезда — птенца, из груди вырву я,

И брошу прочь, смеясь, чтоб после истязаний

С ним поиграть могла и кошечка моя!»

Тогда в простор небес он длани простирает —

Туда, где Вечный Трон торжественно горит;

Он полчища врагов безумных презирает,

Лучами чистыми и яркими залит:

— «Благословен Господь, даруя нам страданья,

Что грешный дух влекут божественной стезей;

Восторг вкушаю я из чаши испытанья,

Как чистый ток вина для тех, кто тверд душой!

Я ведаю, в стране священных легионов,

В селеньях Праведных, где воздыханий нет,

На вечном празднике Небесных Сил и Тронов[9],

Среди ликующих воссядет и поэт!

Страданье — путь один в обитель славы вечной,

Туда, где адских ков, земных скорбей конец;

Из всех веков и царств Вселенной бесконечной

Я для себя сплету мистический венец[10]!

Пред тем венцом — ничто и блеск камней Пальмиры[11],

И блеск еще никем не виданных камней,

Пред тем венцом — ничто и перлы, и сапфиры,

Творец, твоей рукой встревоженных морей.

И будет он сплетен из чистого сиянья

Святого очага, горящего в веках,

И смертных всех очей неверное мерцанье

Померкнет перед ним, как отблеск в зеркалах!»

II

АЛЬБАТРОС

Чтоб позабавиться в скитаниях унылых,

Скользя над безднами морей, где горечь слез,

Матросы ловят птиц морских ширококрылых,

Их вечных спутников, чье имя альбатрос.

Тогда, на палубе распластанный позорно,

Лазури гордый царь два белые крыла

Влачит беспомощно, неловко и покорно,

Как будто на мели огромных два весла.

Как жалок ты теперь, о странник окрыленный!

Прекрасный — миг назад, ты гадок и смешон!

Тот сует свой чубук в твой клюв окровавленный;

Другой смешит толпу: как ты, хромает он.

Поэт, вот образ твой!.. ты — царь за облаками;

Смеясь над радугой, ты буре вызов шлешь! —

Простертый на земле, освистанный шутами,

Ты исполинских крыл своих не развернешь!

III

ПОЛЕТ

Высо́ко над водой, высо́ко над лугами,

Горами, тучами и волнами морей,

Над горней сферой звезд и солнечных лучей

Мой дух, эфирных волн не скован берегами, —

Как обмирающий на гребнях волн пловец,

Мой дух возносится к мирам необозримым;

Восторгом схваченный ничем не выразимым,

Безбрежность бороздит он из конца в конец!

Покинь земной туман нечистый, ядовитый;

Эфиром горних стран очищен и согрет,

Как нектар огненный, впивай небесный свет,

В пространствах без конца таинственно разлитый.

Отягощенную туманом бытия,

Страну уныния и скорби необъятной

Покинь, чтоб взмахом крыл умчаться безвозвратно

В поля блаженные, в небесные края!..

Блажен лишь тот, чья мысль, окрылена зарею,

Свободной птицею стремится в небеса, —

Кто внял цветов и трав немые голоса,