Читать книгу "Содержанка для Президента - Ульяна Соболева"

Судорожно сглотнула и высвободила руку. Щеки вспыхнули от злости. Как будто она прочла в моих мыслях, что я и так долго была слугой, уборщицей туалетов, поваром, швеей и кем только не была. Как будто я недостойна стать кем-то большим…

– Не хочу.

– Вот и славно. Прекращайте скакать, садитесь обедать.

– А после обеда?

Она пожала плечами.

– Ничего. Можете быть предоставлена сама себе. Никаких других распоряжений я пока насчет вас не получала.

Обед состоял из трех блюд. Но все выглядело очень постно, скучно и неаппетитно. Рисовый суп с вареной курицей, чечевичная каша с овощами и на десерт морковный пирог. Все это время Виолетта следила, чтоб я ела вилкой и ножом, сделала мне три замечания, чтобы я не чавкала и не глотала воду, как голодная собака. Она именно так и сказала.

– А кроме воды есть что-то еще? Ну там компот, фанта, кола?

– Человек должен употреблять только воду. Все остальное вредит здоровью и работе желудочно-кишечного тракта.

– А колбаса или..

– Нет. Это тоже вредно. Завтра на обед будут индюшачьи отбивные. Сегодня постный день. По четвергам мясо только в супе.

Отрезала она и демонстративно отпила воды из стакана.

Бред какой-то. Я не хочу постоянно пить только воду и есть вот эту невкусную пищу. Пусть сама ее ест. Даже объедки в доме отчима были вкуснее, чем вот это вот все. После обеда от меня отстали, а я с непривычки никак не могла освоиться ходить в платье, чулках и каких-то невероятных тапочках на каблуке. А еще мне ужасно мешали волосы, и я постоянно собирала их в хвост, но Виолетта появлялась как черт из табакерки и стягивала резинку с моих волос.

– Почему?

– Он так хочет. Одно из условий – распущенные волосы. В любое время он хочет видеть вас с распущенными волосами.

ОН. Ни имени, ни фамилии, ничего. ОН. Просто ОН.

– Кто он?

– Господин.

– А кто он – господин? У него есть имя? Фамилия? И вообще…

– Никто с вами личность господина обсуждать не будет, а вы научитесь задавать меньше вопросов, а еще лучше молчать. Молчание – золото. Слышали такое высказывание? Или вас…откуда вы там….такому не учили?

– Слышала.

– Вот и чудесно. Воспользуйтесь им.

Когда она удалялась, я показала ей язык и внезапно осталась одна. По крайней мере мне не запрещали перемещаться по дому, чем я и воспользовалась. Я принялась исследовать его и заходить в каждую комнату и в каждый угол, восхищаясь роскоши, дотрагиваясь руками до чистых, блестящих поверхностей. Мне здесь нравилось. Я бы хотела вот так жить. В таком роскошном доме, одеваться в такие красивые вещи, пахнуть кремами и духами и спать на огромной постели, застеленной шикарным покрывалом.

В доме оказалось около десяти комнат, огромная кухня, баня в том домике на улице, библиотека и два кабинета, а еще огромный зал с камином, мягкими диванами и телевизором размером во всю стену. Сейчас, когда я брожу по этому дому в новых вещах и в тапочках на каблуке, мне кажется, что я красивая, умная, что я невероятно везучая и попала в самую настоящую сказку. В девятнадцать многое может показаться сказкой, а плохое забывается так же быстро, как после дождя выходит солнце.

К вечеру я обошла почти весь дом. Ознакомилась с техникой и даже выучила, какой пульт от чего в этом доме. Серый от кондиционера, черный от телевизора, второй черный от музыкального центра, белый от подсветки в спальне. Эта подсветка меня озадачила почти на целый час. Я включала ее, выключала, меняла цвета и от восторга забывала дышать, когда мягкий свет струился по полу и из лампочек под потолком, создавая таинственную и завораживающую атмосферу в спальне, и так сводящей с ума своей роскошью. Едва я в нее вошла, то впала в ступор и стояла с открытым ртом, пока Гитлер пультом открывал жалюзи, впуская яркое осеннее солнце.

Вся стена позади спинки кровати состоит из окон, как и половина потолка. Так, что кажется, как будто ты на улице и в тебя летят осенние листья. А кровать размером … я даже не знаю, с чем сравнить, но я точно могу на ней спать и вдоль, и поперек и Айсберг тоже, несмотря на свой исполинский рост.

От мыслей об Айсберге вдруг дернулось сердце. Он приедет? Он здесь вообще живет? Скорее всего, нет, если говорил о какой-то резиденции. В которой наверняка обитает его жена… Она ведь есть. И снова от мысли, что у него другая женщина, внутри стало холодно и как-то не по себе.

Ближе к вечеру я включила на всю громкость телевизор, найдя какой-то сериал, схватила книгу из библиотеки, и это оказался Достоевский «Идиот». Она почему-то лежала там на столе и попалась мне в руки самой первой. Захотелось перечитать.

Открыла и тут же прочла:

«Ограниченному обыкновенному человеку нет, например, ничего легче, как вообразить себя человеком необыкновенным и оригинальным и усладиться тем без всяких колебаний».

Как будто про меня… вообразившую себя кем-то необыкновенным, а на самом деле… просто куклу, которая лежит в спальне и ждет хозяина.

Но лучше ждать и быть куклой Айсберга, чем стать тряпкой для Чумакова.

Ужин я пропустила, а Виолетта сказала, что теперь меня ждет только завтрак. И черт с ней. Валяясь поперек постели с книгой, я не заметила, как уснула.

Он приехал посреди ночи. Разбудил меня громкими шагами по коридору и настежь распахнувшейся дверью. Прошел по спальне в пальто, в ботинках, принес с собой запах улицы, ветра, дождя и жженных листьев. Он выглядел немного уставшим. И его волосы в беспорядке разбросаны ветром, и снова он напомнил мне океан, бушующий и страшный в своей силе.

– Раздень меня.

Не поздоровался, ничего не спросил, даже не посмотрел на меня. Стоял посреди комнаты с широко расставленными ногами с этим тяжелым, холодным, непроницаемым взглядом. Я встала с постели еще сонная, немного смущенная его визитом, не привыкшая ни к чему подобному и растерянная. Внутри что-то взбунтовалось против его приказа, против этого потребительского отношения, но…я сама предложила стать его вещью и теперь должна выполнять свою часть сделки.

Расстегнула на нем мокрое пальто, замерзая от прикосновения к холодным пуговицам. Сняла и положила на кресло, затем стянула шарф с сильной шеи. Все это время мне в ноздри забивался его запах, въедался в мозги, заставлял дышать еще чаще. Мне нравилось, как от него пахнет. Этот запах волновал меня. Боязливо посмотрела в лицо Айсберга и вздрогнула от того, как он впился в меня взглядом. Стянула с него свитер, принялась складывать, но он тряхнул моей рукой, чтобы бросила. Я потянулась к вороту рубашки и дрожащими пальцами расстегнула первую пуговицу, затем вторую, судорожно глотая воздух и боясь прикоснуться к его коже.

– Обувь сними.

Опустилась на колени и принялась развязывать шнурки, затем стянула с него ботинки, сняла носки.