Читать книгу "История падшего ангела - Мария Жукова-Гладкова"

– Удостоверяем свою личность доступным нам способом, – спокойно ответила я.

– Петров, что эти двое тут делают? – снова рявкнул прибывший.

– Удостоверяют личность доступным им способом, – повторил за мной Петров. – Иначе я бы им не поверил.

– Владислав Михайлович, вы только взгляните! – заверещала тетка. – Как они на людей-то похожи!

За спиной Владислава Михайловича уже собралась толпа зевак – как в милицейской форме, так и без оной. Слышались возгласы на тему, что народ только что слышал «Кокосов», но без музыки, обсуждалось, что «Кокосы» сегодня должны прибыть в отделение в полном составе. Кто-то пытался заглянуть в кабинет через плечо Владислава Михайловича и, увидев нас с Женькой на стульях, естественно, не узнавал.

Правда, теткин возглас услышали. На нас стали смотреть внимательнее. Я послала народу воздушный поцелуй.

– Никак Шуша? – спросил кто-то в коридоре робким голосом.

– Шушенька это, Шушенька, – крикнула тетка. – «Кокосики», миленькие, а вы нам, может, еще что-нибудь споете?

– Что бы вы хотели? – вежливо поинтересовалась я тихим голосом, совсем непохожим на мои обычные вопли.

– «Пришла я в синих ботиках к своей заразе, котику», – попросила тетка.

Мы с Женькой удовлетворили ее просьбу первым куплетом и припевом. Из коридора послышались долгие продолжительные аплодисменты. Владислав Михайлович во время исполнения занял место в первом ряду, остальные (кто смог) тоже протиснулись внутрь. Нас рассматривали, словно экзотических зверюшек, вдруг запевших на человеческом языке.

– Шуша, а это где? – спросил один из мужиков, изображая над макушкой нечто непонятное – что в принципе соответствовало состоянию моей головы на концертах.

– Это парик, – скромно сказала я.

Женька тем временем спрыгнул со стула, подал мне руку, я тоже соскочила – и мы начали дружно раздавать автографы. Сотрудники отделения и паспортного стола (который представляла тетка) хорошо подготовились к нашему визиту. Даже у Владислава Михайловича, оказавшегося большим начальником, был прихвачен из дома наш снимок. Его он, правда, подсунул нам после того, как народ рассосался, разогнанный им же. Мол, «работать надо, работать, отдохнули, и хватит». Наконец ушли и Владислав Михайлович, и тетка из паспортного стола, и мы опять остались в кабинете вчетвером.

Майор Петров утер лоб грязным платком и устало посмотрел на нас.

– Ну что, довольны? – спросил он.

– Чем? – ответили мы с Женькой хором.

– Чем! Чем! – рявкнул Петров. – Что вы тут балаган устроили? Вы нас что, за идиотов считаете? Не могли сразу сказать, кто вы такие?

– А мы и сказали, – невозмутимо заявила я, закидывая ногу на ногу (только сегодня я была в брюках и достоинств своего тела майору продемонстрировать не могла). – Насколько я понимаю, сюда приглашали не Шушу с Пальмо, а Григорьеву Анастасию Михайловну и Волконского Евгения Мартыновича. Мы представились, если вы запамятовали. И даже документы предъявили по вашей просьбе. И тратим свое драгоценное время, к вашему сведению.

– Мы людям удовольствие доставляем. Теперь ваши коллеги всем будут рассказывать, что нас в человеческом облике видели, – добавил Женька, с трудом сдерживая смех. – Сколько людям радости. Нас вживую слышали. Да у ваших коллег заряд положительных эмоций будет на неделю вперед благодаря нам. А если мы вам не нравимся… ну так что ж? Всем нравиться невозможно. Знаете, как говорят? Кому поп, кому попадья, кому и попова дочка. Всем не угодишь. Но мы многим людям приносим радость.

Я ему поддакнула. Майор слушал с хмурым видом и от дальнейших комментариев воздержался.

– Простите, а почему вы выступаете… в нечеловеческом облике? – подал голос Санидзе, который внешне был совершенно не похож на грузина. Нос на его лице, правда, выделялся, напоминая огромную картофелину с сизым отливом, но никак не напоминал традиционный грузинский.

– Имидж, – пожала я плечами, одаривая его улыбкой.

– И так жить легче, – добавил Женька. – Мы, конечно, могли бы прийти к вам в том виде, в котором вы бы нас сразу узнали. Но, боюсь, мы не добрались бы сюда и до вечера. Да и холодновато в той одежонке при нынешней погоде. Вы же тут возмущались, что никто не пришел вовремя? Я пришел точно в указанное время, – это было не совсем так, но как мент докажет? Петров же тут препирался с нами неизвестно сколько. – То, что вы меня тогда не узнали – это ваши проблемы. А Настя так вообще на полчаса раньше появилась. Мы живем рядом и поехали на ее машине, потому что моя барахлит. Зашли вместе, не сидеть же девушке полчаса в коридоре? Давайте больше не будем тратить зря время, а? Ни ваше, ни наше. Мы пришли вовремя, потом чуть-чуть развлекли ваших коллег, у них был, так сказать, небольшой перерыв во время работы, после которого эта работа должна пойти лучше, не правда ли? Так что начнем с чистого листа. Не держите на нас зла. Мы, по крайней мере, на вас не в обиде. Так, Настя? Считайте, что мы только что вошли в дверь и концерта не было.

Седой на протяжении Женькиной речи изучающе его разглядывал. Предполагаю, что он представлял нас какими-то идиотами, где-то на уровне инфузории туфельки, ожидал увидеть полуголых раскрашенных придурков, с которыми столкнулся вчера в комплексе, теперь же перед ним сидели вполне нормально одетые люди, к тому же умеющие говорить. А Женька в очках вообще смотрится как какой-нибудь физик-ядерщик, но никак не поп-звезда.

– У вас высшее образование? – Петров задал Женьке вопрос, который мы никак не ожидали услышать.

– Да. Ленинградская консерватория по классу рояля.

– У вас? – обратился майор ко мне.

– Тоже. Правда, я всегда мечтала стать оперной певицей…

– Но почему тогда?.. – воскликнул Петров. – Ребята, я сейчас смотрю на вас… Да вы совершенно нормальные люди, черт побери! Признаюсь, не думал… Не ожидал…

– Вы можете содержать семью на вашу зарплату? – посмотрел на него Женька.

Майор несколько замялся, а Санидзе снова подвинул стул, чтобы видеть наши лица.

– Не очень-то, – с улыбкой сказал он.

– Мы с Настей перебивались случайными заработками, пока не попали в «Кокосы», – продолжал Женька. – У меня жена, двое детей, у Насти – сын, мама-пенсионерка. Нам как-то надо жить.

– И жить хочется хорошо, – добавила я. – Да, нам самим не все нравится из того, что мы делаем. Мы очень много ругались с Максимовым насчет нашего имиджа, да, мы тоже восприняли его в штыки, как и вы, но это – то, что нужно публике. Нас знают именно такими. И у нас неплохая музыка, вы не находите? Это легкие мелодии, под которые сразу же хочется танцевать.

Санидзе кивнул. Петров молчал.

– Мы доставляем людям удовольствие, – продолжала я. – Конечно, нас не все любят. Но на наши концерты приходят тысячи. Кассеты и компакт-диски продаются миллионными тиражами, наша музыка звучит в машинах, ее постоянно крутят на дискотеках. Значит, это кому-то нужно?