Читать книгу "Постучи в мою дверь - Маша Моран"

Сон, как рукой сняло. Олеся прислушалась. Первый голос она узнала сразу же. Теперь не было никаких сомнений, что это ее чертов начальник. Или не он? Просто, кто-то очень похожий? Второй звучал тихо и надтреснуто. По-старушечьи.

— Она слишком долго без сознания.

— Тебя ведь не это волнует, господарь? Совсем не это…

Олеся напряглась. Она лежала на животе, а по измученное спине разливалась приятная прохлада. Раны немного жгло, и ужасно хотелось их почесать, но Олеся заставила себя оставаться неподвижной.

— Нет, это единственное, что сейчас важно. — Красивый уверенный голос.

Почему раньше она никогда не замечала, какой у подлеца бархатистый голос? Слушала бы и слушала.

Старуха рассмеялась.

— По деревне уже ползут слухи, что сумасшедшая Маргит может говорить… Что ее отметил демон… Возможно, сам Крампус…

Олеся не поняла ни одного словечка из сказанного. Вот только при слове «Крампус» в памяти вдруг мелькнула жуткая деревянная маска с рогами, бородой и высунутым алым языком. Она едва не передернулась от отвращения и страха.

— Никто ее не отмечал. Ты знаешь, что я делаю с теми, кто распускает язык. Не болтай глупостей.

Старуха рассмеялась. Как будто что-то трескалось и ломалось. Олеся задышала чаще от волнения.

— Всю деревню не вырежешь, господарь.

— Зачем же резать всех? Достаточно одного… Все остальные быстро поймут, что лучше молчать.

По коже Олеси прошел озноб. Эти люди всерьез говорили об… убийствах?

— Ты жесток, господарь. Хуже многих демонов. Хуже Крампуса.

— Ты здесь не для того, чтобы обсуждать мою жестокость.

Дыхание с хрипом вырвалось из горла. Олеся испугалась, что ее услышат. Кем бы ни был этот мужчина, но это точно не ее начальник. Тот мог оставить без отгула, премии или выбросить в мусорку весь ее труд. Но убивать людей… Голос старухи ворвался в страхи Олеси:

— Кроме излечения от немоты в ней еще что-то изменилось?

— Один глаз стал голубым.

— Хм… Странно…

Олеся очень хотела услышать объяснение невидимой старухи. Опять демоны? Или еще что-нибудь похлеще? Олеся едва не рассмеялась. К каким психам она попала? Или все гораздо хуже?

— А раньше какие были? — Медленные шаркающие шаги, и на Олесю повеяло запахом трав и чего-то еще… Пахло как в аптеке.

— Карие. — Все-такие у этого Габора очень красивый голос. По-настоящему мужской. Уверенный, властный, низкий и неуловимо бархатистый. Словно мягкая ткань ласкает тело.

Олеся вновь начала проваливаться в дрему, как вдруг чьи-то пальцы коснулись века и бесцеремонно его приподняли.

— Ай! — Олеся дернулась и попыталась взмахнуть руками.

— Тьфу ты! А госпожа-то уже очухалась!

Олеся проморгалась. Когда разглядела старуху, то от удивления раскрыла рот. Бабка была вся сморщенная, обмотанная в яркие цветастые тряпки. На голове и шее — платки с крошечными золотыми монетками и нитками бисера. С широкого кожаного пояса свисали какие-то странные мешочки и… меховой хвост. Олеся попробовала выбраться из-под груды одеял и отползти от странной старухи. На обнаженное плечо легла горячая мужская ладонь.

— Тише, Маргит. Вам нужно лежать неподвижно.

Олеся дернулась, но сильные пальцы лишь крепче сжали. От них по коже растекалось странное тепло, заставляющее все тело дрожать мелкой дрожью. Олеся подняла взгляд на высокого мужчину. Брат Адрианны. Или начальник. Нет, все-таки они отличаются друг от друга. Серебристая седина волос, внимательный прищур, морщины в уголках глаз. Он был похож на ястреба. Или на ворона. Длинный острый нос, выдающийся подбородок. От него словно исходили волны силы и властности. Уверенности. Олесе казалось, что он подчиняет ее себе одним только гипнотизирующим взглядом. Странное ощущение. Жуткое и пугающее. Будто она становится его послушной, на все согласной куклой. Как он скажет, так и будет. Так она и сделает. Помощь пришла с неожиданной стороны. Скрипучий голос вырвал из власти мужского взгляда:

— Хм… И вправду, разного цвета…

Старуха шагнула ближе, и на Олесю снова обрушился аптечно-травяной запах. Украшения на голове тихонько звякнули.

— Это не метка демона… Но я слышала о подобном…

Старуха подошла ближе к Олесе и сгорбилась, пристально глядя ей в глаза.

— Что это значит? — В голосе Габора слышалось нетерпение.

— Моя бабка рассказывала… Когда в теле поселяется другая душа…

Олесю прошибло холодным потом. Что она несет?! Габор снова в упор посмотрел на Олесю. Ей захотелось укутаться с головой, чтобы спрятаться от его серо-голубых глаз.

Старуха хихикнула.

— Вот так вот! Тело одно, а душа — другая.

Олеся не могла понять, что это значит. Но точно что-то плохое. Иначе почему бабка так злобно улыбается, а Габор сурово хмурится. Он встал между Олесей и старухой.

— Мне не нужны сказки твоей бабки. А еще я не хочу слышать сплетни о том, что ты здесь видела. Иначе останешься не только без языка, но и без глаз. — Габор что-то вытащил из кармана, и Олеся успела заметить яркий золотой блеск. — Это тебе за труды. Тебя отвезут обратно. Скажешь, что я приказал.

Старуха поклонилась. Мешочки и хвост на ее поясе колыхнулись. Старческие глаза слезились, но Олеся смогла разглядеть в них любопытство и что-то еще… Как будто, она знала больше, чем говорила.

— Благодарю, господарь. Вы милостивы. — Старуха еще раз поклонилась, на этот раз Олесе. — Здравы будьте, госпожа. Добром поминайте старую Бражену.

Олеся только кивнула, пытаясь справиться с потрясением. «Тело одно, а душа — другая». Что бабка имела ввиду? Старуха зашаркала к двери и проворно нырнула в коридор. За окнами сгущались темные сумерки. Только сейчас Олеся заметила разожженный камин и несколько свечей. Осознание того, что она не в психушке, обрушилось холодной волной. И все эти люди… Они не сумасшедшие. Олесю затошнило.

— Вы должны лежать.

Брат Адрианны заботливо поправил подушку и коснулся ее плеча.

— Какое-то время придется спать на животе.

Олеся не хотела, чтобы он убирал ладонь. От его прикосновения по телу проходили волны жара. Олеся послушно лежала. В спальню вошла встревоженная Адрианна.

— Слава небесам, она ушла! Жуткая женщина. И как тебе могло прийти в голову ее позвать? — Адрианна отодвинула Габора в сторону и уселась на край кровати. — Как вы, милая? Она вас не обидела?

Олеся, как могла, покачала головой. И почему-то снова спросила:

— Где я нахожусь?

Адрианна гладила ее по голове, перебирая волосы. Чужие, не Олесины! Олеся поняла, что плачет.

— Т-с-с… Тише… Не плачьте, милая… Вы в Дьекельни. И мы позаботимся о вас. Все будет хорошо, вот увидите.