Читать книгу "Последний романтик - Тара Конклин"

Тот человек, который назвал Рене «детка», больше не появился. Это было единичное происшествие, но все его последствия она смогла осознать только гораздо позже. Рене перестала ездить на последнем автобусе и ждала, пока ее тренер закончит все дела и отвезет ее домой. Кошмары Кэролайн удвоились и по частоте, и по силе. Я перестала шататься по округе так привольно, как раньше. Может, все это было и к лучшему – мы стали вести себя с оглядкой, и это было более безопасно, но я помню все это только как холодок по спине, как внезапно вспотевшие ладони. Возникла идея, что кто-то следит за нами. Что мы не в безопасности.

Это происшествие сделало всех нас уязвимыми, хотя каждого по-своему. Для Джо это был страх, что что-то может случиться с нами, его сестрами. А для нас, его сестер, это был страх за себя. Человек мог снова прийти за Рене, мной или Кэролайн, но не за Джо. Только девочки были в опасности пред мужчиной с дурными намерениями. Мужчиной в красной, коричневой или серой машине, в очках или без очков, молодым или старым, белым или черным, неизвестным или давно знакомым.

Этот страх обнажил всю непрочность нашего существования во время Паузы. Трещины стали заметнее, и я видела, как они расширяются. Кэролайн и Джо стали ссориться все чаще. Рене начала плакать без всякой причины, а когда она готовила ужин, у нее дрожали руки. Джо проводил все больше времени с друзьями, особенно с девочками. Он был самым высоким в своем классе, и девочки стали проявлять к нему глубокий, живой интерес, как будто он был плюшевой игрушкой для тисканья. Ким, Эшли, Шэннон, Джули. Я помню их хвостики, скрипящие кеды и коллекции наклеек в альбомах с твердой обложкой и пластиковыми страницами. В школе они подшучивали над Джо и угощали его печеньем и соком из своих завтраков. На бейсбольных тренировках они бегали наполнять его бутылку водой. Они говорили мамам, что их друга Джо нужно свозить в кино, или ему нужен новый пенал, или специальный блокнот для реферата про мамонтов, и не могли бы они помочь? Джо принимал их внимание. Он начал проводить все больше времени с этими девочками, вдали от дома и от меня.

В своей тетрадке я записала слова: пыль, грязно, дует, одна, Джиллиган, холод, остров, телевизор, кораблекрушение.

Вскоре после того, как мужчина погнался за Рене, Джо отвел меня в наш старый желтый дом. Я соединила эти события только после происшествия, и не как причину и следствие, а в виде более расплывчатого конгломерата. Некое ощущение нарастающего беспокойства. Тайный внутренний вихрь, ищущий путь, чтобы вырваться на открытый воздух.

День, в который мы пошли в наш старый район, был прекрасным – солнце, чистый прозрачный воздух, ясное небо, шорох пылающих под ногами листьев. Осень во всей своей красе. В желтом доме жили другие люди, семья, в которой явно были и мальчики, и девочки. Мы с Джо постояли на тротуаре, глядя на велосипеды, мячи, летающие тарелки и обручи, которые валялись на лужайке перед домом.

– Машины нет, – сказал Джо. Он держал меня за руку. – Их, должно быть, нет дома.

– А как же все эти вещи? – спросила я.

Джо пожал плечами:

– Пошли посмотрим.

Он провел меня вокруг к задней двери – по боковой аллее, в обход мусорных баков, налево, через лужайку, сквозь патио, и там была задняя дверь, выкрашенная в белый. Я так хорошо знала эту дверь. При виде ее у меня перехватило дыхание.

– Мы, наверно, можем зайти и посмотреть, как там, – сказал Джо.

– Но, Джо, – запротестовала я, хотя и слабо.

Мне тоже хотелось войти. Мне нравилась идея свободно рассмотреть чужие вещи, покопаться в косметичке их мамы, проверить, играют ли они в «Скрэббл». Может, я найду там дневник, тетрадку вроде той, что веду я, наполненный тайными мыслями другой девочки. При мысли о такой возможности по мне пробежала легкая радостная дрожь.

Я шла за Джо, который распахнул заднюю дверь и покричал: «Привет! Привет!» Мы стояли в кухне, нашей старой кухне, прислушиваясь к тиканью часов и тишине, охватившей дом. Комната казалась точно такой же, отличающейся только какими-то мелочами. Новый круглый стол. Незнакомые фотографии, прилепленные на холодильник. Запах тоже был другим, сильнее, чем мне помнилось, и более химическим.

– Пошли наверх, – сказал Джо.

Мы медленно взобрались по скрипучим ступеням. Я тут же направилась в бывшую свою комнату, но замерла на пороге. В отличие от кухни, эта комната заметно переменилась – кровать, занавески, плюшевые игрушки, все стало другим, и, самое странное, в углу теперь стоял светящийся синим светом и булькающий аквариум. Я не увидела ни настольных игр, ни манящих тетрадей. Я сделала шаг в комнату и замерла, наблюдая за тем, как рыбы мечутся в своем бессмысленном танце. Того же размера, что плотвички в пруду, эти рыбы были яркими, все в пятнах и полосах, и двигались быстрее, но без особой цели. Этим рыбам было нечего делать, некуда плыть. Они были в плену.

– Фиона, – позвал Джо из коридора. – Фиона! Иди сюда!

Я нашла его стоящим там, где была спальня наших родителей. Эта комната тоже стала неузнаваемой, лаковая мебель стояла непривычным образом, а на стене висела большая абстрактная картина.

– Я думал, он будет тут, – сказал Джо.

– Кто? – не поняла я.

– Папа. Мы же ищем папу. Мы за тем и пришли.

– Папа? – Я с трудом могла вспомнить отца. Я редко думала о нем, и то только в связи с Нони и всем, что пришлось ей вынести. – Джо, ты уверен?

– Да, уверен, – сердито прошептал он. – Тихо, тсс. Я знаю, что он придет.

Тоска, прозвучавшая в голосе Джо, разбила застывший воздух на миллион острых осколков и повергла меня в остолбенелое молчание.

И мы стали ждать, замерев посреди комнаты, которая больше не принадлежала нашим родителям. Воздух становился все гуще, стены подступали все ближе. Я слышала тяжелое дыхание Джо и тихое тик-так часов из другой комнаты. Минуты тянулись и скручивались в тугую спираль. Я кусала щеку изнутри и ждала, чтобы Джо перестал ждать. Все это вызывало во мне головокружение и легкую тошноту. Даже тогда я не верила, что мы когда-нибудь снова увидим нашего отца.

Вдруг я внезапно начала хихикать. Тишина, беспокойство, боль в коленях, вся общая ненормальность. Я больше не могла этого вынести.

– Джо-о-о! – Я вытянула вперед руки и зашевелила пальцами. – Смотри, смотри, я привидение. Джо! Смотри!

Я пошла в его сторону с вытянутыми руками и увидела, как по его лицу промелькнули облегчение и тень стыда.

– Да уж, привидение, – фыркнул Джо и рассмеялся. – Здорово я тебя разыграл?

Внизу хлопнула дверь машины, и мы оба вздрогнули. Послышались голоса, затем шаги у парадной двери. Джо схватил меня за руку, и мы вместе сбежали по лестнице и выскочили через заднюю дверь. Запыхавшиеся и напуганные, но при этом смеющиеся, мы пробежали через боковую калитку и соседскую лужайку и вернулись домой в серый дом.

Я никогда никому не рассказывала об этом случае, хотя позже я разглядела в нем указание на конец Паузы. Какие-то вещи стали невыносимыми. Нарастающее давление грозило взрывом. Ответственность Рене, кошмары Кэролайн, Джо с его… Я не знала, как это назвать. Его удача. То, как ему удавалось все и ничего. Как он улыбался, откидывая вихор со лба, и говорил что-то, что всем хотелось услышать, но при этом, казалось, все это было только внешним, вне его самого, лишь ответом на пожелания других, которые что-то от него хотели. Тренера Марти, Нони, команды, друзей, учителей, девочек. И даже нас, сестер.