Читать книгу "Отец-одиночка до встречи с тобой - Татьяна Михаль"

- Ну что, Алина-Малина, покушаем? – произнёс я и сначала сам попробовал разведённую смесь.

Под насмешливым взглядом Никиты я откровенно скривился и с ужасом посмотрел на молочную бурду.

С трудом проглотил эту гадость и спросил у друга:

- Никита, ты что купил? Это ерунда такая сладкая, что у малышки попа слипнется!

Никита громко засмеялся, похлопывая себя по коленке.

- Ты бы видел сейчас своё лицо, Богдан! – произнёс он в перерывах между громогласным смехом, а потом договорил, вытирая выступившие слёзы: – Это же ребёнок! Ей как раз будет вкусно, да малышка?

Алина уже сама тянула к питанию ручки.

Посмотрел на эту гадость.

Ну всё-таки производители же не дураки, раз делают такие смеси для детей, верно?

- Давай-ка посмотрим, понравится тебе такая еда или нет?

Чтож, Алина-Малина слопала эту смесь с превеликим удовольствием. Ну дела.   

Глава 7

* * *

Богдан                                                                                                                                                    

Всю ночь парни фаршировали дом аппаратурой – видеокамерами, прослушкой, следилками телефонных звонков и тому подобное.

Ребята, выполнив работу, пожелали мне удачи и уехали. Мне оставили инструкции и планшет, с которого я могу следить за каждой комнатой, слушать, о чём будут говорить родственники Алины и слуги. Лютик и Трофим также в удалённом режиме будут отслеживать и вести записи со всех камер и прослушивающих устройств.

В поддержку со мной остался Никита.

Ранним утром, когда прибудут слуги, именно он будет за главного в этом доме, пока я отвезу малышку в больницу и обратно.

Любопытно как отреагирует Лидия Константиновна, управляющий и другие на моего лучшего друга. Думаю, Никита здорово повеселится.

- Чтож, осталось три часа до рассвета. Поспим или поедим? - произнёс Никита шёпотом, чтобы не разбудить малышку, которая буквально час назад самостоятельно уснула. Алина сытно поела, вдоволь наигралась и, умаявшись, сладко уснула.

И какого чёрта, спрашивается, этим нелюдям нужно было травить ребёнка успокоительным, если малышка итак замечательно себя ведёт.

Но что говорить и рассуждать, ведь ясно как день, что никому девочка была неинтересна, тем более с таким-то диагнозом. Она для них лишь ненужная помеха, которую можно спокойно обойти и лишить всего. Возможно, не появись я, то, взглянув правде в глаза, можно утверждать, что в скором времени мир бы утратил эту солнечную крошку.

Сам себя завожу этими мыслями, но ничего не могу с собой поделать, когда смотрю на маленькую и хрупкую Алиночку.

- Думаю, неплохо бы поесть, - сказал я другу. – А потом и вздремнём.

- Отлично. Как раз жрать хочу.

Мы открыли две банки с тушёнкой,  которые купил Никита. Нарезали хлеб и сыр толстыми ломтями и, заварив крепкого чая, принялись за поздний ужин.

Всё это время Никита без умолку трещал о своих детях, как они росли и сколько всего стоит мне в будущем ожидать. Я его не прерывал и просто слушал. Мы часто так болтали с другом. Точнее, он говорил, а я слушал. Уже вошло в привычку.

После нехитрого перекуса, мы прямо в комнате малышки постелили себе матрасы, принесённые с других спален, и как настоящие подданные принцессы, охраняли её сон и покой.

Среди ночи, когда я забылся тяжёлым сном, меня разбудил невероятно громкий детский крик.

Я вскочил как ужаленный и бросился к кроватке Алины, испугавшись не на шутку, что кто-то проник в дом и сумел обойти меня и Никиту.

Мой товарищ тоже уже был на ногах, разбуженный малышкой. Он включил ночник.

- Что-то отвык я от детских неожиданных ночных пробудок, - мрачно заметил Никита. – Давно так душа в пятки не уходила.

- Не говори. Если уж ты перепугался, то представь какого мне. Я уже было пожалел, что не взял с собой ружья.

- Хех! – хмыкнул друг. – Уверяю, тебе оно ещё понадобится.

- Ну что такое случилось? – ласково спросил я у малютки. – Почему плачешь?

Алина сидела в кроватке и рыдала, растирая пухлыми кулачками горючие слёзы по раскрасневшемуся личику. Я подхватил её на руки и прижал к себе, и малышка немедленно упокоилась. Только икота да порозовевшее мокрое лицо говорило о недавней детской трагедии.

- Не спится сладкой Алине-Малине? – заворковал я, укачивая на руках малышку.

- Проверь памперс, - посоветовал Никита, когда он проверил по видеокамерам дом. – В доме всё чисто.

Это не могло не радовать.

- Памперс сухой, - озадачено произнёс я и почесал макушку. Алина продолжала икать.

Надо бы малышке дать воды.

- Значит, кое-кто уже начинает воспитывать папочку, - засмеялся друг.

Я посмотрел на дочку, которая неотрывно смотрела на меня и тихо сквозь икоту что-то лепетала, понятное только ей.

- Никит, сходи за водой, - попросил я друга, а сам снова взял на руки ребёнка и, посмотрев на неё сказал: - Ты меня так не пугай, а то я не привычен, с детьми раньше дел не имел. Пару раз так напугаешь меня, и я поседею. А тебе ведь не нужен седой отец, правда?

Алина снова икнула и расплылась в улыбке.

Ну вот, кажется, мы поняли друг друга.   

Никита остался один в доме для встречи «дорогих» родственников и прислуги. С моим товарищем никакие шутки и подколки не прокатят. Никита, когда хочет, может быть твердолобым и толстокожим. Но я уверен, что никто и не посмеет пошутить или поязвить в общество моего боевого товарища.

А я, тем временем, отправился в больницу. Нужно показать малышку докторам и забрать у Степана заключение о состоянии её здоровья. Как-никак, но я уже должен готовиться к будущим экспертизам, судебным заседаниям и всевозможным препятствиям и подножкам, которые обязательно посыпятся от родственничков Алины как из рога изобилия.

Посадил малышку в детское кресло, которое слава богу оказалось у Никитки в багажнике. Пристегнул её, сел за руль и плавно, выехал с территории дворцового особняка.

Дал себе слово, что как только установлю отцовство и вступлю в наследство, обязательно увезу свою крошку из этого музея, который как губка пропитался ядом людей, неудовлетворённых жизнью, завистливых, жалких, гадких, бесчестных, трусливых и с низменными пороками. В такой атмосфере нельзя растить солнечную малышку.

Я и сам провёл в этом доме меньше суток, а ощущения такие, будто я побывал в болоте. Даже сейчас, уехав оттуда, мне будто легче дышится.

Это же надо так испоганить и отравить дом, что даже я, матёрый репортёр-солдафон, ощутил всем своим телом эту вязкую клоаку, которая словно липким коконом опутала этот дом своими нечистотами.