Читать книгу "Скромница для злодея - Сара Маклейн"

– Значит, теперь ты хочешь поговорить? Домой мы ехали в полном молчании.

– Я бы не назвал это молчанием.

– О, нет?

– Нет. Я бы назвал это потерей дара речи.

Она фыркнула, стягивая перчатки. Фелисити воспользовалась этой минутой, чтобы не смотреть брату в глаза и не испытывать жаркого чувства вины, пронизывающего ее насквозь при мысли, что придется обсуждать этот катастрофический вечер.

– Боже праведный, Фелисити! Я не уверен, что в христианском мире найдется хоть один брат, который сумеет подобрать нужные слова по поводу твоего нахальства.

– О, пожалуйста! Всего лишь одна крохотная ложь. – Она направилась к лестнице, махнув рукой и пытаясь сделать вид, что вовсе не перепугана до смерти. – Множество людей совершали куда более вопиющие поступки. Можно подумать, я пошла работать в бордель.

Глаза Артура чуть не вывалились из орбит.

– Крохотная ложь? – И прежде, чем она успела ответить, он добавил: – И ты даже слово «бордель» знать не должна.

Она обернулась, успев подняться на две ступеньки выше своего близнеца.

– В самом деле?

– В самом деле.

– Полагаю, ты думаешь, что мне не пристало знать слово «бордель».

– Не думаю. Знаю. И хватит говорить «бордель».

– Я тебя смущаю?

Брат прищурил карие глаза.

– Нет, но я вижу, что тебе этого хочется. И я не желаю, чтобы ты оскорбляла чувства Ирвинга.

Дворецкий вскинул брови.

Фелисити повернулась к нему.

– Я оскорбляю ваши чувства, Ирвинг?

– Не больше, чем обычно, миледи, – со всей серьезностью произнес старик.

Он ушел, а Фелисити коротко рассмеялась.

– Я счастлив, что хоть кто-то из нас все еще может находить в нашем положении удовольствие. – Артур посмотрел на большую люстру над головой и сказал: – Боже праведный, Фелисити.

Что ж, они вернулись туда, откуда начали. Ее снова пронзило чувством вины, паникой и ощутимым страхом.

– Я не собиралась этого говорить.

Брат кинул на нее взгляд.

– Бордель?

– О, теперь шутишь ты?

Он развел руками.

– Я не знаю, что еще делать. – Артур замолчал, потом ему в голову пришло еще кое-что. Совершенно очевидное. – Как ты вообще могла подумать…

– Знаю, – перебила она.

– Нет, не думаю. То, что ты сделала…

– Я знаю, – настойчиво повторила Фелисити.

– Фелисити. Ты сообщила всему миру, что выходишь замуж за герцога Марвика.

Ее уже подташнивало.

– Это был не весь мир.

– Нет, всего лишь шестеро величайших сплетников и сплетниц. Должен добавить, ни один из которых тебя не любит, так что вряд ли мы сумеем заткнуть им рты. – Напоминание об их неприязни ничуть не помогло успокоить ноющий желудок. Однако Артур, ничего не заметив, настырно продолжал: – Не то чтобы это имело значение. Учитывая скорость, с которой новость распространилась по бальному залу, ты с таким же успехом могла прокричать это с оркестровых подмостков. Мне пришлось срочно выбираться наружу, чтобы Марвик не отыскал меня и не начал выяснять отношения. Или того хуже, при всех собравшихся вслух назвал бы тебя лгуньей.

Она совершила ужасную ошибку и знала это. Но они так ее разозлили. И вели себя невероятно жестоко. А она была так одинока.

– Я не хотела…

Артур вздохнул, длинно и тяжело, словно под гнетом невидимого бремени.

– Ты никогда не хочешь.

Он произнес это очень тихо, почти прошептал, словно не желал, чтобы Фелисити услышала. Или как будто ее тут и вовсе не было. Но она, разумеется, тут была. Возможно, будет тут всегда.

– Артур…

– Ты не хотела, чтобы тебя застали в спальне мужчины…

– Я даже не знала, что это была его спальня!

Всего лишь запертая дверь. На верхнем этаже в доме, где давали бал, на котором разбилось ее сердце. Конечно, Артур никогда этого не поймет. С его точки зрения, это был невероятно глупый поступок. Возможно, и так.

Но сейчас он собирался сказать что-то еще.

– В последующие месяцы ты не хотела отвергнуть три выгодных предложения руки и сердца.

Фелисити резко выпрямилась. Это она как раз хотела.

– Эти предложения можно считать выгодными, если тебе нравятся престарелые или тупые мужчины.

– Это были мужчины, которые хотели на тебе жениться, Фелисити.

– Нет, это были мужчины, которые хотели жениться на моем приданом. Хотели войти в дело с тобой, – подчеркнула она.

Артур обладал великолепной деловой хваткой и умел превратить в золото даже гусиные перья.

– Один из них даже сказал мне, что я могу остаться жить в своем доме, если хочу.

Щеки ее брата побагровели.

– И что в этом плохого?

Она моргнула.

– Жить порознь с мужем в браке без любви?

– Прошу тебя, – насмешливо бросил Артур, – теперь, значит, мы хотим влюбиться? С таким же успехом могла бы просто забраться на ту чертову полку и сидеть на ней вечно.

Фелисити прищурилась.

– А что такого? Ты же любишь.

Артур резко выдохнул.

– Это другое.

Несколько лет назад Артур по большой любви женился на леди Прюденс Фезерстоун. Прю была девушкой, жившей в разорившемся поместье рядом с загородным имением отца Артура и Фелисити, и весь Лондон вздыхал, говоря о блестящем молодом графе Грауте, наследнике маркизата, и его бедной, но прелестной супруге, немедленно родившей своему ослепленному любовью мужу наследника и сейчас сидевшей дома в ожидании второго.

Прю с Артуром обожали друг друга абсолютно безрассудно, хотя в реальность их любви никто не верит до тех пор, пока не увидит своими глазами.

Они никогда не ссорились, им нравилось одно и то же, и их часто видели вместе в укромных уголках лондонских бальных залов, потому что обществу других они предпочитали компанию друг друга.

По правде сказать, от этого тошнило.

Но значит, такое вполне возможно, верно?

– Почему?

– Потому что я знал Прю всю свою жизнь, а любовь приходит не ко всем. – Он помолчал и добавил: – А если и приходит, то приносит с собой свои трудности.

Фелисити склонила голову набок. Что бы это значило?

– Артур?

Он покачал головой, отказываясь отвечать.

– Суть в том, что тебе уже двадцать семь, так что пора перестать метаться, нужно выйти замуж за приличного мужчину. Разумеется, теперь ты сделала это практически невозможным.