Читать книгу "Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша"

— Как вам будет угодно. — Если за вежливостью скрывалось презрение к жадному южному неженке, дрикс сумел его скрыть. Райнштайнер слегка приподнялся в стременах, Гутен-кто-то-там ответил тем же, и договаривающиеся стороны благополучно разъехались по собственным следам.

— Вы намерены пересчитывать выкуп? — осведомился Райнштайнер.

— Я намерен не портить вам игру, — рассеянно откликнулся Джильди, любуясь синими тенями на снежном ковре. Зима заканчивалась, а Джильди так к ней и не привык. Холод фельпец переносил неплохо, но вот снега… Они то завораживали звездным блеском, зажигая в душе неведомую доселе радость, то давили свинцовой безнадежностью, то пугали безумной пляской… Стоило выглянуть солнцу, и Луиджи было не согнать с крепостных стен, зато в непогоду он забивался под крышу, как какой-нибудь воробей. Так, по крайней мере, утверждал Вальдес, настроение которого в последнее время менялось раз по шестнадцать на дню. Джильди не сомневался, что адмирал торчит в резиденции регента из-за Кальдмеера, но Ротгер даже не вышел к отъезжающим. Адмирал цур зее и его адъютант покинули Старую Придду в сопровождении чопорного Райнштайнера и двух десятков солдат. Не считая жадного фельпца, разумеется.

— Я объявлю пленным о достигнутой договоренности, — нарушил молчание барон, и Луиджи обнаружил, что они почти приехали.

— Что? — Утренний отъезд отчего-то не давал покоя. — Вы не думаете, что Вальдесу следовало быть с нами?

— Наличие среди нас адмирала, пользующегося совершенно определенной репутацией, — принялся объяснять бергер, — заставило бы дриксов искать в сделке скрытый смысл.

— Можно подумать, что сейчас его не заподозрят. Вы полагаете «гусей» безмозглыми?

— Сейчас подозрения останутся в головах тех, кому неприятно видеть Олафа Кальдмеера в Эйнрехте. — Другой пожал бы плечами или махнул рукой, другой, но не Райнштайнер! — Сторонники Фридриха будут говорить, но им нечего сказать. Вы довольны теми солдатами, которые сегодня будут вашими матросами?

— Если они не заговорят. Жаль, я не догадался захватить с собой хотя бы Варотти. Это мой бывший боцман. Теперь он теньент и мечтает разогнать дуксов и посадить в Фельпе короля.

— Очень своевременно, — одобрил планы Уго барон. — Нужно быть очень дурным королем, чтобы быть хуже очень хорошего Совета. Но мы не решили, кто объяснит пленным подробности обмена.

— Все равно. Вряд ли возникнут сложности.

Луитджи ошибся, сложности возникли, и какие!

— Я отказываюсь, — звенящим голосом объявил ценный фок Фельсенбург. — Я перейду Хербсте только с моим адмиралом или вслед за ним.

— Руппи, — Кальдмеер казался очень уставшим, — перестань. Не все ли равно…

— Нет! Это… это унизительно для вас! Я не дам никому ставить… ставить деньги выше… чести и доблести!

— Лейтенант, — в голосе Райнштайнера прорезалось нечто вроде укоризны, — вы нарушаете субординацию. Вы не можете обсуждать решение генерала.

— Я его не обсуждаю, — пошел на абордаж Руппи, — я ему не подчиняюсь.

— Это приказ, — бесцветным голосом напомнил Кальдмеер. — Не следует начинать возвращение с нарушенного приказа, даже если он тебе неприятен.

— Если я нарушаю приказы, — уперся родич кесаря, — то делаю это осознанно!

— Похвально, что вы усваиваете не только уроки фехтования. — Ойген очень пристально посмотрел на упрямого лейтенанта. — Я полагаю, господин фок Фельсенбург, что вы имеете значительный шанс встретить на родине шутников, которые спросят, чему вас научил плен. И вам следует показать, чему и насколько успешно.

— Приложу все усилия. — Руперт покраснел, но почему, Луиджи не понял. Кальдмеер, видимо, тоже. — Господин адмирал, вы можете… вы можете списать меня с флагмана, но я вас не оставлю. Господин командор, я требую, чтобы господин Кальдмеер перешел Хербсте первым!

— Руперт! — Кальдмеер слегка повысил голос. — Приказываю вам… доложить генералу Гутеншлянге о моем скором прибытии и встретить меня на середине Хербсте. Исполняйте!

— Слушаюсь, господин адмирал цур зее, — отчеканил строптивец. Олаф тронул шрам на лице и уставился куда-то вдаль. Вспомнил предупреждение Бешеного или просто голова болит?

— Сперва я должен принять выкуп, — бодро объявил Луиджи. — Пожалуй, пора его встречать, иначе какой же я, к кошкам, фельпец?

— Господин Джильди, — скучным голосом объявил Райнштайнер, снимая с седла нечто завернутое в парусину, — подождите. Прошу вас засвидетельствовать, что я возвращаю господину Кальдмееру его шпагу. Поскольку господин Кальдмеер оказался на вашем судне в бессознательном состоянии и решение о сдаче в плен было принято не им, принадлежащее ему оружие по закону Марикьяре возвращается хозяину. Эномбрэдастрапэ!

— Эномбрэдастрапэ! — Луиджи, позабыв обо всех варитах и приличиях мира, уставился на адмиральский клинок. Очень простой. — На «Акулу»… адмирал цур зее попал без шпаги!

— Шпага была найдена по приказу вице-адмирала Вальдеса. — Бергер счел возможным почти улыбнуться. — На борту «Ноордкроне».

Узнавать подробности Луиджи счел излишним. Костры на вершине Хексберг и крылатые бестии, пляшущие среди насмерть схватившихся кораблей, были тем, что фельпец хотел выбросить из памяти навсегда. Другое дело, что, если б это удалось, Луиджи почувствовал бы себя несчастнейшим из людей, хоть и вряд ли понял бы причину…

— Капитан Джильди! — напомнил Райнштайнер. — Вы свидетель того, что оружие возвращено.

— Я — свидетель, — отчетливо произнес фельпец.

— Прошу… — чужим голосом произнес Кальдмеер. — Прошу передать адмиралу Вальдесу мою благодарность.

— Обязательно, — заверил Ойген Райнштайнер.

Медленно, словно не веря своим глазам, адмирал цур зее протянул руки к вернувшейся из небытия шпаге. Руппи подозрительно шмыгнул носом, и Луитджи едва не последовал его примеру.

3

— Разъезды гаунау и, похоже, дриксов перешли каданскую границу и расположились в малолюдной приграничной местности, — холодно сообщил Проэмперадор. — С местными пастухами гости не ссорятся, их цель — обнаружить наши разъезды. Тем не менее Реддинг утверждает, что его люди вернулись в Талиг незамеченными. Надеюсь, всем ясно, что означают эти сведения?

Было ли ясно набившимся в жарко натопленную комнатку шестерым генералам и семерым полковникам, Чарльз бы не поручился, но лично у него сомнений не имелось. В Гаунау узнали, что Савиньяк пошел на Олларию. Благие вести должны были достичь Липпе к тому времени, когда, упершись в очередной провал, маршал повернул войска. Хайнрих с Фридрихом сочли отсутствие Северной армии подарком судьбы и совместными усилиями родили план: пока глупые талигойцы бегают туда-сюда, теряя больных и уставших, умные гаунау обойдут горы, ударят по надорским городам из Каданы и отойдут. Глупые талигойцы начнут стягивать войска к каданской границе и оставят Бергмарк без помощи, что, в свою очередь, оставит без помощи регента и развяжет руки Дриксен. Великие стратеги не сомневались, что подвоха из разбитой Каданы никто не ждет, но вот беда — еще в начале зимы на границу и даже за нее ушли многочисленные разъезды. Лионель Савиньяк желал знать обстановку на всех направлениях, не исключая ни одного. Командовавший «фульгатами» полковник Реддинг полностью разделял желания маршала. Теперь разведчики вернулись.