Читать книгу "Рубин царя змей - Сильвия Лайм"

И в тот же миг церемониальные слуги-жрецы, что стояли в стороне, надели на Торрина цепь, корону и браслет, являющиеся символом власти в Шейсаре.

— Тебе лучше остаться в храме, сайяхасси, — добавил жрец для Иллианы. — Народ должен увидеть своего повелителя.

— Да-да, я помню правила, — кивнула Иллиана, пропуская Торриена, который в очередной раз поцеловал ее, а затем под конвоем Саримарха и двух слуг направился к выходу из храма.

Иллиана была счастлива. По-настоящему счастлива.

Вот только, едва огромные золоченые двери за ним захлопнулись, девушка почувствовала, что что-то не так.

К ней подошла какая-то служанка и с поклоном проговорила:

— Сайяхасси может пройти в комнату для переодевания.

Иллиана слегка нахмурилась, не вполне понимая, зачем ей опять переодеваться. А затем она еще раз оглядела девушку, что стояла рядом с ней, пытаясь определить, что именно ее так напрягает.

Служанка выглядела вполне обыкновенно: мирайский наряд из легких тканей, мягкая шапочка на голове и туфли без каблука на ногах.

«Ноги», — поняла Иллиана. Сейчас в храме Иль-Хайят на церемонии коронации все наги были в ипостасях Великих змеев. Они считали ниже своего достоинства появляться здесь как люди, хотя никакого правила для этого не существовало.

Однако эта служанка решила пренебречь таким важным для всех мираев образом. Почему?

“Потому что она — человек”, — с изумлением поняла Иллиана. Обернулась по сторонам, выискивая хоть кого-нибудь, кто еще заметил бы эту странность.

Но все вокруг были заняты каким-то делами. Лекари и слуги суетились вокруг Райелы, пытаясь перенести ее в более подходящее место для едва родившей матери. Только с огромным мирайским хвостом это было не так-то просто.

До сайяхасси нового повелителя, как ни странно, никому не было дела.

Иллиана повернула голову к странной служанке и ответила:

— Я никуда не пойду. Переодеваться мне ни к чему.

Девушка подняла на нее бегающий взгляд больших голубых глаз, сверкающих, как два топаза на абсолютно бледном лице.

Стало ясно как день, что она боялась. Страшно боялась. Она переводила нервные взгляды с одного мирая на другого так, словно… никогда их не видела.

Дурное предчувствие острой иглой пронзило сердце Иллианы.

— Ты не служанка, — выдохнула она, сделав шаг назад. Но девушка тут же схватила ее за руку и прошептала, вглядываясь в глаза с таким отчаянием, что Иллиана не посмела закричать:

— Я не служанка, я… от Фендора. Он в храме. Он пришел за вами! Не губите меня! Я просто должна была передать, что он ждет вас в одной из комнат.

— Фендор? — ошеломленно переспросила Иллиана, совершенно не представляя, что делать дальше.

Фендор. Ее старый друг… на коронации в священном храме мираев!

Вряд ли его кто-то приглашал. Вряд ли Торриен обрадуется, узнав, что ее друг снова нарушил законы Шейсары.

Но он пришел за ней…

— Хорошо, пойдем, — негромко сказала Иллиана, решив последний раз объясниться с другом. И, если получится, раз и навсегда дать ему понять, что здесь теперь ее дом. И она счастлива.

Кроме того, все последние дни после того, как стало известно о человеческом мятеже, в душу к Иллиане нет-нет да и закрадывались подозрения, что к беспорядкам может иметь отношение Фендор. Конечно, это все были лишь домыслы. Ведь для того, чтобы организовать бунт, нужны связи, деньги или хотя бы талант вести за собой людей. Иллиана не припоминала за своим старым другом ни одного из этих достоинств. Конечно, он был довольно веселым и общительным парнем, но, чтобы подтолкнуть целую толпу народа к войне, этого явно не достаточно.

Однако, когда она вошла в небольшую комнатушку на втором этаже вдали от главного зала храма и увидела там мужчину, облаченного в кожаную куртку с металлическими пластинами с саблей наперевес, ее уверенность уже не была столь твердой.

— Фендор?! — воскликнула она. — Какого гессайлаха, Фендор?! — добавила, когда он ринулся ей навстречу и крепко обнял.

Рыжеватые волосы были распущены и слегка всклокочены. Лоб слегка блестел от пота, но в целом это был все тот же ее друг. Парень, которого она так или иначе знала уже много лет.

Только сейчас во всей его фигуре чувствовалось скрытое напряжение и агрессия.

— Я пришел за тобой, — твердо сказал он. — Я же говорил, что спасу тебя. Любой ценой.

Последние его слова Иллиане совсем не понравились.

— Это ты поднял бунт, да? — спрашивала она, глядя на его недорогие доспехи. Простая кожа, чуть поцарапанный металл на груди, который мог бы сказать о том, что куртка на нем была с чужого плеча.

— Да.

— Зачем? — ахнула девушка. — Со мной все в порядке, я говорила тебе тогда, в тюрьме замка! Я счастлива! Ты должен немедленно это прекратить!

Фендор нахмурился и вдруг отвернулся.

— Это невозможно.

Иллиана уперла взгляд в его широкую спину с мощным разворотом плеч, которые в защитной куртке казались еще шире. И поняла, что не слишком-то узнает человека, которого помнила много лет.

— Что значит “невозможно”? И как ты вообще проник в храм? — стиснув зубы, спросила она.

Парень повернулся и посмотрел в окно. Свет солнца осветил его бледное блестящее лицо, на котором не отразилось никаких эмоций.

— Через тоннели, конечно. Знаешь, я многое узнал с тех пор, как ты помогла мне бежать. О тебе, о себе. О народе мираев.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла девушка.

— Под царским замком в Верхней Шейсаре много тоннелей. И один из них ведет под храм их змеиной богини. У меня было время исследовать его, когда я убегал из казематов. Знаешь, я бы даже восхитился красотой этого места, — проговорил он, подняв голову к потолку, украшенному лепниной и драгоценным напылением из камней. — Но во мне нет места этой красоте, которая разрушила столько жизней.

В этот момент он повернулся к ней и ожесточенно выдохнул:

— Неужели ты не понимаешь, сколько семей уничтожили мираи? Сколько женщин исчезло в Верхнем городе, превратившись в рабынь? И это я уже не говорю о том, что большая часть законов Шейсары написана в интересах мираев, а не людей. Мы — отбросы для них! Рабочая сила, которая призвана доставлять им фрукты, вино, выращивать скот. И сидеть тихо в своих норах, не высовываясь!

Иллиана сжала зубы. Проблема была в том, что мысленно она… соглашалась с ним. Чувствовала, что он прав. Окажись все это ложью, люди не пошли бы за ним. Не рискнули напасть на расу, обладающую силой и магией. На такой отчаянный шаг их могла толкнуть лишь безысходность. Чувство глубокой несправедливости, которое накапливалось годами. Сотнями лет.

— Молчишь, — утвердительно сказал Фендор. — Потому что все это знаешь и сама.