Читать книгу "Ледяной клад - Сергей Сартаков"

Встал в очередь. Но Косованов заметил его, крикнул:

- Садись, Григорьевич! Прихвачу на двоих. Инструментами запасись только.

Цагеридзе взял в ящике ложки, вилки. Заметил столик в углу, за которым устроились Феня и Павел Мефодьевич, подал им знак издали: "Можно?" И Феня заулыбалась, торопливо кивнула головой.

- Николай Григорьевич, насколько я понимаю, вы дома сегодня не ночевали? Ваша постель была пуста, - сказал Загорецкий, когда Цагеридзе подсел к ним за столик. - Мы все очень беспокоились. Фина даже ночью бегала в контору. Но там, кроме главного бухгалтера, не было никого. Где вы провели ночь?

- Эту ночь, Павел Мефодьевич, я провел так превосходно, как никогда еще не проводил. Николай Цагеридзе встречал весну. Слушал весну! А дорогой девушке Фене за постоянные заботы спасибо. Но зачем, не понимаю, так обо мне беспокоиться?

- Н-ну, - протянула Феня, старательно перемешивая гречневую кашу в тарелке. - А как не беспокоиться?

Подошел Косованов со щами. Цагеридзе было поднялся: "А я - второе". Косованов придавил его к стулу: "Сиди, принесу заодно". И через минуту поставил на стол две тарелки со свининой, вкусно проглядывающей среди поджаренной картошки.

- Значит, прогнозы ваши, Павел Мефодьевич, на сегодня никак не меняются? - спросил он, отмахивая ложкой блестки жира со щей и готовясь хлебнуть. - А доктора велят вегетарианское...

- Если я мог бы еще сомневаться, допустим, в течение вчерашнего дня, приподнято сказал Загорецкий, - то эта ночь полностью сняла все мои сомнения, и я готов даже несколько приблизить срок начала ледохода. Предположим, не в четыре, а в два часа дня. Всю ночь продолжалось интенсивное таяние остатних снегов. Вода, всасываясь в лед, продолжала разрушать в глубину его зимнюю структуру, делала все более игольчатым. День обещает быть тихим и солнечным, что усилит и еще в значительной степени...

- Привет начальству! - ставя на угол стола и свою тарелку с дымящейся свининой, проговорил над ухом Цагеридзе Василий Петрович. - Прогнозами утешаешься? А вот вопрос к предсказателю. На малой воде готовится взламывать у нас Читаут. Точно! Скажешь - не так. На берег выйди да погляди. Что означает? Вверху, на "Семи братьях", перехватило. Так? А как далее? Там сорвет, двинет наши поля. Заметь, говорю: на низком урезе. Вода не телеграф - ей время надо дойти. Против ухвостья нашего острова, с той стороны реки, коса. Подвинет Читаут неломаные поля - куды им? В косу упрутся. Второй затор. Куды ледовой силе иначе деваться? Протоку-то начальник наш, - бухгалтер сунул пальцем прямо в плечо Цагеридзе, протоку-то он дамбой своей туго заткнул!

- А что - он дело говорит, - сказал Косованов, задумчиво откладывая ложку в сторону. - Ведь у косы этой самой при низкой воде определенно может затор образоваться. Особенно если лед после первой подвижки пойдет низко и крупными полями.

- Позвольте, позвольте, Василий Петрович, - неторопливо заговорил Павел Мефодьевич. - Задета моя профессиональная честь. Я должен разъяснить. Мои прогнозы отнюдь не являются волшебством. Они основаны на долголетнем моем опыте и наблюдениях за Читаутом в течение сорока лет. А существуют, как известно, закон больших чисел и теория вероятностей. Подобный вашим предположениям случай действительно был в тысяча девятьсот тридцать шестом году. Но тогда нижний затор, после "Семи братьев", образовался не здесь, на нашей косе, а на Алешкиной шивере. Правда, лед несколько приподнялся и здесь, стал надвигаться поверх острова, однако...

- Это равносильно катастрофе, - тихо, но очень веско сказал Косованов.

- Позвольте! Позвольте мне закончить, - поднял обе руки Загорецкий. Нет никакой аналогии! Алешкина шивера стала совершенно безопасной! Ее же очень сильно подрезало последними ледоходами, глубины там нынче достаточные. Затора ни в коем случае не может образоваться.

- Говорю про нашу косу. Не про Алешкину шиверу, - сказал Василий Петрович, по-прежнему стоя у стола и держа на вилке большой кусок жареного мяса.

- Совершенно верно, - спокойно отметил Загорецкий. - Эту галечную косу, наоборот, надвинуло в год, когда прорезало Алешкину шиверу. Но после того прошло шесть лет, и новая коса ни разу не становилась даже малейшим препятствием при ледоходе.

- Протока не была заткнута, - весело блестя глазами, возразил Василий Петрович. - Сюды в нее оттягивало половину льда.

- Но вы предполагаете уникальнейший случай, уникальнейшее стечение самых неблагоприятных обстоятельств! - уже немного нервничая, взмолился Загорецкий. - Вы предполагаете обязательный и продолжительный затор у "Семи братьев" после того, как Читаут здесь даст первую свою подвижку. Затем энергичное и короткое разрушение этого затора, при котором чрезвычайно усилится давление на нашем плесе. Далее - предполагаете, что именно в это время у косы окажутся крупные нерасколотые ледяные поля, и они сдавят русло реки, образуют по ту сторону острова крепчайшую пробку, подобную той, что мы имеем сейчас в протоке. Так? Если так - тогда, действительно, весь лед валом перекатится через остров, надавит на нижнюю часть акватории запани и...

- Довольно! - сказал Цагеридзе, тяжело кладя на стол ладонь с растопыренными пальцами. - Довольно каркать в самые последние часы! Прошу прощенья, Павел Мефодьевич, это не к вам относится.

- Нет, нет! Такого тройного совпадения и не может и не должно случиться! - воскликнул Загорецкий. - Это вопреки законам природы, вопреки законам математики!

- А черт? Как насчет этого? - шлепнул Василий Петрович сочно поблескивающей, измазанной жиром нижней губой. - Черт на сплаве - всегда штатный работник. Мы свое думаем. Он свое думает.

- Василий Петрович, - едва сдерживая раздражение, сказал Цагеридзе, - я вас прошу пойти сейчас же в контору, заготовить приказ о сокращении штатов. Черта уволить немедленно! Дайте ему выходное пособие, оплатите проезд в ад или в рай - куда он пожелает, обеспечьте продовольствием на дорогу. Но я не хочу, чтобы сегодня в наши, в мои дела вникали черт и...

Он едва сумел остановить себя на последнем слове. Стукнул кулаком по столу. Но Василий Петрович безмятежно отозвался:

- Мне сходить в контору не штука. Приказ о сокращении штатов тоже недолго. Лида в пять минут напечатает. Только из какого оклада? Деньги в кассе есть. Как вручить расчет? Где он, черт, сейчас? Сидит у "Семи братьев" или у нашей косы находится? Подскажи, начальник. Схожу вручу. Хотя и шибко болит сегодня крестец проклятый, заковал спину. Хочешь кросворт? Загадку?

- Я уже очень точно сказал, чего я хочу. Исполняйте! - глядя в стол, сказал Цагеридзе. Он знал: если посмотрит на рыхлое, улыбающееся лицо бухгалтера - закричит.

- Вот, начальник, кросворт: мильён восемьсот семьдесят и пятьсот пять. Как чет или нечет сейчас в руке зажато. Не в твоей, начальник. И не в моей. В чертовой лапе. Игра с чертом! Угадай, в правой или в левой у него мильён восемьсот? В правой или в левой пятьсот? Цифры точные. Ночь всю просидел сегодня, считал. Мильён восемьсот - лес. Пятьсот - цена твоей второй резолюции. Во, кросворт! А разгадка находится, есть.