Читать книгу "Чаша любви - Филис Кристина Каст"

Кухулин все увереннее чувствовал себя в лесу, который будто бы сам расступался перед ним. Вскоре ему больше не нужно было использовать меч. Муж и жена без помех следовали за ястребом. Местность, которая сначала казалась непроходимой, полностью изменилась. В лесу оставалось еще довольно много древних деревьев, но земля была чистой, ровной, покрытой ковром душистых трав. Идти по ней было чертовски приятно, совсем не трудно.

Внезапно Кухулин остановился – так резко, словно споткнулся.

– Во имя Богини! – выдохнул он. – Смотри!

Бригид взглянула в ту сторону, куда указывал воин, и от ужаса у нее перехватило дыхание. Слева от того места, где они стояли, лес обрывался, уходя в овраг, похожий на пасть огромного черного зверя. Все три тропинки, на которые кентаврийку призывала чарующая музыка, насланная матерью, вели к зияющему отверстию. Охотница поняла, что даже не заметила бы его. Музыка ослепила бы ее, и она упала бы в яму. Одной Богине известно, где у нее дно. Оттуда она в любом случае вряд ли попала бы к чаше Эпоны. Если бы Бригид пошла по одной из трех широких тропинок, то ее поиски закончились бы именно в этой пропасти.

«Иногда выбрать то, что кажется невозможным, – единственный способ найти свой путь в будущее».

Голос ястреба снова зазвучал в голове кентаврийки. Его крылья овеяли путников ветром, и он повел их прочь от ямы.

Муж и жена последовали за птицей. Они прошагали совсем немного, когда лес перешел в поляну, поросшую травой и залитую серебристым лунным светом. Посреди нее находился каменный бассейн, покрытый резными узорами в виде древних узлов и рун. Они переплетались, образуя изящную фигуру Богини с поднятыми над головой руками. Эпона будто трогала журчащую воду, льющуюся из источника. На краю бассейна стояла сверкающая золотая чаша. Ее украшал тройной узел Эпоны, изображенный в виде переплетенных кобылиц. Ястреб сделал три круга над поляной и уселся на одинокий дуб, бросавший тень на воду, в которой играли веселые пузырьки.

– Это чаша Эпоны, – сказала Бригид негромким почтительным голосом.

– Иди, любовь моя. Возьми то, что принадлежит тебе по закону.

– Только если ты пойдешь со мной, – улыбнулась она.

– Куда ты, туда и я. – Муж нежно поцеловал жену.

Они вместе пошли к бассейну, но как только оказались около него, Кухулин инстинктивно замедлил шаги и пропустил ее вперед.

«Я буду следить за ней и защищать ее, но мне нельзя разделить с Бригид это испытание».

Кентаврийка медленно направилась к бассейну, но вместо того, чтобы наполнить чашу и выпить из нее, завороженно уставилась на воду. Источник бил из центра бассейна, искрился, как жидкий свет. Бригид опустила руку в воду, и она показалась ей живой. Охотница вынула ладонь. Капли, падающие с пальцев, были похожи на бусинки, наполненные лунным сиянием. Она снова посмотрела в бассейн, и тут поверхность воды задрожала, словно ее сморщил порыв бурного ветра. Бригид широко раскрыла глаза. Она увидела отражение брата. Он тоже стоял около бассейна и глядел в глубину точно так же, как только что делала она. Но Брегон не погрузил руку в воду. На его лице не отражалось ни страха, ни трепета, которые овладели Бригид, как только она вошла в рощу Эпоны.

– Враг, союзник!.. У меня нет времени на это! – Голос кентавра устрашающе прогрохотал над водной гладью. – Важнее всего то, что я был хорошим учеником, а теперь желаю использовать мою силу на благо табуна.

Он больше не сказал ни слова. Его руки сомкнулись вокруг чаши Эпоны. Брегон погрузил ее в воду, потом поднес к губам и жадно выпил. Потом он швырнул сосуд в бассейн, откинул голову и издал победный клич.

С горечью и болью Бригид смотрела, как брат повернулся и исчез в лесу. Тут у нее перехватило дыхание. Когда она снова повернулась к бассейну, там до сих пор стоял призрачный силуэт Брегона – его дух. Посреди рощи появился еще один кентавр, затем вдоль деревьев, росших на краю поляны, возник новый светящийся образ, за ним еще и еще. Богиня! Они все были Брегоном! Силуэты оказались почти прозрачными. Охотница едва различала их контуры, вглядываясь в слабо мерцающий серебряный свет, обрамляющий линии тел. Все духи брата молчали и глядели на кентавра, стоявшего около бассейна. Его было видно лучше всего. Он склонил голову и, пока остальные смотрели на него, взял в руки брошенную чашу и почтительно поставил ее на прежнее место. Брегон поднял глаза от собственного отражения и взглянул на сестру. Его призрачное лицо было залито слезами. Затем он и другие кентавры исчезли.

Бригид все понимала. Она только что стала свидетелем того, как брат пил из чаши Эпоны. Теперь он стал верховным шаманом. Охотница была уверена в этом. Еще она ничуть не сомневалась, что увидела в отражении бассейна, как разрушалась душа Брегона. Внезапный приступ тоски заглушил ее тревогу о табуне.

«Брат лишился почти всей души! Ку потерял лишь один небольшой осколок, но из-за этого от него осталась лишь скорбная оболочка, такая опустошенная и безнадежная, что он собирался покончить с жизнью. Я даже представить себе не могу, что же теперь будет с Брегоном. Как он сможет жить с такой раздробленной душой?»

Бригид вздохнула и снова провела пальцами по поверхности живой воды. Все было неправильно. Как сумел яд Майрерад уцелеть после ее смерти и испортить следующее поколение?

– Ты опоздала, сестра.

Охотница задохнулась и резко взглянула назад. Перед ней стоял брат. Не грустные разбитые куски души, которые только что плакали здесь. Этот кентавр излучал ту самую силу, которую ей так и не удалось получить.

46

Бригид надела маску прохладной отчужденности, которую носила почти всю жизнь. Ее улыбка была вежливой и равнодушной.

– Привет, Брегон.

– Оставь притворство, сестра, и уходи. – Его глаза превратились в щелки. – У тебя нет причины пить из чаши Эпоны. Ты выбрала другой путь в жизни. Мама была довольна твоим решением, я тоже. Возвращайся в леса, к людям, которых ты так сильно любишь. Нашему табуну ты не нужна.

– Мама была жалкой, испорченной особой. Она так жаждала силы, что ничто не могло ее удовлетворить, Брегон. Ты освободишься от влияния ее призрака в тот день, когда белое признаешь белым, а не черным.

– Значит, тебе известно, что она умерла?

– Да. Мне сказала Найэм.

Губы Брегона насмешливо искривились при упоминании имени сестры.

– Она погибла, но принесла мне эту весть, – продолжила Бригид.

– Найэм мертва? – Надменное выражение сошло с лица кентавра.

– Наша сестра загнала себя до смерти. Покончить с ненавистью, которую сеяла наша мать, было для нее важнее, чем сохранить собственную жизнь.

Брегон провел рукой по лицу. Когда он снова посмотрел на Бригид, она впервые начала понимать, каким незнакомцем с железной душой стал ее брат.

– Найэм всегда была глупой и слабой. Она жила и умерла именно так.