Читать книгу "Стеклянный Джек - Адам Робертс"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
В корабле миллион деталей, ведущих слаженный диалог;
Библия столь же сложна, как машина, и не зря ее создал Бог.
Начало ясно: «Да будет свет». Благая Книга дает сигнал:
Бог сотворил Вселенную – и скоростью света ее сдержал.
Свет! То же самое, что и Бог: общепризнанная святыня:
Глас, что нашептывает иное, – это греховная наша гордыня.
Но мне едва ли стукнуло двадцать, я от грез вконец отупел
И кайфовал при мысли о том, что «це» – это вовсе не предел.
Та мысль лучилась во мне авророй, меня пронизывала собой:
Меня искушали уже не речью, но неименуемой новизной…
Тебе мои ведомы ум и сердце, Ты знал, как низко я паду…
Второй инженер на «Геспере», но первый, увы, в аду!
Меня озарило как молнией, ударившей ниотколе:
Надо перекрутить сингулярность внутри бергсонова поля —
И создать вторую грав-струнную оболочку с обратным спином
(Субквантовая инерция ей станет отличным трамплином).
Когда оба порога Хокинга к «це» приблизятся микротреньем,
Перекрестная гравитация пузырю придаст ускоренье!
А внутри конверта – корабль! Он тяжелой броней одет,
Замер в точке, где сил скрещенье обе силы сводит на нет.
А внутри корабля – экипаж, людские души обоих полов,
Адамы и Евы, блазнимые змеем моих премерзких грехов:
Они б долетели до звезд за недели – не за века, вернее,
Они преступили бы Божий Закон – деяния нет дурнее.
Я был молод, я был порочен, я не видел второго дна,
Потому я решил заработать, чтоб проект оплатить сполна.
Лишь недавно свершились битвы великих Торговых домов.
Lex Ulanova был в новинку: справедлив, но жесток и суров.
По-любому в бюро патентов я заявку подать не рискнул;
Проработал втайне все схемы, никому ничего не сболтнул.
О богатстве грезя, не думал человекам секрет подарить.
Тогда я считал, что алчен; на деле вела меня Божья нить.
Ты меня направлял десницей, о бедных ногах заботясь моих,—
От хлада Сатурна до зноя Венеры дорогой печалей немых
Прибыл «Геспер» в сельхозугодья: сотни тысяч зеленых сфер
Парят вокруг Солнца, купаясь в свете, лишенном бесовских скверн.
Десять мильонов тонн белка с фермерских мы увезли равнин
По незримой дуге к лунно-земной станции в точке Лагранж-А1.
До тахионной тяги все грузы перевозили тихо-спокойно,
И я в пути размышлял, может ли умное быть достойным, —
И первые строки Библии передо мною предстали зримо:
«Я создал космос из света, и да будет он нерушимым».
Дремал в каюте, пьян, изможден и сомнениям сопричастен:
«Лучше себя ослепить, чем глядеть на звезды с греховной страстью!»
Но возражает другой голос: «Эти дороги в космос ведут,
Чтоб был человек парящим орлом – не жабой, застрявшей в пруду!»
Бог и дьявол бьются во мне за душу, и я понимаю, что влип,
И правой рукой сжимаю работу всей моей жизни – один инфочип.
Один лишь чип: только на нем – схема сверхсветового скачка;
Ересь и грех под маской нейтрального математического языка.
Уничтожить ли чип – или открыть людям тайну, и пусть летят?
Убьют мои действия Дух Святой – или же мертвых воскресят?
Вдруг я слышу сигнал тревоги, кто-то бежит, потом – шарах!
Взрыв стоп-поля мгновенно разносит двигатель в пух и прах.
Управляющие программы мерцают и гаснут; корабль плох;
Электроэнергия исчезает; тьма застает меня врасплох.
Мкоко мертв – он погиб при взрыве; Вэй Ху-чо накрыло волной;
Воздух уходит, тепло вместе с ним, скорость близится к нулевой.
Повсюду – тьма, она чернее души, лишенной Божьих огней;
Космос вовне черен как смерть, но все же внутри душа темней.
Мы как раз проходили мимо Луны с бессолнечной стороны:
Ни один фотон не нарушил пространства необоримой тьмы,
Пока мы не вылетели навстречу ясной солнечной белизне,
И я Твоей милостью при свете не осознал, что делать мне.
Светил один лишь иллюминатор, и я, о чуде Тебя моля,
Понял: нельзя терять ни секунды ради спасения корабля.
Сдвинул вручную переборки (пизомоторы взрыв погубил)
И вместе с мейнфреймами В и С корневую сеть перезагрузил.
Спас корабль и все наши жизни (только Мкоко погиб в огне) —
Все потому, что Солнце Господне живительный свет явило мне!
После, готовя тело Мкоко для космических похорон,
Я запрятал свой инфочип в его «покойницкий балахон»:
Обрызгал труп особым составом и запечатал чип внутри,
Поскольку не мог его уничтожить – Боже, гордыню мою смири!
Но я хоть знал, что обязан сдаться, что мне нельзя идти до конца:
Твой свет осветил мой грех – спасибо, что не отвратил от меня лица.
Так я сразился с Аполлионом[70]– ах! – расстроившись, как дитя,
Кинул труды и мечты о богатстве в вакуум, голову очертя.
Выбросил годы упорной работы в бесконечье космических трасс,
Зря потратил силы и деньги, зато бессмертную душу спас.
* * *
Двигатель сердца жрет энтропия, боль и утраты им правят равно,
Вот почему Совершенный Корабль людям построить не суждено.
Мне не придумать его очертанья, не оценить его форму и плоть.
Но я жил, я летал в космосе. Я благодарен Тебе, Господь!
И я сделал то, что я сделал, – Ты вскоре подвергнешь меня суду,—
И вряд ли мне светят кущи в раю – уж скорее место в аду.
Но, одолев притяженье смерти, душа, свободна, в светлом венце,
Смеет надеяться полететь в Корабле Совершенном быстрее «це».
Бог – пилот, благодать – горючее: лет световых пролетев миллион,
Мы во мгновенье ока прибудем в наш дом – небесный Авилион[71].
* * *
Не дают они мне покоя: «Где, Мак-Оли, заметки твои?
Ты ведь их восстановишь, верно? Построишь межзвездные корабли?
Начни с нуля, одолей матчасть! За воспоминания уцепись!
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Стеклянный Джек - Адам Робертс», после закрытия браузера.