Читать книгу "Ультрасовременный ребенок - Алла Баркан"

* * *

Этого подростка природа наделила недюжинным умом, но у него был дефект речи, нивелирующий, по его мнению, все врожденные дары, из-за которого он очень страдал и обижался по любому поводу, стоило лишь показаться, что кто-то насмехается над тем, как он разговаривает.

Когда мы познакомились с ним, его внутренний мир напоминал собой Мефистофеля, а все вокруг превращалось в кляксу из черных чернил, которые он специально разлил на всех, кто мог заглянуть ему в душу. Эта ненависть, этот гнев, испугавшие меня, в тот момент были спровоцированы повышенной обидчивостью мальчика, видящего в каждом однокласснике с плавной речью лишь насмешника над его не поддающимся лечению дефектом.

Накануне его знакомства со мной, решая какую-то теорему у доски, ему вдруг показалось, что в классе кто-то смеется. Он тут же резко повернулся в сторону класса и понял, что не ошибся. Два ученика, сидящие впереди всех, действительно над чем-то смеялись. И хотя Глеб, так звали подростка, у доски не вымолвил ни слова, у него не появилось никакого сомнения, что дети смеются над ним. Бросив мел, забыв, что надо решать теорему, он с кулаками бросился на ничего не понимающих обидчиков и тут же выскочил из класса, решив твердо для себя, что больше для него сюда дороги нет.

Однако, поговорив дома с родителями, вдруг понял, что, если у него не хватит мужества вернуться, на аттестате можно будет поставить точку, а так как это была уже четвертая четверть, то и в другую школу в конце года его просто нигде не возьмут. «Быть или не быть»?Смириться, поступиться своими принципами… Глеб был в полной растерянности, не зная, как лучше: сделать шаг вперед или назад… Ясно было только одно – для «спасения» аттестата требовалась «шоковая» терапия его, сослужившей ему нелепую услугу, обидчивости.

Мы перебрали с ним все возможные варианты поведения одноклассников, помимо единственного варианта – насмешки над ним, и, когда мне казалось, что мои аргументы уже отрезвили его, у Глеба неожиданно появлялись все новые и новые доводы не в мою пользу. Он настолько зациклился на своей обидчивости, что готов уже был второй год повторять прекрасно усвоенный им материал выпускного класса, лишь бы не возвращаться опять в эту школу.

Оставалось только одно – своеобразная очная ставка с этими злополучными учениками, нарушившими неспокойное спокойствие Глеба.

Так и не понявшие до конца, что нам от них в самом деле нужно, двое подростков вспомнили наконец, что в тот «самый» день смеялись действительно от души над новыми комиксами, не сумев сдержать себя даже во время урока. А то, что Глеб в это время был у доски, они даже не поняли, находясь совсем в другом мире.

Глеб вернулся в свой класс через несколько дней, сообщив мне, что смеялся и сам с одноклассниками над теми комиксами. Да, над комиксами пусть смеются. Но… над ним… Это он никому не позволит.

* * *

Когда-то, беря интервью у писательницы – графини Марии Андреевны Разумовской, известной в России по книгам «Марина Цветаева» и «Разумовские при царском дворе», мы вспомнили с ней интересный факт, подробно описанный в ее книге, о роковой обиде Бетховена, лишившей его главного мецената – князя Лихновского. Конечно же, чем более тонко чувствует человек, тем более он раним и обидчив, причем не только в детстве.

Находясь во время военных событий осенью 1805 года в силезском имении своего мецената князя Лихновского в Греце, Бетховен создавал шедевр за шедевром, среди которых были и три квартета, написанные им по заказу русского посла в Вене, графа Андрея Разумовского, вдохновившего великого композитора своей игрой на скрипке русских народных песен.

Когда по просьбе княгини Христины – жены князя, Бетховен начал исполнять для французских офицеров, находящихся в доме, свои произведения, он заметил, что французы, не обращая внимания на его игру, продолжают разговаривать и пить дальше. Это настолько оскорбило и обидело композитора, что он вспыхнул буквально у всех на глазах и с криком: «Перед такими свиньями я не играю!» захлопнул крышку рояля, схватил ноты и, несмотря на мольбы хозяйки дома, в бешенстве выскочил на улицу, помчавшись под проливным дождем в ближайший силезский город, рядом с которым находилось имение князя Лихновского, Троппау. В этом городе улицы развезло настолько, что одна из его калош застряла в грязи. Место, где это произошло, позднее и до 1938 года называлось «площадью Бетховена». Композитор переночевал у знакомого врача и вернулся в Вену, с тех пор больше не общаясь со своим знатным меценатом.

Хорошо, что Андрей Разумовский платил ему пожизненную ренту и в своем новом роскошном дворце во флигеле в саду устроил «Бетховенский зал», отданный в распоряжение композитора и квартета Шупанцига.

Но кто знает, какие шедевры создал бы Бетховен еще, если бы не лишился из-за этой обиды одного из своих самых страстных поклонников и знаменитого мецената.

Демонстративный ребенок, или Самолюбивое «Я»

– Неужели Вам не понравился мой сарафан? – обиженным тоном спросила меня девятилетняя Ксюша, только что с радостью открывшая мне двери.

– Извини, Ксюшик, просто задумалась, – попыталась я моментально исправить свою оплошность, потому что это была в самом деле оплошность.

Если девочке не собираешься говорить комплименты, лучше вовсе не являться к ним в дом, потому что Ксюша всегда на пороге, поджидает любого, лишь бы только услышать что-то лестное о себе.

А для этого девочка все свободное время наряжается, делает «фокусы» с волосами, репетирует даже улыбки… Только б нравиться… только бы нравиться… безразлично кому, и быть в центре внимания. Всем гостям говорит небылицы о себе, веря в них и других заставляя в них верить. Где бахвальство, где правда – никак не поймешь. Лишь бы ей восхищались. Остальное – не важно.

Собственно, из-за этого мы встречаемся с Ксюшей, потому что родители ее на взводе: не хватало им дома артистки или же истерички. Невозможно понять – кто их дочь? Она может при «зрителях» закатить им скандал, а потом извиняться весь вечер. Ну конечно, когда в доме нет посторонних. При чужих Ксюша – тоже чужая: не понятно – она, не она? Постоянно кривляется, изображая из себя непонятно кого. Может даже кокетничать, хоть ее этому никогда не учили.

Честно говоря, мне нравится девочка с неподражаемым ароматом ее харизмы. У нее действительно артистический дар.

Она так живописно рассказывает, что невольно заслушаешься ее рассказом, видя даже детали, как будто бы все нарисовано перед тобою.

Она так наряжается, а вернее умеет, как взрослая, подобрать к платью новый аксессуар, что, наверное, сам бы Юдашкин захотел брать уроки ее мастерства.

Она пляшет, играя на скрипке так, что вряд ли сумеет повторить это Ванесса Мэй.

Она так демонстрировать может себя, что другим надо бы поучиться.

Ее жизнь – это книксен перед теми, кто ей восторгается.

Но попробуй ее не заметить – в самом деле начнется истерика.

Нет, Ксюша вовсе не обидчивый ребенок, с которым мы недавно познакомились, хоть и его очень волнует о нем мнение других. Но до артиста ему далеко. Ему подвластны только роли капризуль и плакс. А Ксюша может стать Сарой Бернар и превратиться по аналогии с суперзвездой-актрисой для современников в «божественную Ксюшу», во всяком случае, мне кажется так иногда, когда приходится невольно превращаться в единственного зрителя ее моноспектакля. А все занятия у нас такие.