Читать книгу "Бури - Галина Мишарина"

— Очень просто, — ответил мужчина, сжимая её руку.

Они поднимались в гору по неприметной тропе.

— Ты, наверное, многим женщинам нравился? — спросила девушка, нервно приглаживая густые пряди. Эта мысль не давала ей покоя, даже несмотря на то, что Владрик не давал повода для ревности с тех пор, как она увидела его в баре с блондинкой.

— А то, — ответил Владрик. — Я красив, богат и талантлив.

— И много их было, поклонниц?

— Десятка четыре, — ответил Владрик. — Но это если считать самых миленьких. Приплюсуй страшил, их было гораздо больше.

Шанталь покачала головой.

— Ты такой придурок! — сказала она.

Владрик расхохотался.

— Из твоих уст мерзкие оскорбления звучат как ослепительные комплименты, милая.

— Ты можешь ответить серьёзно? — сердито сказала Шанталь.

— А почему ты решила, что я шучу? У меня было много женщин, и я их всех по-своему любил.

Шанталь запнулась о камень и остановилась.

— И я одна из многих? — спросила она тихо. — В какой я категории, Владрик? Миленьких или страшненьких?

Владрик поглядел на неё.

— Ты — другое дело, Шанталь.

— Что-то не верится, — сказала девушка.

Владрик остановился и поглядел на неё.

— У меня было много женщин, но подобных тебе — никогда, — ответил он. — Я не выбирал, в кого влюбляться, Шанталь, но до тебя никого не любил по-настоящему.

— Правда? — сказала она, делая в его сторону осторожный шаг.

— Правда, милая, — ответил он, грубо прижимая её к себе. — Тараканы танцуют в твоей голове вальс, но мне это нравится.

Шанталь мягко рассмеялась и тронула пальцами его щёку.

— Я стану лучше для тебя, Владрик, — сказала она.

— Я тебе верю, — ответил он серьёзно…

Глава 11. Сон шестой

…Они были дороги мне — те, чьи жизни я видела чувствами. Я знала их, я переживала за них, я хотела помочь… Но чем? Всего лишь душой немногое сделаешь, особенно если не помнишь всю себя. И мне приходилось молчаливо присутствовать, направлять идущих странным невесомым светом, который для них был невидим…

…Кристиану было непросто ориентироваться во временных выкрутасах миров. Промежуток спасал его, помогал не потеряться. Штурман понял, что время невозможно предугадать с точностью. И дело было не в умении, не в том, насколько хорошо человек сформирует свой дар. Промежуток мог искажать время, подстраивать под происходящие события, и на этот процесс никто не смог бы повлиять, в том числе он, старательно развивающий свои способности. Не это ли называлось судьбой?

Благодаря Карчу Кристиан отлично слышал камни, знал миры, и даже мог сказать, кто из ребят где находится. Примерно. Некоторые, правда, ускользали от него, и в их числе по-прежнему был Алеард.

Теперь ему всё чаще попадались реальности, населённые людьми, но уж лучше бы там жили разумные капли. Кристиан заметил, что миры находятся на разном расстоянии от Промежутка. И чем дальше от него они находились, тем более неразвитыми и грязными были. Хотя и не всегда.

В одном из миров ему пришлось задержаться, и он устроился на работу спасателем. Он отлично плавал и хорошо нырял. Ему в напарники достался невысокий плотный парень лет двадцати пяти. Нормальный парень, не считая того, что после смены он неизменно отправлялся в клуб, где было не продохнуть от сигаретного дыма. Кристиан туда не совался, подобные места его совсем не привлекали.

В этом мире был один большой плюс: отсутствие документов, что и позволило штурману зарекомендовать себя как хорошего пловца и легко получить работу. Платили немного, но он не нуждался ни в чём кроме небольшой квартиры и еды, поэтому денег хватало. К тому же вещи, оставленные в Промежутке, имели обыкновение там и лежать, и он изредка что-нибудь нужное доставал из рюкзака. Он ждал нужного момента.

Работа была нетрудная, но не слишком приятная, особенно потому, что в любой день находился какой-нибудь пьяный храбрец, принявший решение выпендриться перед друзьями или вовсе незнакомыми людьми и совершить геройский заплыв на дальнюю дистанцию. Таких горе-пловцов Кристиан и Глот вылавливали уже изрядно нахлебавшимися, но при этом яростно утверждавшими, что они «могут плыть сами». Что ими и демонстрировалось тут же, прямо на песке. В самом деле, рассуждал Кристиан. Какая разница, где плыть? По воде или по суше, это в таком состоянии уже не принципиально. В основном буйствовали мужчины, но иногда попадались и женщины. С женщинами справиться было труднее. Мужчине можно было дать лёгкий подзатыльник и пару раз «нечаянно» уронить на землю, пока он не понимал, что драться бесполезно и не топал к старшим офицерам, где ему делали выговор. Женщины сразу устраивали истерику, и Глот ужасно этих истерик боялся. Что до Кристиана, он мог терпеть крики и ругательства сколько угодно. Просто стоял, скрестив руки на груди, и слушал, пока у пьяной дамы не пропадал голос. Иногда в плохую погоду следить нужно было не за взрослыми, а за детьми. Пока радостные родители расслаблялись, дети бродили по пляжу сами по себе, и, конечно, лезли в воду. Иногда волны были такими сильными, что Кристиан и сам едва с ними справлялся. Что уж говорить про малышей. Им с Глотом довелось уже выловить и девочку лет двенадцати, и пятнадцатилетнего парня, который, придя в себя, не сразу понял, где находиться, а потом даже сказал «спасибо». Обычно спасателей в этом мире не благодарили. Кристиан не обижался. Живы — и ладно. Больше его расстраивало то, что едва не утонувшие однажды, многие из этих людей потом тонули повторно. И уже насовсем. Правда, не в его смену, и не на этом участке пляжа. И это тоже считалось здесь нормой. У таких людей даже было особое название: «утопцы».

Кристиан много думал о времени и месте. О том, что всё имеет смысл: где он находится в определённое мгновение, что делает, с кем встречается и к чему стремится. Прежде Земля казалась ему бесконечной, но теперь, когда появилась возможность узнавать другие миры, бесконечность стала необозримой. Границы стёрлись, и вокруг него простиралась бездна. Он не был напуган или растерян, его трудно было чем-то испугать. Привыкнув полагаться только на себя или на Алеарда, он мог выжить где угодно, в чём угодно найти положительную сторону.

Однажды, прогуливаясь по городу после смены, он завернул в кулинарию, где попробовал вкусный вишнёвый пирог. Кристиан сидел на улице за столиком, допивая остатки чая, когда увидел двух мужиков, которые громко переговаривались между собой.

— Мне оно надо? — возмущался первый. — Я не сестра милосердия. В задницу это!

— Если Гейл узнает — ты труп! — хохотал второй.

— Она ничего не узнает, если не увидит. Скажу, отдал, — огрызнулся первый. — А ты молчи, понял?

Второй поднял руки:

— Да ладно тебе!