Читать книгу "Тоннель - Яна Михайловна Вагнер"

Только острый. И спирт пускай мне сюда принесут. ВТОРНИК, 8 ИЮЛЯ, 00:52

В комнате с мониторами тем временем никаких изменений не произошло. Лампы продолжали светить, жужжали кондиционеры, и даже лимонный аромат все еще слышался, как будто и он подавался какими-то аккуратными порциями, заодно со светом и воздухом. Погасли только камеры, направленные наружу, будто их выдернули из розетки — им просто нечего стало показывать. Но люди внутри были слишком заняты, и, когда серый зернистый экранчик, на котором секунду назад еще видно было Майбах и прямоугольник асфальта перед дверью, неожиданно почернел, заметила это только девочка из Тойоты. И опять сразу подумала: папа. Она очень давно уже просто думала: папа, я тут, я тут, папа, — и, чтоб мысль эта вдруг не ослабла где-то на полдороге, не сводила на всякий случай с экранчика глаз. А потом экранчик умер, как если бы именно эта запрещенная мысль его и сожгла. Расплавила там, например, какой-нибудь провод. И никто не смотрел. В кресле булькал и плевался желтый старик; все смотрели туда, на него, словно тоже отвернуться боялись — может, ждали, когда он умрет или что не умрет, если не смотреть. А про тамбур забыли и, значит, забыли про дверь.

Возле двери правда все-таки оказалось не пусто. Там сидел на полу красавец из кабриолета, весь зеленый и мокрый, пялился в стенку и ногой загораживал проход.

— Пожалуйста, — сказала Ася очень тихо. — Можно мне, пожалуйста.

Мокрый красавец поднял голову. Никакой он уже был не красивый и тоже, скорее, страшный, такой же, как остальные, а все-таки знакомый. Она раз посидела в его машине, его девушка в туфлях с красными каблуками угостила ее водой.

— Пожалуйста, — повторила она шепотом, потому что знала теперь, куда нажимать, почти точно. Если б он только убрал ногу.

И вот тут на мертвом экранчике появился светлый неровный кружок и запрыгал, как будто включился скринсейвер или кто-то подавал ей сигнал, да, так она и подумала — что это сигнал для нее. А потом вдруг увидела папу — в двух шагах, совсем близко, — и с ним Терпилу. Нечетких и серых, как под водой. Но кричать по-прежнему было нельзя, и она тогда молча пнула зеленого в голень. Тот охнул и начал подбирать свою ногу.

— Ты куда это собралась, — спросили сзади, и она вдруг упала — не сама, больно грохнулась на пол, голубые лампы сверху ударили ей в глаза, и хотела сказать, что ей больно, вы что, или даже закричать, что ей больно, но не смогла, потому что в легких у нее не стало воздуха.

 

— Э, ты это, полегче давай, — сказал бригадир проходчиков из Нововолынска, у которого дочки не было, хотя дочку ему всегда хотелось, зато были три пацана, которых он видел пару месяцев в год и руками не трогал поэтому никогда.

А Валера не сказал ничего, хотя дочек у него как раз было две. Но и он как-то вдруг расстроился, потому что тоже вспомнил про дочек, а к тому же майор и правда переборщил. По рукам еще ладно, ну подзатыльник. Но так-то зачем, совсем мелкая же девчонка.

Сам же бледный майор был, напротив, собой наконец доволен. Он втащил малолетнюю поганку в комнату и сгрузил ее в угол.

— И тут чтоб сидела! Дверь хотела открыть, зараза, — сказал он и оглянулся на шефа. За последние пару часов все как-то посыпалось, и особенно неприятной была та недавняя ситуация в тамбуре. Прямо паскудная там вышла ситуация, он до сих пор помнил масленое дуло дробовика, как оно качается между его, майора, лбом и горлом, и воспоминание это срочно требовалось чем-нибудь перебить. Все дальнейшие ситуации взять уже под контроль. А заодно и напомнить деду, на кого тут в самом деле стоит рассчитывать.

— Руки убери от нее, мразь, — сказала женщина в рваном костюме, у которой дочки не было тоже и которая вообще детей никогда не хотела.

— Так сама и следи за ней, ёбта, — ответил майор, победительно улыбаясь. — Я один тебе, что ли, за всеми смотреть должен? Набрала клоунов, оружие растеряла. Давай дверь еще откроем, когда ты два им дробовика подарила, — и опять оглянулся на деда. Он не был уверен, что в прошлый раз тот услышал про дробовики и кто именно их разбазарил. С дедом, правда, тоже походу намечалась какая-то ситуация. Булькать вроде бы перестал и сидел поровнее, но чего он там слышит, понять все равно сейчас было непросто. — Ты ж сама им оружие раздала там, кому ни попадя, — с нажимом и громче тогда повторил майор.

А затем так же громко и с тем же нажимом заявил, что против раздачи ружей всяким клоунам он, майор, между прочим, решительно возражал и что дверь в текущей ситуации вообще открывать нельзя. Что ситуация нестабильная, сложная — таково его, майора, экспертное мнение. И что раз уж он, майор, отвечает тут за безопасность первого лица, то и подвергать никому не позволит.

Говорить он вообще-то был не мастер, так что даже собою немножко гордился (особенно удачным оборотом про первое лицо). И лицо в самом деле к нему наконец повернулось.

— Не позволит он, — сказало лицо скалясь. — А капельницу ты мне, что ли, поставишь? Мудила. Ты диализ мне сделаешь? Коды, блядь, активации ты вводить будешь? Или этот? — тут лицо задралось к мордатому Валере, и под желтым носом при этих словах надулся пузырь, который Валера потянулся стереть салфеточкой и тут же опять получил — в этот раз по губам, и уже не ладонью, а костлявым сухим кулаком.

— Хватит! Ну чего вы бьете его все время! — крикнула Ася и вдруг заплакала. Обещала себе не плакать, не собиралась, просто не получилось.

— Она, что ли, коды будет вводить? — сказал желтый дед и ткнул в нее пальцем. — Сопля косорукая.

Ярость, как всегда, опять его оживила, и буквально через минуту майор обнаружил себя еще в одной, совсем уж неожиданной ситуации, брать которую под контроль точно уже не планировал. Потому что вдруг выяснилось, что именно он, майор, теперь в ответе не только за диализ и капельницу, но также и за связь, которой нету вообще-то уже восемь часов и какого хрена, кретины вы безголовые, ее до сих пор нету. И кто из вас, безголовых кретинов, введет наконец ебучие коды, когда тут никто даже интернет включить не умеет.

Примерно все в тесной комнате, включая майора, одновременно поняли в эту минуту одну и ту же неприятную вещь: таинственные «протоколы активации», о которых столько было разговоров, запускать-то на самом деле некому. И с самого начала было некому. Космическая комната стремительно превращалась в железную банку, набитую неуправляемой аппаратурой.

Женщина в рваном костюме взяла стариковский стакан с водой, плеснула себе в ладонь и протерла лицо — раз, другой. Но засохшую кровь не смыла и стало только хуже.

— А где эти коды, можно взглянуть? — спросила она потом. — У вас ключ электронный какой-то?

— Какой надо, такой и ключ, — надулся старик. Вид у него сделался значительный.

Он и слова такого не знает, подумала чиновница, и в голове у нее снова заныла тупая игла, ну конечно. Он компьютера в жизни руками не трогал.