Читать книгу "Призыв - Дэвид Гейдер"

Ута шагнула вперед и, встав рядом с Бреганом, торжественно кивнула в знак согласия. В красных глазах гномки, устремленных на бывшего командира, светилось сострадание, и к этому взгляду Ута прибавила несколько быстрых жестов, значения которых Дункан не понял. Под конец Ута выразительно кивнула, как бы подтверждая, что безоговорочно верит в то, что сказала.

Женевьева явно заколебалась:

— Если это и вправду поможет покончить с Мором…

— Поможет, — твердо сказал Бреган.

Фиона презрительно фыркнула:

— И ты этому веришь? О чем еще тебе не рассказали? Почему вы все не понимаете, что вами попросту управляют?

Повернувшись, Женевьева одарила эльфийку ледяным взглядом. Лицо ее было непроницаемо. Дункану был хорошо знаком этот взгляд.

— Фиона, я сожалею, что все завершилось именно так. Мы дали тебе шанс принять участие в поистине грандиозном замысле, однако ты предпочла отвергнуть это предложение. Понимаю, тебе сейчас нелегко поверить во что бы то ни было.

Фиона плюнула ей под ноги, и лицо ее исказилось от гнева.

— А как же Келль? — яростно спросила она. — Он тоже был всего лишь недалеким воином? Он тоже не понимал, что значит быть Серым Стражем?

Женевьева мельком глянула на лужицу слюны, блестевшую на полу. Ута повернулась к Фионе, с волнением сделала несколько жестов.

— Он мертв, — отрывисто ответила эльфийка. — Он пал смертью героя. Это единственное, что требуется от Серого Стража. Для того мы и принимаем Посвящение, а не для того, что вы задумали.

Гномка печально кивнула, хотя не выказала ни малейшего удивления. И, отойдя назад, вернулась на свое место, рядом с Архитектором. Эмиссар взглянул на нее, и Дункан мог бы поклясться, что во взгляде его промелькнуло сострадание.

— Согласен, весьма плачевно, что нам не удалось его убедить.

— Довольно! — воскликнул Первый Чародей. — К чему вообще говорить с этой эльфийкой? Ясно же, что она упряма как ослица! Уж я это сразу понял!

— Возможно, — негромко проговорила Женевьева, все так же не сводя глаз с Фионы. — Я надеялась, что… но нет, думаю, ты прав.

С этими словами она сунула меч в ножны, подошла к Дункану и, опустившись перед ним на колени, заглянула ему в глаза. От нее несло скверной, и этот запах был прилипчив, как вонь тухлятины. И все же юноша не мог отвести глаз от Женевьевы. Казалось, она злится на него, но вместе с тем в глубине души мучится, не в силах подобрать нужных слов. Дункану припомнилась их стычка в Тени. Вот уж тогда командору не приходилось подбирать слова.

Но теперь-то совсем другое дело, верно?

— Дункан, — осторожно начала она, — прошу тебя, подумай хорошенько. Я попросила доставить вас всех сюда именно ради тебя. Я хочу, чтобы в нашей битве с Древним Богом ты сражался рядом со мной. Ты мне нужен, Дункан.

Его охватили смешанные чувства. Стало быть, у него есть шанс изменить решение. Он мог бы примкнуть к Женевьеве, принять ее сторону и, может быть, даже обернуть во благо этот ее безумный замысел. Он знал, что в глубине души Женевьева ненавидит его, убийцу Гая, но ведь и сам Дункан в глубине души ненавидит ее. Она принудила его к жизни, которую он презирал. И, несмотря на это, даже сейчас ему страстно хочется заслужить ее похвалу.

А потом Дункан увидел на поясе у нее кинжалы. Ту самую пару сильверитовых кинжалов, которых не было среди оружия, отобранного у отряда в гномьих руинах. Это были его кинжалы, те самые, что подарила ему Женевьева. Те самые, что раньше принадлежали Гаю. И внезапно Дункана охватил гнев. Жаркий гнев, захлестнувший его с такой силой, что он пошатнулся, словно дикий зверь, который долго дожидался своего часа и вот теперь вырвался на волю. Гнев, который юноша так долго лелеял и таил в душе, самому себе в этом не признаваясь.

Женевьева не просто забрала кинжалы себе. Она забрала их, и только их, потому что эти кинжалы принадлежали Дункану. Забрала, чтобы наказать его.

— Нет! — прорычал Дункан.

Глаза Женевьевы широко раскрылись от изумления.

— Нет?

— Вот именно. Я не стану тебе помогать.

Женевьева потрясенно воззрилась на него, и миг спустя лицо ее окаменело от ярости.

— Не станешь мне помогать? Да ты у меня в долгу!

— В долгу? В долгу у тебя? — Гнев полыхнул с новой силой — словно масла подлили в огонь. Дункан трясся всем телом, с ненавистью глядя на Женевьеву. — Думаю, я знаю, почему Гай был так рад, когда я убил его. Вовсе не потому, что ему обрыдла участь Серого Стража. Он был счастлив, что избавится от тебя!

Женевьева вскочила, хватаясь за рукоять меча:

— Да как ты смеешь?!

Дункан дерзко и презрительно взглянул на нее:

— Валяй! Прикончи меня! Всем покажи, какая ты удалая воительница! Это не изменит одного: я всего полгода в ордене, а уже стал лучшим Серым Стражем, чем была, есть и будешь ты!

До чего же здорово было это высказать! Словно он вырвался из душной тюрьмы на свободу. Сердце Дункана неистово колотилось в груди, но он знал, что прав. И готов был умереть, оставаясь правым. Это лучше, чем ошибиться и все равно умереть. Женевьева сверлила его яростным взглядом, и рука ее все крепче сжимала рукоять меча.

Бреган шагнул вперед, снова положил руку ей на плечо:

— Оставь его. Он принял решение. Он так же глуп, как эта эльфийка; чего же ты ожидала?

Женевьева не сводила глаз с Дункана. Гнев сотрясал ее, верхняя губа приподнялась в беззвучном рычании.

— Я хочу убить его, — прошипела она сквозь зубы.

— Ну так убей.

На мгновение Дункану почудилось, что Женевьева так и сделает. Видно было, как она напряглась, и юноша ощутил, что по лбу его катятся крупные капли пота. А затем командор круто развернулась и решительным шагом отошла от брата.

— Нет, — сказала она тихо и твердо, словно произнесла приговор.

И тогда Дункан понял, что им конец.

Бреган смотрел вслед Женевьеве и размышлял, не прикончить ли ему мальчишку прямо сейчас. И его, и заодно эльфийку, чтобы больше не тратить сил понапрасну, стараясь их переубедить. Келль еще мог бы перейти на их сторону, и, вполне вероятно, от него был бы прок, но эти двое — попросту испорченные сопляки. А вот король — совсем иное дело.

Заметив, что Бреган его разглядывает, Мэрик вопросительно изогнул бровь.

— И какое же места в ваших планах отведено мне? — осведомился он. — Или меня прихватили просто так, за компанию?

— Нет, ты — мой трофей, — проговорил Ремийе, ближе подходя к королю.

Бреган с трудом поборол соблазн свернуть магу тощую, цыплячью шею. Он не знал, зачем Архитектор решил связаться с этим лживым слизняком. Скорее всего, эмиссару в поисках союзников особенно выбирать не приходилось, но, если бы Бреган с самого начала знал, что этот человек причастен к замыслу Архитектора, он, вполне вероятно, принял бы иное решение. Впрочем, теперь уже поздно.