Читать книгу "Найденыш 5. Чужемирец - Валерий Гуминский"

Несколько минут над столом висела тишина. Никита с удовольствием угощался разнообразными солениями, запеченными в тесте рябчиками, холодцом, запивая все брусничным морсом, пока наместник изучал бумагу, внимательно просматривая каждую строчку заключения.

Потом, забавно шевеля бровями, отложил ее в сторону, словно делая намек, что хочет на досуге изучить ее подробнее. Никита не возражал. Он и предполагал такое развитие ситуации, поэтому наделал несколько копий.

— Ишь ты: значит, твой батька — Мишка-племяш, — пропыхтел Анциферов. — Михаил Федорович. Молодой совсем был, когда умер от тяжелых ран. У него даже женщины не было. Детей не оставил. Вот же Макошь как играет с нами…

— Да, — кивнул Никита. — Но надо четко понимать, что он является моим отцом там, а не здесь. В своем мире эту информацию, скорее всего, утаили по просьбе моего прадеда — Патриарха рода. Сколько я не пытался получить точные результаты из Боярского архива, честного ответа не дождался. Там все ссылки шли на невозможность провести актуальные исследования по причине моего статуса — обладателя Пяти Стихий. Якобы, мощные маркеры Назаровых перебивают ничтожную долю крови отца.

Анциферов переглянулся с Вяземским. Князь-опричник тоже был немало удивлен открывшейся тайной. Пятая Стихия — энергия Космоса — неподвластна живому человеку. А обладатели сей являлись легендами, затерявшимися в веках, чуть ли не полубоги, дети Дажьбога, а мы все внуки его, только не каждому перепала искра одаренности.

— Да бред это все! — фыркнул Анциферов. — Кровь не водица, по ней хорошо видно, кто твои предки. Чтобы не найти отцовских маркеров в лаборатории? Не поверю!

— Вот и я не поверил, — улыбнулся Никита. — И благодаря попаданию в вашу Явь, узнал, кто мой отец.

— Пей! — придав голосу властности, сказал старик и первым опрокинул в себя рюмку. — Ибо без бутылки не разобраться!

Никита не стал кочевряжиться, хоть и не любил водку. Однако сейчас требовалось показать Анциферову нечто такое, что идентифицировало бы его как своего человека, которому можно доверить некие тайны, хранящиеся в роду старого новгородского рода. Алкоголь пришлось нейтрализовать с помощью своих верных «амеб» и «каракатиц», абсорбирующих излишки ударных доз. Совсем трезвым выглядеть не стоило, но и «плыть» казалось слабостью для мага.

Анциферов зорко следил за малейшими колебаниями на лице молодого волхва, и, кажется, вычислил хитрости Никиты. Ничего не сказав, усмехнулся в густые усы.

— Есть только один способ точно узнать, чьей крови в тебе больше: нашей или назаровской, — стукнул донышком рюмки по столу Анциферов.

— За этим, собственно, мы и приехали сюда, — оживился Вяземский. — Ты же, Петр Григорьевич, «звериной магией» владеешь. Посмотри, на что способен Никита.

Ладонь старика грохнула по столу.

— Пойдем во двор! — ухарски воскликнул Анциферов. — Посмотрим, на что годен «родственничек»!

Признаться, Никита был ошарашен. Он никак не мог себе представить, что Вяземский так хитро подставит его перед наместником Боровичей. Говорил о каких-то методах сравнения и признания, коими владел старик, а на деле оказалось совсем иное. Анциферов владел древней магией призыва звериной сущности, а Никита ни ухом, ни рылом, грубо говоря… в этом вопросе.

— Мишка, бегом на двор, скажи Леонтию, чтобы расчистил площадку за гаражами. И прикажи туда не соваться, кому не положено.

— Сделаю, хозяин, — легонько поклонился Печенег, и опережая выходящих из-за стола гостей, вывалился на улицу.

Анциферов, по-молодецки подмигнув Никите (не дрейфь, салага!), затопал по жалобно заскрипевшим половицам, кряжисто переваливаясь с боку на бок как настоящий хозяин лесов — бурый мишка. У волхва неприятно заныло под ложечкой. Черт его знает, как противостоять такой машине, если придется драться.

Они вывалились во двор, залитый вечерним солнцем. Золотистые потеки закатных лучей подкрасили крыши домов и кромку облаков, сгустившихся над Боровичами. Стало немного прохладно, но разгоряченные Анциферов и Вяземский ничего не замечали в своих легких рубашках, широко вышагивали и о чем-то оживленно разговаривали.

Чистая дорожка, выложенная грубой тротуарной плиткой, провела их мимо небольшого яблоневого сада, расширилась в виде гаражного бокса на три широких двери, вильнула за него и вывела на песчаную площадку, которая, вероятно, раньше служила тренировочным полигоном для самого хозяина. Но в силу возраста занятия пришлось отложить, постепенно забывая о нужности разминать мышцы и проводить магические упражнения. О правильности этой мысли говорила трава, подбирающаяся к центру полигона.

Анциферов с удовольствием вдохнул в себя воздух, напоенный свежестью сентябрьского вечера с примесью печных дымков. Вокруг Боровичей было много дачных поселков, где горожане лелеяли свою мечту о личной земле. Впрочем, законом маленькие радости безземельных простолюдинов не запрещались. Лишь плати налоги исправно, да хозяйство в порядке содержи.

— Приступим? — старик оглядел столпившихся на безопасном расстоянии своих дружинников и опричных бойцов. Там же стоял Вяземский с каким-то долговязым пареньком в длинном плаще. В его руках поблескивала окуляром портативная видеокамера.

— Давайте, — согласился Никита, остановившись напротив хозяина имения. — Правда, я не знаю, что нужно делать. Какую магию применять.

— Я буду работать с зовом, — милостиво подсказал Анциферов, — а ты повторяй за мной все элементы. Если у тебя получится — значит, Андрей Спиридонович был прав. Зачем он первогодка-чародея с собой притащил?

Последовал кивок в сторону парня с видеокамерой.

— Запись хотят предъявить Великому князю, — пояснил Никита. — Документальное доказательство.

— А это кино схватит магические плетения? — ухмыльнулся Анциферов.

— Там интегрирован техномагический кристалл, распознающий магофон.

— Ишь ты, — старик с уважением взглянул на парня, приехавшего с князем. — Ученый, видать. Тоже артефактор?

— Ага.

— Развелось вас, ступить некуда. Ладно, смотри и повторяй.

Наместник развел руки в сторону ладонями вверх, а потом стал загребать на себя воздух, постепенно приводя в движение все тело, которое в странной амплитуде стало расплываться непонятной субстанцией. Никита представил, как он выглядит сейчас в глазах любопытной публики, пусть и специфической. Здесь все были бойцы, знакомые с принципами боевой магии, но вот такие пляски с непонятным исходом здорово озадачивали Никиту. Нет, ему не было стыдно. Он и сам хотел смеяться над своими нелепыми телодвижениями.

А вот Анциферов сполна владел тем, что звали «звериной магией». «Аурное» зрение вырисовывало огромную фигуру, закрывающую танцующего старика. Теперь Петр Григорьевич притоптывал ногой как танцующий медведь на площади перед толпой народа, веселя его забавными движениями. Никита, едва сдерживая смех, тоже начал притоптывать и приседать, постепенно входя в некий режим транса, удивляясь самому себе, насколько легко поддается странному и обволакивающему сознание зову.