Читать книгу "Мемуары гейши - Артур Голден"

В это время я достала из-за пояса платок Председателя, положила его на стол и разгладила для того, чтобы была ясно видна монограмма Председателя. За долгие годы платок испачкался в углу, лен пожелтел, но мне показалось, что Председатель сразу узнал его. Он замолк и взял в руки платок.

— Где ты его взяла?

— Председатель, все эти годы меня интересовало, знали ли вы, что я была той маленькой девочкой, с которой вы однажды встретились. В тот вечер, по дороге в театр, вы поговорили со мной, подарили носовой платок и дали монетку…

— Ты хочешь сказать, что, даже будучи начинающей гейшей, ты знала, что именно со мной тогда разговаривала?

— Я узнала Председателя как только его увидела в следующий раз. Честно говоря, я потрясена, что Председатель помнит меня.

— Тебе стоит иногда смотреть на себя в зеркало, Саюри. Особенно, когда твои глаза влажны от слез. Потому что они становятся… я не могу это выразить. Я чувствую, что начинаю видеть сквозь них. Ты знаешь, я очень много времени провожу сидя напротив мужчин, которые практически никогда не говорят мне правду, и передо мной возникает девочка, которая меня никогда не видела раньше, но очень хочет, чтобы я заглянул в нее…

Тут Председатель на мгновение замолчал.

— Ты никогда не задумывалась, почему Мамеха стала твоей старшей сестрой?

— Мамеха? — спросила я. — Не понимаю, при чем здесь Мамеха.

— Ты действительно не знаешь?

— Не знаю чего?

— Саюри, я попросил Мамеху позаботиться о тебе. Я рассказал ей о красивой девушке с потрясающими серыми глазами, которую случайно встретил, и попросил ее, чтобы она обязательно, если найдет тебя в Джионе, помогла тебе. Я обещал ей покрыть все расходы. И через несколько месяцев ей удалось найти тебя. Из того, что она мне рассказала спустя много лет, я понял, что без ее помощи ты бы никогда не стала гейшей.

Я не могу описать, какое впечатление произвели на меня слова Председателя. Я всегда считала, что это личная заслуга Мамехи — избавить себя и весь Джион от Хацумомо. Теперь же я поняла истинные мотивы ее поведения… Мне захотелось вернуться назад и вспомнить все, что она говорила мне, и понять, что стояло за ее словами. Но не только Мамеха в мгновение изменилась, но и я сама себе показалась другой. Когда я бросила взгляд на свои руки, лежащие на коленях, я восприняла их как руки, созданные Председателем. Я почувствовала радость, страх и благодарность одновременно. Я отодвинулась от стола, чтобы поклониться и выразить ему свою благодарность, но, прежде чем сделать это, я должна была сказать:

— Председатель, простите меня, пожалуйста, но если бы вы мне сказали это хотя бы несколько лет назад… Я не могу передать, как много бы это значило для меня.

— Есть причина, Саюри, по которой я не мог тебе об этом сказать. И настаивал, чтобы Мамеха тоже тебе ничего не говорила. Это связано с Нобу.

Когда я услышала имя Нобу, все мои эмоции испарились. Я поняла, куда клонил Председатель и для чего он затеял этот разговор.

— Председатель, — сказала я, — я недостойна вашей доброты. В прошлые выходные, когда я…

— Признаюсь, Саюри, — перебил он меня, — то, что произошло на Амами, не дает мне покоя.

Я чувствовала, что Председатель смотрит на меня, но сама не могла поднять глаза, чтобы посмотреть на него.

— Есть один вопрос, который я хотел бы обсудить с тобой, — продолжил он. — Я целый день думал, как лучше начать этот разговор. Я продолжаю думать о том, что произошло много лет назад. Я уверен, что существует лучший способ выразить себя, но… Я думаю, ты понимаешь, что я пытаюсь сказать.

Он снял свой пиджак и положил на циновку за собой. Я почувствовала запах крахмала от его рубашки, который напомнил мне пропахшую глажкой комнату генерала в Суруйе.

— Когда «Ивамура Электрик» была еще молодой компанией, — начал Председатель, — я узнал человека по имени Икеда, работавшего на одного из наших поставщиков. Он гениально решал сетевые проблемы. Иногда, когда у нас были проблемы с оборудованием, мы заключали с ним договор на один день, и он легко все налаживал. Однажды вечером, когда я спешил с работы домой, то столкнулся с ним в аптеке. Он сказал, что чувствует себя очень раскрепощенно, потому что уволился с работы. Когда я спросил его, почему он это сделал, он ответил: «Пришло время уйти, я и ушел». Спустя несколько недель я опять спросил его: «Почему ты все-таки бросил свою работу?» Он сказал: «Господин Ивамура, я годами хотел перейти работать в вашу компанию. Но вы никогда мне этого не предлагали. Вы всегда звали меня, чтобы решить какую-нибудь проблему, но никогда не предлагали работать у вас. Однажды я понял, что вы никогда не предложите мне работу, потому что вам неудобно переманивать меня от одного из ваших поставщиков и портить ваши деловые отношения. Только если я первым оставлю свою работу, у меня появится шанс быть приглашенным. Поэтому я и ушел».

Я знаю, Председатель ждал от меня ответа, но не решилась что-либо сказать.

— И я подумал, что, возможно, твоя встреча с Министром имела ту же цель, что и поступок Икеды. Я объясню, почему подумал об этом. Я был очень зол на Тыкву, когда мы возвращались от театра, и спросил, для чего она это сделала. После этого она сказала мне кое-что, что на первый взгляд не имело абсолютно никакого смысла. Она сказала, что ты просила привести Нобу.

— Председатель, пожалуйста, не надо, я допустила такую ошибку…

— Прежде чем ты продолжишь, мне хотелось бы узнать, для чего ты это сделала. Возможно, ты чувствовала, что делаешь приятное для «Ивамура Электрик»… Не знаю. Или, может, ты чем-то обязана Министру, а я об этом не знаю.

Я слегка покачала головой, потому что Председатель перестал говорить.

— Мне ужасно неудобно, Председатель, — прошептала я, — но… у меня были сугубо личные мотивы.

Выдержав паузу, он вздохнул и взял в руки чашку. Я налила ему сакэ с таким ощущением, будто у меня чужие руки. Он опрокинул сакэ в рот, подержал его во рту и затем проглотил. Когда я увидела его с наполненным ртом, я подумала о себе как о пустом сосуде, увеличивающемся от стыда.

— Хорошо, Саюри, — сказал он, — я объясню тебе, что я имею в виду. Тебе будет непонятно, почему я пришел сюда сегодня или почему я опекал тебя все эти годы, если я не опишу тебе суть моих отношений с Нобу. Поверь мне, я лучше, чем кто-либо знаю, каким невыносимым он может быть. Но он гений, и я ценю его больше, чем всю команду вместе взятую.

Я не знала, что делать или говорить, поэтому трясущимися руками взяла бутылочку и налила Председателю еще немного сакэ и восприняла как дурной знак то, что он не взял чашку.

— Однажды, когда мы с тобой были совсем немного знакомы, — продолжал он. — Нобу принес тебе в подарок гребень и подарил его тебе в присутствии всех. До этого момента я не представлял себе, как трепетно он к тебе относился. Я уверен, что и раньше были какие-то моменты, по которым об этом можно было догадаться, но как-то не обращал на них внимания. А когда я понял, что он чувствует, когда обратил внимание на то, как он смотрел на тебя в тот вечер… то понял, что не могу лишить его того, чего он так страстно желал. На самом деле, спустя годы мне стало мучительно трудно слушать Нобу, когда он говорил о тебе.