Читать книгу "Танго с бабочкой - Барбара Вуд"

— Сколько спальных мест вам необходимо, по вашему мнению?

Мэри засмеялась.

— По крайней мере, в десять раз больше того, что у нас есть! Тут неподалеку на улице есть обветшалый старый дом, которым я пыталась завладеть. Он был выставлен на продажу в течение долгого времени, но к владельцу никто не обратился. Я пытаюсь уговорить, чтобы он позволил нам использовать его в обмен на ремонт. Он упрямый старый болван, но, думаю, я оказываю на него влияние. Он, возможно, отдаст нам дом только для того, чтобы я от него отвязалась! Я могу быть очень убедительной, когда я принимаю какое-нибудь решение!

— Я выписала его на ваше имя, — сказала Беверли, вручая чек. — Я не знаю, есть ли счет на имя «Святой Анны».

— Спасибо, мисс Хайленд. Вы — ответ Господа на мои молитвы.

Беверли встала и протянула ей руку.

— Теперь мне пора идти. Я благодарю вас за то, что вы уделили мне время и поговорили со мной. После всех этих лет поисков моей матери…

Мэри взяла ее руку и пожала ее.

— Я знаю. Я понимаю. — Она подняла чек и улыбнулась.

— Милостивый Господь действует таинственными путями. Сначала он привел в этот дом Наоми Бургесс, теперь ее дочь. С помощью этих денег, мисс Хайленд, мы сможем устроить хороший обед в День благодарения для женщин, которые иначе не могли бы…

Она уставилась на чек.

Она медленно села и прошептала:

— Милостивый Господь на небесах! — Затем она посмотрела на Беверли и тихо спросила: — Мне кажется, или этот чек выписан на пятьсот тысяч долларов?

— Я хочу, чтобы вы построили новое здание, чтобы вы сделали это именно так, как вы хотите, чтобы оно было современным, чистым, наполненным любовью и могло защитить столько женщин, сколько потребуется. Наймите весь необходимый штат, сделай его домом, где женщины смогут находить убежище и избавление от жестокого обращения с ними. Я пришлю вам в помощь своих адвокатов. Как вы думаете, вы сможете сделать это?

— Сделать это! — эхом повторила Мэри, пристально глядя на чек и качая головой. — Конечно, я смогу сделать это! — Слезы навернулись ей на глаза. — Хвала Богу в его милосердии…

Когда они несколько минут спустя, вышли к белому «роллс-ройсу», где несколько детей и молодых женщин стояли, глядя на него, Беверли спросила:

— Скажите мне, Мэри, как вы пришли к этому? Я хочу спросить, почему вы выбрали именно эту область?

Мэри посмотрела на солнце и прищурилась.

— Я была замужем много лет назад. Мой муж избивал меня регулярно. Я не знаю, почему я мирилась с этим, но это так. А затем однажды ночью он напился и ударил моего сына кулаком. Я взяла своего мальчика и убежала. Я пошла в убежище, которым руководил священник. Там я обрела Бога и свое призвание.

— А ваш сын?

— Удар по голове повредил мозг. Мой сын находится теперь в специальном учреждении. Ему тридцать лет, и он даже не знает, как его зовут.

Беверли тяжело вздохнула.

Рядом с автомобилем Мэри повернулась и взяла руки Беверли в свои. Ее глаза увлажнились, когда она сказала:

— Возможно, я организовала это убежище, чтобы искупить тот грех, я не знаю. Но я знаю, что Бог прислал вас сюда сегодня в ответ на мои молитвы. Я собираюсь назвать новое убежище «Убежищем для женщин имени Беверли Хайленд».

— Нет, я хочу, чтобы оно называлось «Убежище для женщин Наоми Бургесс». Моя мать не смогла обрести высокого положения в жизни, но по крайней мере после смерти она обретет его, наконец.

37

Яркие огни операционной светили вниз на тело, накрытое зелеными простынями. В помещении не было никаких звуков, кроме шума вентилятора анестезиолога и постоянного пиканья кардиомонитора. Четыре человека стояли у операционного стола; они были одеты во все зеленое, на них были белые бумажные маски. Самый высокий из них, хирург, потел так обильно, что медсестре приходилось регулярно вытирать тканью пот с его лба. В воздухе чувствовалось напряжение. Страх сквозил в глазах каждого члена хирургической команды. Если этот важный пациент умрет, говорили их лица, это приведет к международному кризису.

— Скальпель, — сказал хирург.

Медсестра вручила ему инструмент. Он взял его в руку, приготовившись резать упругую плоть.

— Минуточку, — сказала доктор Маркус со своего места в углу. Она приблизилась к столу, выхватила скальпель из руки хирурга и сказала:

— Я не так показывала тебе держать скальпель. Ты же не собираешься резать салями, боже упаси.

— Какая к черту разница! — заорал хирург. — Кого это волнует, будь я проклят?

— Меня волнует! — прокричала она в ответ и бросила скальпель на пол.

— Вырезать, — прозвучал утомленный голос. — Вырезать, вырезать, вырезать, вырезать. Доктор Маркус? Можно вас на минутку?

Она последний раз посмотрела на мужчину в одежде хирурга, повернулась на каблуках и вышла со съемочной площадки.

— Доктор Маркус, моя дорогая, — сказал режиссер, подходя к ней и беря ее за локоть. — Вы понимаете, что, если вы и дальше будете вмешиваться, мы никогда не закончим эту сцену?

— Этот человек — идиот! Хирургический нож так не держат. Это требует молящейся руки богомола. Сколько раз нужно говорить ему это?

— Доктор Маркус, дорогая, — тихо сказал режиссер, увлекая ее подальше от съемочном группы. — Ну что за проблема? Это же просто телешоу.

Она сердито посмотрела на него.

— Послушайте, Барри Грин нанял меня, чтобы я была техническим консультантом. Если вам не нужен мой совет, то что я здесь делаю?

— Ну-ну, успокой…

Она развернулась и ушла.

Линда жила в Малибу, в доме, построенном на склоне утеса, на краю океана. Всякий раз, когда начинался прилив, она чувствовала, как дом содрогается, когда волны ударяются о сваи. Мелкие брызги поливали деревянную опалубку снаружи, и дом наполнялся соленым запахом моря. Это был старый дом, маленький, с четырьмя комнатами, и стоил полмиллиона долларов.

Дом дрожал в эту апрельскую ночь с моросящим дождем, когда Линда ждала прихода Барри Грина. Тихий океан, казалось, с силой ударялся о сваи, как будто решил сбить ее с ног. Океан был живым со своим устойчивым, толкающим ритмом; он, казалось, говорил с Линдой при помощи своей покрытой пеной воды, а потом что-то нашептывал, в то время как прилив отступал. Меряя шагами гостиную под музыку Бетховена, Линда думала о подводном мире, где крабы и морские водоросли циркулировали вокруг опор ее дома. Она думала о многих ночах, когда, лежа в кровати, слушала океан, отражающий ее одиночество.

Линда не хотела вести уединенную жизнь; это только что выяснилось. Она пробовала найти кого-то, кому могла довериться, но всегда эта жизненно важная часть ее, дающая, желающая, сексуальная часть, замерзала от прикосновения мужчины. А близкие отношения не могли пережить такой мороз.