Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

– Да, – ответил он, – это войны. Или, может быть, внутренние волнения, которые привели к уничтожению целых государств. Но внутренние волнения – просто один из элементов войны. Давай посмотрим, сколько осталось реального населения в этих географических областях.

Он забегал пальцами по клавишам и на экране возникли уже другие таблицы.

– Да, в некоторых областях население сильно уменьшилось, – пробормотал он, водя курсором «мыши» по экрану, – но неясно, оно уничтожено, или просто разбежалось. Чтобы это знать наверняка, лучше всего было бы вызвать карту плотности населения с распределением по расовому и национальному признакам, но у этого варианта Программы такой функции нет. Компьютер слишком слаб для полной версии.

Я принялся внимательно рассматривать таблицы на экране, пытаясь угадать, где здесь Россия.

– А где тут наша страна? – спросил я, поняв, что гадать можно до бесконечности.

– Олег, – ответил Профессор недовольным тоном, – это слишком упрощенная версия Программы, чтобы можно было однозначно идентифицировать отдельные государства. Да и вообще, пора бы тебе уже научиться подниматься над отдельными странами и народами и начать мыслить категориями человечества. Наша задача – спасти человечество, а не отдельные нации или государства. А зашоренность на своих и чужих мешает достижению главной цели.

С этими словами он выключил компьютер. Было заметно, что он раздражен, но я не был уверен, что правильно понял причину. Может, ему не понравилась эта моя «зашоренность»?

– У нашей страны, к сожалению, при любом раскладе нет будущего, – резюмировал Профессор.

– Вы имеете в виду коррупцию? – спросил я.

– Нет, – ответил он, – точнее, не только. Коррупция – это очень плохо. Но либеральная идеология намного страшнее. В условиях полной свободы движения капитала, деньги всегда будут идти туда, где спокойнее и меньше налогов. Если бы средства, полученные путем коррупции, оставались в стране и работали на ее экономику, то и коррупция была бы уже не так вредна. А у нас все, что зарабатывается и воруется, все утекает наружу. И эти деньги на российскую экономику уже не работают. Всякий наш бизнесмен или чиновник всегда предпочтет купить домик на Лазурном Берегу, чем построить себе дом в Подмосковье. Когда Россия перешла на идеологию либерализма, начался обратный отсчет. Богатства будут утекать за рубеж, пропасть между богатыми и бедными – расти. Образование будет разваливаться, потому что идеальный электорат должен быть тупым. Как, собственно, и идеальный потребитель. В конце концов, страна развалится.

Профессор посмотрел на часы.

– Олег, говорить можно до бесконечности. В следующий раз продолжим, а то ночь уже на дворе.

В принципе, все равно надо было готовиться ко сну, так как время было позднее, а утром предстояло рано встать и поехать встречаться с Германом. Профессор постелил мне в большой комнате, а сам остался в кабинете. Похоже, он там постоянно ночевал с тех самых пор, как потерял свою семью.

Легко ли далось ему это? В смысле, осознавать то, что простой подчиненный будет спать в той кровати, на которой в последний раз он спал со своей женой, в ту самую ночь, которая еще была у них, пока не случилась трагедия? Я на его месте сейчас переживал бы.

Уже засыпая, я подумал о том, с каким выдающимся человеком меня свела судьба. Хотя и не разделял всех его взглядов, но отдавал должное тому, насколько много разных областей жизни цивилизации может охватить один человек. В памяти стали всплывать обрывки сегодняшней беседы. Вдруг что-то показалось мне вырывающимся из стройного логического ряда. Я напрягся, пытаясь понять – что именно. И тут дошло. Ну, да. Он сказал, что начал заниматься разработкой Программы двадцать лет назад, а в Организации состоял, как он сам говорил еще давно, всего пять лет. То, что он смог найти Организацию и вступить туда, это что – случайность? Или он целенаправленно искал нечто подобное в течение долгого времени? Могло быть и так, что в Организации узнали о его интересах и достижениях, и сами предложили вступить. В любом случае, решил, что вопрос интересный и требует разъяснения. Когда подвернется подходящий случай, надо будет расспросить Профессора.

26

Утром мы встретились с Германом у метро. Тот, естественно, был на своем «Гелендвагене» – как всегда сверкающем, будто только что с мойки. Несмотря на раннее утро, было неестественно жарко. Видимо, днем в Москве ожидается настоящий ад. Сразу захотелось на Базу – там, по крайней мере, в любой момент можно искупаться в озере.

Открылась дверь машины Германа, и изнутри дохнуло прохладой. Хорошо, когда есть климат-контроль. Едва поздоровавшись, Герман резко рванул с места, будто демонстрируя возможности восьмицилиндрового мотора. Особой нужды так гнать совершенно не было – мы располагали приличным запасом времени, но такой уж у него стиль езды. Если человек играет роль крепкого орешка и крутого мачо, то обычно не отходит от своей роли ни в чем.

– Смотри, Олег, – обратился он ко мне, спустя минуту, – про то, что ты вчера встретил своего друга – ни слова, понял?

– Хорошо.

Первую секунду я даже не понял – кого он имеет в виду, потом дошло, что Упыря. Сказал, тоже – друг.

Тем временем, мы быстро приближались к месту назначения. Немного не доехали до дома, где я жил с Машуней и свернули налево. Честно говоря, по мере приближения к этому логову оборотней, у меня начались легкие спазмы в животе. То и дело ожидал встретить врага. Появление обычного полицейского постового на перекрестке заставило похолодеть. Казалось – сейчас взмахнет нам своей полосатой палкой, начнет проверять документы, и узнает мою физиономию. На том и закончатся мои похождения.

Более или менее успокоился только тогда, когда на перекрестке мы свернули налево, и проехали километра три в сторону от этого страшного места. По крайней мере, в другом районе вероятность наткнуться на кого-нибудь из старых знакомых будет меньше. Хотя, Упыря, вот, вчера встретил далеко отсюда.

Я уже окончательно пришел в норму и осматривался по сторонам. Несколько раз я подвозил пассажиров в этот район, поэтому некоторые улицы были мне знакомы, но все же большая его часть оставались для меня террой инкогнитой. Вот слева промелькнул пивной завод, затем справа кладбище и большой оптовый продуктовый рынок. На очередном перекрестке мы свернули налево на улицу, где я до того ни разу не был, проехали по ней с километр практически до самого конца и остановились у летнего кафе. Липкие даже на вид белые пластмассовые столы прятались под тентом с логотипами известного пивного бренда.

Герман припарковал свой внедорожник, совершенно не переживая за то, что занял ровно два места, хотя при большей аккуратности мог бы оставить пространство еще для одной машины средних размеров. Я невольно вспомнил про эмпатов, которых Профессор вычислял по поведению на дороге и парковке. Герман явно провалил бы наблюдательный тест.

Мы направились прямо к павильону, сели за столик и заказали по бокалу пива с закуской.