Читать книгу "Лаврентий Берия. Кровавый прагматик - Леонид Маляров"

Из аналитической записки ЦРУ:

В перехваченном письме говорилось, что группа физика Позе находится в трех часах езды на автобусе от Москвы. Несколько аналитиков отметили в письме тот факт, что члены группы Позе неплохо поплавали в реке и что в тех местах велось строительство. Также в письмах говорилось, что обратные поезда из Москвы «ходят плохо». Изучение карты и расписания поездов убедило в том, что это платформа Обнино, в 15 км к северо-востоку от Малоярославца. Было еще 10 мест в двух с половиной часах от Москвы, но там либо не было реки, либо имелось отличное сообщение с Москвой. По нашему заданию американский военный атташе сфотографировал строительство. Определили, что это ядерный реактор.

Немецкие письма постепенно приподнимают завесу над атомным проектом русских. Операция складывается удачно. Американские аналитики не могут знать, что существуют объекты, где совсем иной уровень секретности. Где запрещено фотографировать, писать письма и звонить по телефону. А выйти за пределы зоны физически невозможно. Колючей проволокой и охраной здесь окружены не отдельные институты и объекты, а целые города и районы, которых больше нет на географических картах. Этих городов нет в расписаниях поездов и самолетов. К ним прокладываются железные дороги. Но они якобы ведут к другим станциям. Аэродромы около этих городов тоже считаются относящимися к другим населенным пунктам.

Так, часть Мордовского заповедника передали в Нижегородскую область. И на картах остался лес. С карт исчез старинный русский город Саров. К 1940-м годам знаменитая Саровская обитель уже была упразднена, на ее месте некоторое время находилась детская колония, а потом завод, который в годы войны изготавливал снаряды для «Катюш». Именно это место было присмотрено людьми Берии для создания здесь столицы атомной империи. Тому было несколько причин: густые леса создают маскировку, город довольно близко от Москвы, в то же время территория не слишком густо заселена, есть железная дорога, и может быть, главное – рядом Мордовские лагеря, которые могут дать десятки тысяч бесплатных подконвойных работников. И в 1946 году в бывшей купеческой гостинице Сарова разворачивается КБ 11 – Центральный научно-исследовательский институт по проектированию атомного оружия. Возникает мощный ядерный центр под названием Арзамас-16 или Москва-300. Секретность здесь несравнима с той, какая существовала в сухумских институтах.

Участница советского атомного проекта Ирина Адамская рассказала нам:

Как попала в Саров? Тогда я первый раз столкнулась с могуществом нашей организации. В Ленинградском университете Центральная комиссия по распределению выпускников работала в главном здании на втором этаже. Вызывали нас по одному. На распределение я шла совершенно спокойно. Вопрос о моем распределении был решен, потому что аспирантуры не многочисленны в те годы были, и поэтому преимущественное право при назначении их имел факультет. И когда меня вызвали, представитель факультета сказал, что я рекомендована в аспирантуру. И вдруг председатель комиссии говорит: «Вы знаете, к сожалению, я вас должен огорчить. На нее претендует Главгорстрой СССР».

Представитель развел руками. Ну, сделать ничего не можем. Так что оттуда нас направлено было в распоряжение Главгорстроя СССР, десять, может быть, двенадцать девушек. С чистыми анкетами. Почему девушек? Потому что все молодые люди с хорошими анкетами были направлены в Военную академию. И через три года стали сухопутными моряками. Все они, как потом это выяснилось много лет спустя, так или иначе были связаны в работе с нашим объектом, с нашими организациями. Нам было предписано 1 августа 1951 года прибыть в Москву по адресу: Спартаковская улица, номер дома, к сожалению, не запомнила. С дисциплиной было строго. Вся группа, которая ехала, как говорилось, после отпуска с разных концов страны, встретилась в условленном месте. И мы все вместе направились на Спартаковскую.

Группа поручила мне связаться по указанному телефону и взять на себя организационные обязанности. Увидели мы очень невзрачное здание, двухэтажное, деревянное, знаете, такого грязно-желтого цвета. Вышла из этого здания женщина, дала нам направление в общежитие. На время оформления, неделю оформление длилось, разместили нас в Институте стали. Наконец мы получили пропуска, и нас пропустили в это здание. На второй этаж. Вот тогда мы впервые прошли мимо часового.

Мы сидели, ждали приема, вызывали группами. В общем, мы сидели настолько притихшие, что почему-то стали шепотом разговаривать. Был обеденный перерыв. Мимо нас прошла группа женщин. Веселые, смеются, разговаривают. Прошли мимо часового, спокойно предъявив пропуска. А мы недоумевали. Как это так, вот можно идти, смеяться, спокойно разговаривать, когда ты работаешь за часовым. Вот это первое такое впечатление. Первая группа получила направление в ЛОМИ, ленинградское отделение математического института.

Вторая группа, было сказано, что она остается на работе в Москве. Наконец дошла очередь до меня. Вместе со мной вошел молодой человек, которого я видела впервые. Сказали, что это выпускник Ленинградского электротехнического института Ярослав Андреев и что мы будем вместе с ним следовать к месту нашей работы. Ну, я немножко растерянно себя чувствовала, а вот Ярослав, он сказал: «Спариваете нас, что ли?». Кадровик совершенно серьезно ответил: «Пока нет, а там видно будет». Ни слова о том, где же находится наше место работы. Потом последовал такой инструктаж. Все, что с этого часа, выйдя отсюда, вы увидите, услышите, обо всем этом вы должны молчать. Писать письма можно будет с места вашей работы, но только о природе и о погоде. А дальше уже совсем таинственно следовало. Завтра вы должны прибыть по адресу Цветной бульвар, двенадцать. Там вы получите указания о дальнейшем пути вашего следования. Там будет написано на двери «овощная база», не обращайте внимания, именно в эту дверь вам нужно зайти. Повернете налево, и там вас встретит Иван Иванович Солнцев.

На следующий день все так и происходило. Запомнилось то, что здание было полуподвальное. И знаете, окна буквально вровень были с тротуаром. Солнцева на месте не было. А был молодой человек Пяткин. К сожалению, не запомнила его имени-отчества. Потому что впечатление от встречи с ним очень запомнилось мне. Он, видимо, видя мою растерянность и желая поднять настроение, сказал: «Ну, не огорчайтесь вы, пожалуйста. Ведь вы едете в такое замечательное место. Там же коммунизм в окружении социализма. И потом, это совсем недалеко от Москвы!». А дальше следовали уже ну совсем такого рода детективные указания. Сегодня вечером вещи вы должны собрать незаметно от всех, потому что в общежитии я не одна жила. Завтра утром встать в пять часов, тихонько уйти. Для всех вы должны в буквальном смысле слова исчезнуть. Дальше было сказано, на какой остановке мне сесть в рейсовый автобус, идущий во Внуково, в аэропорт. Там вы подойдете к скульптуре Сталина. Там был большой скульптурный портрет, который стоял в конце зала. Почти до потолка. Остановитесь там. К вам подойдет человек с такими-то приметами. И спросит ваши фамилии. Дальше он вам скажет, куда и что делать. Все так и было. Подошел человек с указанными приметами, спросил фамилию. За ним мы пошли через аэродром. И нас посадили в грузовой самолет. Вместе вот с тем молодым человеком, с которым нас познакомили на Спартаковской. Еще пара, два молодых специалиста, супруги Васильевы, летели сюда. В самолете оказались еще военные, которые сопровождали груз. Опять строжайше проверили пропуска. И мы полетели. Где-то около двух часов летел самолет.