Читать книгу "Где будет труп - Дороти Ли Сэйерс"

Он склонил голову набок, будто прислушиваясь, и быстро добавил:

— Насколько я понимаю, ваши показания подтвердят то, что вы говорили на дознании? Вам нечего прибавить?

— Совершенно нечего.

— Не встречались ли вы когда-либо с этим мистером Генри Уэлдоном?

— С Уэлдоном?

— С тем человеком, которого я подвезла, — подсказала миссис Мокэмб. — Чья мать была помолвлена с погибшим.

— А, с ним? В глаза его не видел. Думаю, и сейчас не узнал бы при встрече. А он что, утверждает другое?

— Нет, сэр. Очень хорошо. Если хотите, я сейчас зафиксирую ваши показания. Только позову коллегу в свидетели, если вы не против.

Инспектор распахнул дверь. Должно быть, старший инспектор Паркер ждал на лестнице, потому что он немедленно переступил порог. Следом за ним вошли почтенного вида служанка и крупный полный мужчина с сигарой. Инспектор не сводил глаз с Мокэмбов. Жена казалась просто удивленной, но ее супруг изменился в лице.

— Скажите, миссис Стерн, — спросил Паркер, — видели ли вы этого джентльмена раньше?

— Да, сэр, как же, это ведь мистер Филд, который приезжал к мистеру Уэлдону в «Форвейз» в феврале. Я б его везде узнала.

— Так вот кто он, что ли? — сказал крупный мужчина. — Я думал, его зовут Поттс или Спинк. Так что, мистер Морис Вавазур, дали вы малышке Кон роль, в конце-то концов?

Мистер Мокэмб открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Инспектор Ампелти обменялся взглядом с сотрудником Скотленд-Ярда, прочистил горло, собрался с духом и шагнул к своей добыче:

— Альфред Мокэмб, он же Вильям Шик, он же Вильям Симпсон, он же Филд, он же Седрик Сен-Дени, он же Морис Вавазур, вы арестованы за соучастие в убийстве Поля Алексиса Гольдшмидта, известного также как Павел Алексеевич. Предупреждаю: все, что вы скажете, может быть записано и использовано против вас в суде.

Он вытер лоб.

С алиби или без алиби, но он сжег свои корабли.

Глава XXXIII

Свидетельствует то, что было задумано

Ты видишь, как от заговоров тайных

Вздувается драконово яйцо?

«Книга шуток со смертью»[229]

Среда, 8 июля

— Я поседею, помяните мое слово, — заявил инспектор Ампелти. — Ни книжки, ни клочка бумаги, ни закорючки в блокноте… Хоть бы пузырек фиолетовых чернил… Он ловкач, если угодно. Свои письма всегда отправлял сам — по словам горничной, во всяком случае. Легко говорить, что он строил козни, — а попробуйте-ка это доказать. Вы знаете наших присяжных… Из них двоих дурак, конечно, Уэлдон, но он молчит. И у него дома мы ничего не обнаружим — Мокэмб ему ничего не доверял… Нет, его приятеля в Варшаве мы пока что не нашли… Знаю, знаю. Но тем не менее нам надо предъявить им хоть что-то похожее на обвинение. И поскорей. Есть такая штука, как habeas corpus… Совершенно точно ни один из них не мог оказаться на Утюге и зарезать Алексиса. И леди тоже не могла. Как-то странно арестовать трех человек и обвинить их в соучастии в убийстве, факт которого и доказать-то не можешь… Спасибо, милорд, не откажусь.

— Готов признать, это самое странное дело на моей памяти, — сказал Уимзи. — У нас на руках все свидетельства… ладно, не все, но исчерпывающие свидетельства существования продуманного заговора. И у нас есть труп, похожий на жертву заговора с целью убийства. Но одно с другим не сходится. Гармоничную картину омрачает тот печальный факт, что никто из участников заговора не имел возможности совершить убийство. Гарриет! Такие задачки — ваша работа. Что вы предложите в данном случае?

— Даже не знаю, — откликнулась Гарриет. — Могу лишь предложить несколько профессиональных приемов. Например, существует метод Роджера Шерингема[230]. Вы со всей тщательностью доказываете, что убийца — X, а в конце перетряхиваете всю историю, поворачиваете под другим углом, и выясняется, что убийца — это Y, человек, которого вы заподозрили первым, но потом потеряли из виду.

— Это не годится, никакого сходства. Мы даже на X не можем ничего убедительно навесить, не говоря уже про Y.

— Нет так нет. Еще есть метод Фило Ванса[231]. Вы качаете головой и произносите: «Худшее впереди», — а затем преступник убивает еще пятерых, это немного сужает круг подозреваемых, и вы его вычисляете.

— Очень, очень неэкономно, — сказал Уимзи. — И слишком долго.

— Верно. Но есть еще метод инспектора Френча[232]— вы опровергаете нерушимое алиби.

Уимзи застонал:

— Если кто-нибудь еще раз скажет при мне слово «алиби», я его… Я его…

— Ладно. Осталась еще масса вариантов. Есть решение способом доктора Торндайка, который, по словам самого Торндайка, можно изложить в двух словах. «Преступник не тот, ящик не тот и даже труп не тот»[233]. Допустим, например, что Поль Алексис на самом деле…

— Император Японии! Спасибо.

— Возможно, это не так уж далеко от истины. Он считал себя императором, ну или кем-то вроде того. Но даже если бы в его жилах текла кровь пятидесяти императоров вместо двух или трех, это не помогло бы понять, как он ухитрился оказаться убитым, когда поблизости никого не было. Настоящая трудность в том…

— Погодите, — остановил ее Уимзи. — Повторите то, что вы сказали.

Гарриет повторила.

— Настоящая трудность, — не унималась она, — в том, что неясно, как кто-либо, не говоря уж про Мокэмба или Генри Уэлдона, мог совершить убийство. Даже если Поллок…

— Настоящая трудность, — перебил Уимзи неожиданно тонким и взволнованным голосом, — это время смерти, да?

— Ну да, вроде бы.

— Конечно оно. Если бы не оно, все можно было бы объяснить. — Он засмеялся. — А ведь я всегда думал: если убийца Генри Уэлдон, очень странно, что он вроде как не знает, когда убил. Смотрите! Притворимся, что сами замыслили это убийство и запланировали его на двенадцать часов.

— Да что проку? Мы знаем, что оно было совершено не раньше двух. Тут ничего не поделать, милорд.

— Но я-то хочу рассмотреть убийство в том виде, в каком оно было спланировано. Да, позже убийцы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами, и расписание пришлось поменять, но пока что давайте восстановим план в его исходном виде. Вы не против? Мне так хочется.