Читать книгу "В СССР геев не было! - Ванда Лаванда"

рукой. – Наволочки в третьем.

Ярослав кивнул и подошел к комоду. У него была пара минут, пока он готовился ко сну, чтобы объясниться, но он не стал ничего говорить. Миша сдвинулся с центра кровати на край, который ближе к окну.

– Предпочитаю спать со свежим воздухом, поэтому окно не закрываю. Если замерзнешь, то укутаешься в одеяло…

– То прижмусь к тебе… – одновременно с Михаилом договорил Слава, стараясь звучать непринужденно.

В ту ночь они больше не сказали ни слова, хотя до утра каждый лишь дремал в пол глаза. А после пробуждения Слава тихо поднялся с чужой кровати, поправил подушку, выскользнул из спальни, как ночной призрак, и скрылся в своей комнате.

По утрам Миша часто пил кофе. Не просто растворимый, а молол зерна и варил в турке. Вроде бы этот утренний ритуал Михаил «привез» из Германии, когда был в командировке. В девяностые было сложно найти хороший кофе, но теперь на любой праздник можно было дарить упаковку хороших кофейных зерен – не ошибешься.

Но этим утром Михаил заварил себе чай с мятой. Он собирался днем доспать то, что не доспал ночью из-за слов и присутствия Ярослава. Ему даже себе было неловко признаться, что он и правда ждал ночных объятий, которых не было. Он не собирался нарушать уединение Славы, ведь он обещал дать ему столько времени, сколько потребуется. Даже если ночью показалось, что ожидание окончено.

Взяв кружку с чаем, Михаил направился обратно в свою комнату: завтракать в одиночестве не хотелось, а сидеть и надеяться, что сосед составит ему компанию, было выше его сил. Выйдя в коридор, он увидел Славу, который тащил в руках ворох белья.

– Что ты делаешь? – Михаил чуть склонил голову, наблюдая, как мужчина вздрогнул от его резкого вопроса и едва не рассыпал по полу все, что держал.

– Собираюсь заняться стиркой. Очевидно.

Ярослав обошел Михаила и зашел в ванную, присел перед стиральной машинкой и стал загружать постельное белье в барабан.

– Сегодня не суббота, – напомнил Миша, который обычно занимался делами по дому, а стирку постельного и полотенец ставил каждую субботу, чтобы не путаться, как долго используется тот или иной комплект.

– Я в курсе. Соседка сверху опять орала на сына, что он не хочет собираться в садик. Значит, сегодня будний день.

– Тогда почему?.. – Михаил сначала спросил, а потом подумал, что вопрос бестактный.

В конце концов, они уже в возрасте, всякое могло произойти, из-за чего постель могла испачкаться. Например, Слава мог пролить чай. Грязная постель и нежелание перестилать ее в середине ночи – вполне себе весомая причина для того, чтобы прийти спать к старому другу. Не так ли?

Решив это для себя, Михаил Петрович сделал длинный глоток чая, наслаждаясь запахом мяты.

– Почему? – Ярослав закрыл дверцу и нажал на кнопку «пуск», после чего посмотрел на Мишу. – Потому что я решил спать с тобой. Наконец-то, мне было не холодно спать, несмотря на открытое окно. А значит, мне больше не нужен отдельный комплект постельного белья.

Слава вышел из ванной и протиснулся между стеной и Мишей, который тоже успешно изображал стену от удивления. На секунду ему показалось, что Ярослав прикоснется к нему, пытаясь обнять или что-то в этом роде, но он просто прошел на кухню.

– Ладно… – задумчиво протянул Михаил и пошел за соседом. Внезапно появился аппетит.

Атмосфера в квартире дома сто тринадцать заметно изменилась. Теперь то и дело возникало напряженное молчание, произносились двусмысленные фразы, затягивались дружеские прикосновения. В общем, мужчины возраста «далеко за шестьдесят» вели себя, как два подростка в период бурной гормональной перестройки.

Когда у Ярослава заболела спина, Михаил решился предложить ему массаж. Слава не стал отказываться и снял одежду под пристальным взглядом мужчины. Он лег на диван, на котором он уже неделю не спал, в комнате, которую теперь называл не своей, а гостиной. В ожидании прикосновений кожа покрылась мелкими мурашками. Михаил пододвинул стул и сел рядом с диваном, так как садиться сверху бедер Славы было неудобно и небезопасно. Он начал мягко разминать уставшие напряженные мышцы, поглаживая и постукивая. Конечно, ничего вульгарного и пошлого Миша не делал. Но сами прикосновения к коже любимого человека доставляли ему неописуемое счастье. А то, что от массажа Слава смог заснуть спокойным сном без кошмаров, стало приятным бонусом.

Когда Ярослав мыл посуду, а эту обязанность по дому он сам закрепил за собой, Михаил вставал сбоку, забирая мокрые тарелки, чтобы протереть их вафельным полотенцем. Иногда он позволял столкнуться их пальцам или задержать руку дольше, чем было нужно. Со временем Миша так осмелел, не встречая негативной реакции на свои действия, что стал приобнимать Славу, пока тот намыливал посуду и вытирать было нечего.

Когда Ярослав курил на балконе, Михаил стоял на кухне у окна, наблюдая за ним. Иногда он присоединялся к другу и на балконе, чтобы поговорить. Но только после выкуренной сигареты, так как не любил запах дыма.

Ярослав и сам стал тянуться к Михаилу, хотя по большей части делал это неосознанно, в отличие от Миши. Например, за столом он садился теперь не напротив, а рядом, случайно соприкасаясь ногами или задевая локтями друг друга.

В один из вечеров Михаил, читая в кровати, задремал прямо с открытой книгой в руках. Ярославу было неохота вставать с постели и идти по холодному полу босиком, чтобы выключить свет. Поэтому он аккуратно забрал из рук Михаила книгу и закрыл ее, не забыв вложить закладку. После чего потянулся к прикроватной тумбочке, перегнувшись через Мишу, чтобы погасить ночник. За секунду до щелчка выключателя, Слава увидел открытые удивленные глаза друга, а затем комната погрузилась в темноту. Михаил, проснувшись из-за шевеления рядом, поймал Славу в весьма интересном положении: тот едва ли не лежал на нем, а протянутая рука к ночнику практически обнимала мужчину. Смутившись, Ярослав поспешил вернуться на свою половину кровати, и, конечно, запутался ногами в одеяле. И в итоге окончательно оказался в объятиях Миши.

– Не хотел тебя будить, – проворчал Слава, поднявшись на руки и возвращаясь на свою подушку.

– Я так соскучился, – шепнул Михаил, не рассчитывая, что его услышат.

Но Слава услышал, хотя комментировать не стал. А ведь больше всего на свете в этот момент ему хотелось сказать, что он тоже скучает.

Дни шли за днями, и воздух начинал дрожать от напряжения и невысказанных слов, от танцев вокруг да около, от не разрешения прикасаться так, как хочется.

Ярослав стал курить больше, потому что только на балконе он