Читать книгу "Хроники вечной жизни. Проклятый дар - Алекс Кейн"

– Вам следует быть более внимательным к Анне, сир, – в сердцах сказал Франсуа тем же вечером, – ведь она ваша будущая жена.

– Ах, дядюшка, оставьте, – раздраженно ответил Генрих, – не хочу я на ней жениться. Вы же сами видели – она стара и совсем некрасива.

– Но вы подписали артикулы, – настаивал Франсуа. – И свадьба с нею – одно из условий вашего избрания.

Своевольный Генрих взорвался:

– Вот и женитесь на ней сами! А все эти бумаги – ерунда, после коронации я аннулирую их. А вас прошу не вмешиваться более в мои дела!

Он резко развернулся и пошел прочь. Франсуа с беспокойством смотрел ему вслед.

* * *

Днем позже Анджей Ваповский знакомил Франсуа с Краковом. Они спустились с Вавельского холма, на котором возвышался королевский замок, и до вечера гуляли по городу. Пан Ваповский показывал то на одно здание, то на другое и о каждом, казалось, мог рассказывать часами. Без сомнения, он был влюблен в этот город. У подножия холма он указал на большую пещеру:

– Здесь когда-то жил Вавельский дракон.

Франсуа удивленно воззрился на Анджея.

– Это самая старая легенда Кракова, – улыбнулся тот. – Когда-то в этой пещере жил ужасный дракон-живоглот, и раз в неделю ему требовалось приносить корову, чтобы он не трогал людей. Это длилось годами, пока один хитрый сапожник по имени Скуба не решил избавить город от напасти. Он набил коровью шкуру серой и смолой, дракон съел все это и задохнулся. А Скуба стал делать из его кожи прекрасную обувь. Горожане с удовольствием раскупали ее, сапожник разбогател и таким образом был вознагражден за свой подвиг. Говорят, и сейчас еще можно встретить сапоги из кожи этого дракона.

– Красивая легенда, – кивнул Франсуа.

Между тем они подошли к центру города.

– Взгляните, барон, вот рыночная площадь. От нее в каждую сторону расходится по три улицы, образующие городские кварталы. А под ней – огромная система ходов, можно сказать, подземный город. Скажу вам по секрету: из королевских покоев в Вавельском замке сюда ведет тайный проход. Вот эта постройка посреди площади – Сукеница, здесь располагаются ряды торговцев сукном. Башня рядом – городская ратуша. А эти навесы – соляные, хлебные, рыбные ряды. Сюда же фасадом выходит архиепископский дворец, вот он, справа.

– А это что за красота? – спросил Франсуа, показывая на кирпичный собор с двумя башнями разной высоты.

– О, это наша гордость, Мариацкий костел. Вы обязательно должны зайти туда и полюбоваться невероятным алтарем.

– А почему же башни разные?

Пан Ваповский рассмеялся:

– На эту тему ходит множество легенд. Мне больше всего нравится история о том, что башни строили две враждующие семьи, которые, чтобы примириться, поженили своих детей и отдали постройку башен в их распоряжение. И так молодая пани утомляла ночами своего супруга, что у него не было сил построить высокую башню, и она оказалась ниже. Скажу вам откровенно, это пошло на пользу костелу.

– Да, выглядит очень красиво. Кстати, пан Анджей, что это за печальная дама в траурных одеждах, которую я видел вчера в свите панны Ягеллонки?

– А, черная княгиня, – кивнул Ваповский.

Франсуа усмехнулся: во Франции Екатерину прозвали почти так же, черной королевой.

– Это пани Эльжбета Острожская, – пояснил Анджей, – одна из самых богатых наших дам. Ее супруг и в самом деле не так давно умер, только сомневаюсь, что она сильно горюет по нему.

– Отчего же?

– Ревнивец был страшный, а она, как вы видели, редкая красавица. Превратил ее жизнь в ад, да и другие постарались. Как-нибудь расскажу. – Пан Анджей повернулся и указал на широкую улицу: – А вот эта дорога ведет к воротам, названным в честь святого Флориана. Дальше, за крепостной стеной, находится предместье. Угадайте, как оно называется?

– Не представляю, – пожал плечами Франсуа.

– Флоренция.

– В самом деле? Забавно!

Весь день гуляли они по городу, а на ужин отправились в краковский дом Ваповских, где их ждала супруга Анджея, Катаржина. Втроем они провели прекрасный вечер, и у Франсуа появилась надежда, что пребывание в Польше не будет столь неприятным, как он опасался.

* * *

21 февраля 1574 года в соборе Святых Станислава и Вацлава состоялась торжественная коронация Генриха на польский престол. В присутствии огромного количества шляхтичей примас Польши Якуб Уханский возложил на его голову золотую корону, усыпанную рубинами и сапфирами, и французский принц Генрих Валуа официально стал королем польским Хенриком Валезы.

За коронацией последовала неделя пиров, карнавалов и приемов. Генрих сидел на обитом бархатом золотом троне, благосклонно взирая на придворных. Речам и тостам не было конца. Франсуа заметил, что пьют поляки гораздо больше французов и предпочитают не вина, а более крепкие напитки. Особенной любовью шляхтичей пользовалась горькая настойка на траве, называемой здесь душистой зубровкой. От нескольких глотков этой жгучей жидкости француз мог потерять сознание, поляки же, казалось, могли пить ее бесконечно. Зачастую пиры продолжались до тех пор, пока последний из гостей не падал со скамьи, сваленный количеством выпитого.

А вот польская пища Франсуа понравилась. Он на долгие годы полюбил бигос – смесь различных видов мяса и квашеной капусты, с удовольствием ел вареники и пришел в неописуемый восторг, попробовав мясо неизвестных остальной Европе раков.

– Приятно познакомиться, пан Францишек. Вы приехали из Парижа?

На балу в честь коронации Генриха Анджей Ваповский представил Франсуа пани Острожской, и теперь она с любопытством смотрела на иноземца, изящной формы брови изогнулись, а лицо осветилось теплой, грустной улыбкой.

– Да, пани Эльжбета. Я двоюродный брат королевы-матери.

– Екатерины Медичи? Это великая женщина, я ею восхищаюсь. Не могли бы вы рассказать про нее?

Франсуа обрадовался: у него появился повод подольше побыть с пани Острожской и, может быть, произвести на нее впечатление. Уж он своего не упустит! Он предложил княгине руку и не спеша повел ее вдоль бальной залы.

– Совершенно согласен с вами, пани Эльжбета: королева необыкновенный человек.

И барон принялся рассказывать, кое-что приукрашивая, превознося Екатерину, но не забывая попутно упоминать и о своих заслугах. Он поведал о ее молодости, о том, что ей пришлось претерпеть по вине Дианы де Пуатье, об интригах, в которых они участвовали, о смерти Генриха и регентстве королевы-матери. Он припоминал и грустные, и смешные, и нелепые случаи, заставляя слушательницу то сочувственно качать головой, то улыбаться, то удивленно вскидывать брови. Ему доставляло удовольствие чувствовать тепло ее ладони на своей руке, а запах ее духов кружил голову. Княгиня слушала внимательно, и казалось, ей тоже приятно находиться рядом с Франсуа.