Читать книгу "Тур Хейердал. Биография. Книга 1. Человек и океан - Рагнар Квам"

Постепенно проникновение воды в бревна прекратилось. Древесный сок выполнил свою функцию.

Тур Хейердал мог поздравить себя. Ни одно из страшных пророчеств пока не сбылось. А у него на руках оставались все козыри.

Жизнь на борту вошла в более спокойное русло. Плот скользил по воде, попав под власть устойчивого пассата. Мореплаватели жили среди сардин, тунцов и дельфинов, иногда к ним наведывались киты и акулы. Каждое утро они подбирали летучих рыб, упавших ночью на палубу. Зажаренные на сковородке, они по вкусу походили на скумбрию.

Эрик бренчал на гитаре. Кнут, искусный плотник, мастерил модель «Кон-Тики». Торстейн рассказывал небылицы. Бенгт устраивал театральные представления. Герман ходил с приборами и измерял давление и силу ветра.

Проблемы. Кнут Хаугланд и Торстейн Роби были на «Кон-Тики» телеграфистами. Им часто приходилось трудиться, чтобы поддерживать оборудование в исправности

Любительское радио. Позывными «Кон-Тики» был сигнал «Lima India 2 Bravo». Команда поддерживала связь с радиолюбителями, особенно из Норвегии и США

Тур вел дневник путешествия. Как обычно, он внимательно следил за всеми проявлениями природы. Он описывал пылающее ярко-красное солнце, которое в течение нескольких минут каждый вечер медленно проплывало вдоль горизонта и точнее любого компаса показывало путь на запад. Описывал луну, которая как тяжелый и круглый шар поднималась на востоке и показывала, откуда они пришли. Описывал рыб и птиц, а также моллюсков, начинавших прирастать к плоту. Описывал жизнь на борту, заносил в дневник координаты и курс, а также расстояние до ближайшей суши.

Общались они на плоту по-норвежски, но он писал по-английски, водоустойчивыми чернилами — вдруг что-то случится с плотом и людьми или пропадет судовой журнал; английский язык в любом случае давал лишние шансы на то, что дневник будет прочитан. Кроме того, Тур готовился к будущей книге о путешествии. Ведь он рассчитывал на широкий круг читателей из разных стран, и почему бы ему, человеку, который привык мыслить системно, не начать подготовку издания на английском языке прямо сейчас?

Один день на плоту «Кон-Тики» мог иметь несколько кульминационных моментов. Вот, к примеру, Эрик в двенадцать часов замеряет высоту солнца и наносит на карту новую отметку — смотрите: еще один рекорд! Со вчерашнего дня плот прошел шестьдесят морских миль! А Бенгт вдруг обнаруживает номер гётеборгской газеты трехмесячной давности, который он захватил с собой в шведской миссии в Лиме. Не говоря уже о тех минутах, когда удается установить связь по радио и узнать о том, что с родными и близкими по другую сторону земного шара все в порядке.

Самые знаменательные события были, однако, впереди. Семнадцатое мая, День Конституции, норвежский национальный праздник, отмечен свежим ветром и легким волнением на море. «Кон-Тики» неспешно плывет вперед, и Тур хвалит его изо всех сил. «Отличное мореходное судно, гораздо лучше, чем мы представляли себе в наших самых смелых мечтах», — отмечает он в судовом журнале. Они устанавливают связь с радиостанцией в Кальяо и посылают статью в американский информационный синдикат и в «Нью-Йорк таймс». Статья появляется через несколько дней и повествует среди прочего об акулах, представляющих большую опасность для экипажа «Кон-Тики». Герд Волд, давно вернувшаяся в Вашингтон, упоминает об этой статье в одном из писем, которые она еженедельно шлет семьям мореплавателей, и добавляет: «Будем надеяться, что наши ребята настолько научились уважать акул, что держатся на плоту, а не под ним».

Семнадцатое мая решено отпраздновать как следует — в этом отношении маленький кусочек Норвегии, плывущий в Тихом океане, не должен быть исключением. Тем более что на борту достаточно виски и акевита[34]. Звенят стаканы, звучат песни и снова звенят стаканы. Все за исключением Кнута, напиваются.

Посреди пиршества на корму накатывает большая волна и смывает небольшой деревянный ящик, на котором лежит компас. К счастью оказывается, что Тур несколько дней тому назад привязал ящик веревкой, и драгоценный прибор удается спасти.

Однако это происшествие пугает Тура, и он объявляет сухой закон до конца путешествия.

Суббота, 24 мая, полдень. Стоит тихая погода, море спокойно. Кнут несет вахту у рулевого весла. Солнце в зените, и ему становится жарко. Он наклоняется над бортом, чтобы смочить лицо и руки водой. И в этот момент слышит какой-то шум в воде, который доносится непонятно откуда. Он поднимает глаза, и от удивления теряет дар речи. «Всего в каких-то трех метрах от меня возникла акула гигантских размеров. Ее голова была настолько широкой, что я вряд ли смог бы обхватить ее. Тело… вздымалось над поверхностью воды как плавучая скала. Рядом… плыла целая стая рыб-лоцманов., тут и там к ее туловищу присосались длинные прилипалы. Это было ужасающее зрелище», — записал Кнут в своем дневнике.

Тур как раз окунулся в воду, когда услышал громкий вопль Кнута, переходящий в фальцет: «Акула-а-а!»

Вся команда бросилась к Кнуту и замерла при виде огромной уродливой морды, какой ни один из них никогда не видел. «Тигровая акула», — пробормотал Тур, вспомнив, что он зоолог. Ему ни разу не приходилось ни читать, ни слышать об акуле таких размеров.

Чудовище ничего особенного не предпринимало, а просто тихо плавало вокруг, с любопытством обнюхивая плот и время от времени ныряя под него. Голова и хвост акулы высовывались с разных сторон плота — они оценили ее длину примерно в восемь метров. Одна только жабья пасть достигала, казалось, целого метра в ширину.

И хотя акула вела себя спокойно, на борту началось волнение. Тур достал фотоаппарат и пленку, а Торстейн залез на рулевое весло, которое тут же вдруг оказалось на спине чудовища. Кто-то нацепил наживку на огромный крючок и швырнул под нос акуле, однако она не соблазнилась на приманку.

Наконец Эрик встал во весь рост, держа гарпун, который казался маленькой зубочисткой по сравнению с морским чудовищем. Кнут записал в своем дневнике: «Он сказал, что было бы безумием покушаться на такое чудовище, но мы подстрекали его, и он запустил в акулу гарпун. Тот со свистом вошел ей в спину. Акула на секунду замерла, а потом подскочила, ударила своим гигантским хвостом и нырнула вниз. Веревка гарпуна пролетела над бортом и зацепилась за край плота. Когда я попытался отцепить ее, она больно хлестнула меня по ноге, оставив кровавую рану и царапину на бедре. Веревка представляла собой полудюймовый пеньковый канат со стальным креплением».

Веревка натянулась и лопнула как кусок шпагата. Оторвавшееся древко гарпуна показалось на поверхности воды недалеко от плота. Акула продолжила свой путь в глубину с гарпуном в спине или без него, и больше они ее не видели.