Читать книгу "Голубой горизонт - Уилбур Смит"

Он звал напрасно: дух Ясмини был уже далеко.

Шум разбудил Сару, и она пришла к Тому. Быстрый осмотр показал, что сердце Ясмини не бьется и помочь ей невозможно. Подавив горе, она повернулась к Дориану. Он был жив, но жизнь едва теплилась в нем.

По отрывистому приказу Тома Батула и Кумра вытащили Кадема из хижины. Ремнями из сыромятной кожи ему связали руки за спиной. Подтянули лодыжки к запястьям и тоже связали. Спина его болезненно изогнулась; ему надели на шею железный рабский ошейник и цепями привязали к дереву в центре лагеря. Как только страшная весть об убийстве разошлась по лагерю, женщины собрались вокруг Кадема, в гневе и отвращении они проклинали его и оплевывали: все любили Ясмини.

– Держи его под охраной. Не позволяй убить, пока я не прикажу, – мрачно сказал Том Батуле. – Ты привел к нам этого убийцу. Теперь это твой долг. Отвечаешь головой.

Он вернулся в хижину, чтобы помочь, чем можно. Но нужно было немногое – все взяла на себя Сара. Она хорошо владела искусством врачевания. И почти всю жизнь лечила раненых и умирающих. Его сила понадобилась ей, только чтобы плотнее затянуть бинты и остановить кровотечение. Остальное время Том тревожно слонялся поблизости, проклиная себя за то, что сглупил, недооценил опасность и не принял предосторожностей против нее.

– Я не малое дитя. Я должен был догадаться.

Его жалобы мешали, а не помогали, и Сара выгнала его.

Когда она перевязала раны Дориана и устроила удобнее, Тому было разрешено вернуться. Она сказала, что, хоть его брат серьезно ранен, клинок не затронул сердце, насколько она может судить. Но ей кажется, что пробито легкое: на губах Дориана кровавая пена.

– Я видела, как менее сильные люди, чем Дориан, оправлялись от более серьезных ран. Теперь все в руках Бога и времени.

Больше она ничем не могла утешить Тома. Сара дала Дориану опия и, как только снадобье подействовало, оставила с Томом и Мансуром. А сама начала готовить тело Ясмини к погребению.

Ей помогала малайская служанка, тоже мусульманка. Они отнесли Ясмини в хижину Сары в дальнем конце лагеря, положили на низкий стол и загородили ширмой. Сняли окровавленную одежду и сожгли на костре. Закрыли дивные черные глаза, блеск которых поблек. Вымыли детское тело Ясмини и натерли ароматным маслом. Перевязали единственную смертельную рану, пробившую сердце. Одели в чистое белое платье и уложили на погребальные носилки. Ясмини словно спала.

Мансур и Сара, любившие больше Ясмини только Дориана, выбрали в лесу место погребения. Вместе с экипажем «Дара» Мансур остался копать могилу, потому что закон ислама требовал, чтобы Ясмини похоронили до захода солнца в день ее смерти.

Когда носилки с Ясмини подняли и выносили из хижины, плач женщин привел в себя Дориана; очнувшись от наркотического забытья, Дориан слабо окликнул Тома, который подбежал к нему.

– Принеси ко мне Ясси, – прошептал Дориан.

– Нет, брат, тебе нельзя двигаться. Любое движение может серьезно осложнить твое положение.

– Если не принесешь, я сам пойду к ней.

Дориан попытался сесть, но Том мягко удержал его и крикнул Мансуру, чтобы погребальные носилки принесли к постели.

По настоянию Дориана Том и Мансур поддержали его, чтобы он в последний раз смог поцеловать жену в губы. Потом Дориан снял с пальца золотое кольцо, над которым произнес брачный обет. Кольцо слезло с трудом: Дориан его никогда не снимал. Мансур поддерживал руку отца, и тот надел кольцо на тонкий палец Ясмини. Кольцо было велико, но Дориан согнул палец, чтобы оно не соскользнуло.

– Иди с миром, любовь моя. И пусть Аллах примет тебя в свое лоно.

Как и предупреждал Том, усилия изнурили Дориана, и он опустился на тюфяк. Повязка на груди покраснела от свежей крови.

Ясси отнесли к могиле и осторожно опустили туда. Сара закрыла ей лицо шелковым платком. Том и Мансур никому не доверили закапывание могилы. Сара была с ними, пока они не закончили. Затем взяла Тома и Мансура за руки и отвела их в лагерь.

Том и Мансур сразу отправились к дереву, к которому был привязан Кадем. Том мрачно хмурился, подбоченясь и стоя над пленником. От удара рукоятью пистолета на голове Кадема вскочила большая шишка. Кожа на голове лопнула, черная кровь уже начинала сворачиваться в ссадине. Однако Кадем пришел в себя и был настороже. Он смотрел на Тома взглядом фанатика.

Подошел Батула и распростерся перед Томом.

– Господин Клиб, я заслуживаю твоего гнева. Твои обвинения справедливы. Я привел эту тварь в твой лагерь.

– Да, Батула. Ты действительно виноват. Чтобы заслужить прощение, потребуется весь остаток твоей жизни. А может, и сама жизнь.

– Как скажет господин. Я готов платить долг, – покорно сказал Батула. – Убить этого пожирателя свинины немедленно?

– Нет, Батула. Сначала он должен рассказать, кто он такой на самом деле и кто его хозяин, пославший на подлое деяние. Может быть, заставить его говорить окажется нелегко. Я по глазам вижу, что этот человек не живет полностью на земле, как другие.

– Да, им управляют демоны, – согласился Батула.

– Заставь его говорить, но позаботься, чтобы он умер не прежде, чем все расскажет, – подчеркнул Том.

– Как прикажешь, господин.

– Отведите его куда-нибудь, чтобы его крики не пугали женщин.

– Я пойду с Батулой, – сказал Мансур.

– Нет, парень. Это грязная работа. Тебе незачем на это смотреть.

– Принцесса Ясмини была моей матерью, – ответил Мансур. – Я не только буду смотреть – я буду наслаждаться каждым его криком и радоваться каждой капле его крови.

Том с удивлением смотрел на племянника. Куда подевался славный красивый мальчуган, каким Том знал его с детства? За один час Мансур стал суровым мужчиной.

– Что ж, иди с Батулой и Кумрой, – согласился наконец Том, – и записывай ответы Кадема аль-Джури.

Кадема в шлюпке отвезли вверх по ручью примерно на милю от лагеря и нашли другое дерево, чтобы привязать. Лоб ему обвязали кожаным ремнем и туго затянули за стволом, так что Кадем не мог шевельнуть головой. Мансур спросил, как его на самом деле зовут. Кадем плюнул на него. Мансур посмотрел на Батулу и Кумру.

– То, что мы должны сделать, справедливо. Во имя Господа, начнем, – сказал он.

– Бисмилля! – ответил Батула.

Пока Мансур караулил пленника, Батула и Кумра отправились в лес. Они знали, где искать, и через час нашли гнездо свирепых муравьев-солдат. Насекомые были ярко-красные, чуть крупнее рисового зерна. Блестящая голова вооружена парой ядовитых челюстей. Стараясь не раздавить их и еще больше стараясь не попасть им в челюсти, Батула по одному брал муравьев из гнезда бамбуковыми щипцами.

Когда вернулись, Кумра срубил на берегу ручья стебель тростника и старательно срезал один конец трубки, чтобы вставить в ухо Кадему.