Читать книгу "Последний час рыцарей - Нанами Шионо"

Поэтому для Венеции было разумным временно оставаться на Корфу и Крите. Но опаздывавшие в Мессину союзные эскадры задерживали отплытие всей армады. И венецианскому адмиралу Себастьяно Веньеро пришлось сделать нелегкий выбор.

Он решил отправляться в Мессину, взяв с собой единственную корфиотскую эскадру. Критской эскадре он приказал также немедленно плыть в Мессину, как только она получит соответствующий приказ.

Этот шаг стоил ему непомерно дорого: в результате воды от Корфу до Крита остались фактически неприкрытыми. Но Венеция не могла поступить иначе. Веньеро взял с собой в Мессину пятьдесят восемь боевых галер и три галеаса. Он ожидал, что вскоре туда прибудет и Марко Квирини с шестьюдесятью кораблями.

Можно догадаться, каким было настроение у Веньеро, когда Колонна, опоздав на целую неделю, наконец-то прибыл в порт. Когда же венецианский адмирал узнал, что корабли задержались, так как дон Хуан не явился, ярости его не было предела.

Тридцатишестилетний Маркантонио Колонна скорее походил на придворного подхалима, нежели на главнокомандующего. Был он худощав, низенького роста, уже начинал лысеть. Его чересчур большие глаза оставляли впечатление, будто этот человек постоянно болел в детстве.

Веньеро же был высоким и коренастым мужчиной, он зачесывал назад седые волосы. Будучи в гневе, он не кричал, а лишь громко отчитывал задержавшегося, но при этом напоминал орла, который вот-вот набросится на голубя.

Однако Колонна оказался исключительно верным слугой папы Пия V. Он родился и вырос в одном из благороднейших домов Рима, а потому был на короткой ноге с испанской королевской семьей. Венецианский адмирал не мог себе позволить нагрубить человеку такого уровня. Присутствовавший тут же Агостино Барбариго сменил тему разговора, чем и спас положение.

Барбариго спросил у Колонны о Дориа, руководившем испанской эскадрой. Благодарный Колонна охотно подхватил новую тему с явным облегчением в голосе. Он ответил, что Дориа плавал из страны в страну с просьбой выделить корабли в поддержку союзного флота — кто сколько может. По предположению Колонны, он должен был уже подходить к Мессине. Но хоть вслух об этом никто не говорил, все трое (и Веньеро, и Колонна, и Барбариго) знали, что ожидание связано с доном Хуаном, и лишь это по-настоящему их волновало.

Дон Хуан, находившийся в центре всеобщего внимания, покинул Мадрид 6 июня и направился к Барселоне. Маркиз де Санта-Крус со своими галерами уже ожидал его в гавани Барселоны. Все приготовления были завершены, они были готовы по первому же сигналу отправиться с эскадрой главнокомандующего дальше в путь. Но отплытие постоянно откладывали. Филипп II приказал эскадре доставить в Геную двоих дворян из Габсбургов, которые, погостив у своих испанских родственников, планировали вернуться в Германию, однако еще не подготовились к путешествию обратно.

Дон Хуан ждал. Жаркое барселонское лето находилось в самом разгаре. Наконец из Мадрида прибыли дворяне, отправление назначили на 20 июля. Прошло сорок три дня с тех пор, как дон Хуан приплыл в Барселону. 26 июля корабли достигли Генуи, где задержались еще на три дня из-за прощального банкета в честь немецких дворян. В Генуе эскадру пополнили шесть тысяч немецких солдат, две тысячи итальянцев и тысяча испанцев.

По обыкновению, эскадры, покидая свой домашний порт, не были экипированы людьми. Галеры отправлялись в путь лишь с группой главнокомандующих и несколькими матросами и гребцами на борту. По дороге они останавливались в портах, где добирали солдат. Солдаты (как правило, наемники) ожидали у каждого порта захода. Поэтому эскадра была вынуждена делать частые остановки. Испанская флотилия, у которой гребцы были невольниками, пошла тем же путем.

В отличие от испанцев венецианский флот в гребцы нанимал, как правило, свободных граждан. На отправившихся из Венеции кораблях плыли только командующие и судовые команды, а солдаты и гребцы присоединялись к ним в различных портах захода вдоль Адриатики. А к острову Корфу они подплыли уже в полном составе.

Корабли, доставленные доном Хуаном из Испании, должны были укомплектовываться в Генуе. 5 августа они вышли из Генуи в Неаполь, куда и прибыли 9 августа. Там они потратили еще десять дней на церемонию вручения папой христианского боевого знамени. И только после этого эскадра отчалила в Мессину 23 августа.

Мессина. Август 1571 года

Всеми ожидаемый дон Хуан внезапно прибыл в гавань Мессины, не послав вперед предупреждающего корабля. Солнце уже садилось за горами на противоположном берегу. Пролив окутало вечернее спокойствие, море золотилось, освещаемое закатным солнцем.

Ни Колонна, ни Веньеро не успели выстроить корабли для приветствия главнокомандующего. И все же с берега дали приветственный залп, после чего на воду спустили небольшие лодки с венецианскими и ватиканскими досточтимыми представителями. Теперь должна была состояться их первая встреча с командующим. В нетерпении они столпились в передних частях лодок и наблюдали за приближавшимся флагманом, на носу которого, конечно же, возвышалась фигура дона Хуана.

Он был хорошо сложен, высок. Хотя солнце освещало его со спины, все заметили чрезмерную бледность его кожи. Глаза у дона Хуана были ярко-голубыми, а волосы ослепительно отливали золотом. То, как он себя держал, выдавало утонченного человека.

Заметив корабли Колонны и Веньеро, выстроившиеся по обе стороны, главнокомандующий улыбнулся. Улыбка его обладала той непринужденностью и любезностью, какие появляются от чувства искренней уверенности в благородстве собственного происхождения.

Приветствия одновременно разразились с кораблей, собравшихся в гавани, и с берега, где столпились встречавшие люди. Над проливом на испанском и итальянском раздавались восклицания «Дон Хуан!» и «Дон Джованни!». Молодой человек мягко улыбался, подняв руку. Такое поведение слегка озадачило венецианцев, кичившихся своими республиканскими традициями. В Венеции не было принято кого-либо встречать так эмоционально.

Веньеро и Барбариго почувствовали облегчение. Вместе с тем оба с завистью признали значимость дона Хуана. Единственное, что пока было неясно, — это способность герцога выполнять обязанности главнокомандующего. Но по крайней мере одно его появление уже приободрило матросов и солдат.

Полагая, что главнокомандующий устал от столь длительного путешествия, приветственный банкет в тот вечер не устраивали. По той же причине и военный совет решили перенести на следующий день.

Только Колонна, как заместитель главнокомандующего, встретился с доном Хуаном. Содержание их часовой беседы точно неизвестно, однако позже Колонна отправил папе римскому письмо, в котором сообщил о специальной встрече с герцогом с целью убедиться, что последнему известно о договоренности по поводу принятия любых решений исключительно при единодушном согласии всех троих адмиралов.

Подхалим по натуре, Колонна отличался наблюдательностью. Он сразу же заметил постоянное присутствие гранда Реквезена рядом с доном Хуаном. И действительно, Филипп II поручил испанцу Реквезену под видом советника сопровождать дона Хуана, а по сути — контролировать его. Но Колонна желал встретиться с главнокомандующим один на один, без участия этого человека.