Читать книгу "Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков"

Священник обратился к своей спутнице со словами:

— Я скажу твоей хозяйке, дочь моя, чтобы она была с тобой помягче. Ведь ты хорошая девушка, Гертруда… И знаешь, что, голубушка. Я попрошу миссис Эванс поднять тебе жалованье. Ты этого давно заслужила.

Из своего убежища Ричард видел, как благодарная прихожанка порывисто припала к руке своего духовника:

— Да благословит вас Господь за вашу доброту, святой отец!

Даже от отца родного я не видела столько доброты и заботы. Вы внимательны ко всем обездоленным и слабым, никогда не отказываете в помощи. Вы наш защитник, последняя надежда перед сильными мира сего!

— Не впадай в заблуждение, дочь моя, — мягко поправил священник, — я всего лишь проводник Его любви, — он указал на распятие.

Когда девушка ушла, Ричард надвинул на глаза шляпу и вышел. В этот момент коленопреклоненный священник молился перед большим распятием в алтаре, но, услышав шаги, поднялся и обернулся: — Что привело вас в храм? — спросил, всматриваясь в незнакомую фигуру.

— Я нездешний, святой отец, но нуждаюсь в том, чтобы меня выслушали и если это возможно дали совет.

— Ну что ж, тогда вы пришли по адресу — священник жестом указал на резную деревянную дверцу.

Они прошли в исповедальню, разделённую непроницаемой для глаз перегородкой.

— Если хотите, назовите имя, которым желаете, чтобы я вас называл.

— Ричард.

— Хорошо, сын мой Ричард, говори, я слушаю тебя.

— Я совершил страшный грех, падре, но не по своей воле. Это вышло случайно.

— Господь милостив, сын мой, твоё раскаяние и душевная боль — вот плата за содеянное. Ты, видимо, болен, я слышу это по твоему хриплому голосу. Если у тебя нет денег, я могу написать записку, по которой наш аптекарь выдаст тебе лекарство. Мы можем также разделить трапезу.

— Благодарю, святой отец! Вы и вправду очень добры! Но я здоров. Проблема в том, что я проклят с рождения. Меня тянет к людям, а они бегут, едва завидев меня, или пытаются убить, как тот сторож с кладбища, который сам набросился на меня с саблей…

— …Так это вы… вырвали лицо у старого Олджа?! — священник не смог подавить в себе ужаса и отвращения.

— Да, — спокойно подтвердил незнакомец. — Из меня долго выращивали чудовище, внушая, что я исчадие ада. В конце концов я стал им…

— Дьявол — прошептал священник.

— Он самый, — жутко засмеялся незнакомец. — Вы спросите, каково быть дьяволом в этом мире? Тяжко, если в тебе хоть что-то осталось от человека. А я к несчастью, лишь наполовину зверь.

Отец Джонс принялся горячо молиться, часто осеняя себя крестом.

— Тебе надо покаяться. Только раскаяние исцелит твою душу от ужасных мыслей.

— Вы думаете, что я сумасшедший, — ровным голосом произнес незнакомец. — Когда я говорю, что я зверь, я вовсе не шучу. Вот вам доказательство — по перегородке с той стороны со скрежетом прошлись звериные когти.

Насмерть перепуганный священник пулей выскочил из кабинки… Однако на этом разговор не закончился. Преподобный Альберт Джонс, хоть и содрогнулся внутри при виде открывшегося ему человека-волка, однако переборол в себе ужас и отвращение. Наверное, лишь один церковник из сотни сумел бы в такой ситуации взять себя в руки и выслушать до конца материализовавшегося перед ним зверя из древней легенды. А он это сделал! И даже предложил свою помощь в качестве посредника между отверженным юношей и городской общиной.

…- Твои мытарства заканчиваются, сын мой, скоро ты обретёшь дом, семью и многих друзей — утешал юношу священник. — Когда в условленный день ты снова придёшь сюда в церковь, то подготовленная мною паства встретит тебя благожелательно. Я расскажу им, кто ты есть на самом деле, и что душа у тебя чистая. Что ты не преступник и не тот, кого надо опасаться. Мы вознесём вместе молитву за твоё воскрешение из мёртвых, и после этого для всех моих прихожан ты станешь истинным Ланарком. А теперь ступай — священник осенил Ричарда крестом и ласково провёл рукой по жёсткой звериной шевелюре припавшего к его плечу монстра.

Чёрная фигура скрылась за дверью храма, и священник подошёл к фрагменту настенной росписи со сценой Страшного суда. Эта фреска была тем немногим, что сохранилось от прежнего католического убранства собора, разорённого в 16-веке по приказу Генриха восьмого Тюдора.

Перебирая чётки, священник задумчиво смотрел на изображение ангела, помогающего Иисусу судить праведников и грешников. Для этого не только живые, но и мёртвые воскрешены были подняты Спасителем из могил. Джонсу вспомнился тот день, когда он отпевал только что умершего младенца…

* * *

…Церемония уже подходила к концу, когда Джонсу померещилось, будто веки крохотного покойника задвигались. Священник так и замер от неожиданности с открытым ртом на половине фразы, не в силах отвести глаз от личика разряженного младенца, который в своём расшитом шёлком и золотом костюмчике и парчовом берете походил на маленького принца Уэльского.

Напротив Джонса, по другую сторону гробика стоял хозяина похоронного бюро Филипп Крамер. По его мгновенно покрывшейся капельками пота физиономии викарий понял, что не только ему одному померещилось такое. Заметно дрожащими пальцами гробовщик извлёк из кармана платок, отёрся им, после чего попытался изобразить спокойствие, однако ничего у него не вышло — глазки Крамера бегали, подбородок подтанцовывал, словно при нервном тике.

Однако требовалось закончить церемонию: собравшийся народ зашевелился, зашушукал недоумённым шепотком. Джонс едва заметно для окружающих тряхнул головой и тихо пробормотал: «Прочь бесовское наваждение! Сгинь из святых пределов! Во имя Христа…», после чего продолжил читать молитву. И тут мёртвый ребёнок распахнул глазки! Да ещё дёрнул плечиком так, словно собирался поднять ручку.

Фраза застряла у священника в горле, такого с ним ещё не бывало! Впервые за долгое служение опытный ритор не мог произнести ни слова, вместо членораздельных звуков получалось какое-то мычание. Джонс растерянным взглядом обвёл ничего не понимающих прихожан. Сзади подскочил доктор Эдмунд Йейтс. Вежливо, отодвинул Джонса в сторону, торопливо накрыл гроб крышкой, схватил инструменты и сам принялся завинчивать болтами, чтобы лежащий в нём младенец никого больше не мог смутить своим видом. Очухавшийся от шока гробовщик бросился ему помогать.

Уже после того как покойник был оставлен в фамильной усыпальнице графов Ланарков и процессия вернулась с кладбища, к викарию подошли эти двое. Разговор происходил без свидетелей. Они были заинтересованы, чтобы священник не придавал огласке необычный факт, который доктор попытался объяснить с точки зрения медицины. Гробовщик поддержал коллегу, объяснив, что вообще-то ничего сверхъестественного не случилось, а имевший место феномен связан с процессом бальзамирования и подготовки тела к похоронам. Якобы глаза иногда открываются при иссушении мышц век и мимических мышц лица, это естественный процесс, так как в мертвом теле нет циркуляции жидкости.