Читать книгу "Между адом и раем - Тед Белл"

— Слишком маленькая для портсигара, — решил Алекс.

— Действительно, — сказал Пелхэм. — Вы не возражаете, если я присяду на секунду?

— Можешь сидеть здесь сколько хочешь. Позволь, налью тебе бренди, — спросил Алекс и наполнил ему рюмку.

Пелхэм пододвинул к себе кожаное кресло с выгнутой спинкой и сел, легонько вздохнув. Он осушил рюмку бренди, затем взял шкатулку и покрутил ее в руках, пристально глядя на Хока мутными синими глазами.

— Ваша светлость, я служу вашей семье уже почти семьдесят лет. И последние тридцать лет я ждал этого момента, — наконец сказал старик. Он осушил рюмку в один глоток и опять протянул ее Хоку. Прикончив и эту порцию, он откинулся на спинку кресла и огляделся. Блики, отбрасываемые языками пламени, освещали все уголки огромного зала, даже лепные потолки высоко над их головой.

— Я даже не знаю, с чего начать, ваша светлость, — сказал он наконец.

— Я полагаю, что начало будет вполне обычным, — беззлобно рассмеялся Хок.

— Я пришел обсудить один серьезный вопрос, милорд.

— Извини, — смутился Алекс и, поднявшись, зашагал перед камином, сцепив руки за спиной. Видно, действительно кое-что важное готовился сообщить Пелхэм.

— Ваш дедушка оставил эту шкатулку мне с тем, чтобы вручить ее вам впоследствии. Он очень ясно выразился, как ею нужно распорядиться. Я должен отдать ее вам, как только почувствую, что вы находитесь в надлежащем настроении.

— Понимаю, — сказал Алекс, озабоченно глядя на него. — Надлежащее настроение, ты говоришь. Как все загадочно, старина.

— Да. И у него были на это причины, как вы очень скоро поймете.

— И ты, очевидно, заключил, что теперь я нахожусь в этом так называемом надлежащем настроении?

— Действительно так, милорд, — сказал Пелхэм, и по его лицу пробежала улыбка. — До сих пор ваша жизнь проходила довольно невесело. Тем более ваш дорогой дедушка ушел в мир иной. Все мы очень тоскуем без него. Но я думаю, он согласился бы с тем, что вы уже прошли свой длинный и одинокий путь сквозь густой темный лес и вышли на залитую солнцем поляну.

— Если ты подразумеваешь, что после катания на санях с очень крутой горки я наконец-то остановился и почувствовал себя таким счастливым, каким имеет право чувствовать себя каждый человек, тогда ты прав. Так и есть. Разве ты не согласилась бы с этим, Виктория?

Она собралась сказать ему, что он «счастлив, как моллюск», но передумала и сказала, что он «счастлив, как никогда».

— Вот видишь? И кроме того, ты хорошо знаешь, что Виктория — в некотором роде психиатр. Так что касательно вопроса о моем текущем состоянии ты абсолютно прав, Пелхэм. Я в полном блаженстве! Так что дай посмотреть, что у тебя там. — Он протянул руку к шкатулке.

Пелхэм отдал Алексу шкатулку.

— Прямо как в романе каком-то, — сказал Хок, постукивая кончиками пальцев по крышке и улыбаясь им обоим. — Вам так не кажется?

Он положил странную белую шкатулку на каминную полку, чуть ниже огромной картины, изображающей Трафальгарское сражение. Разглядывая шкатулку под разными углами, Хок продолжал ходить из стороны в сторону.

— Только обычно хороший писатель выводит на первый план какую-то интригу, чтобы завоевать внимание читателя.

— Ради всего святого, открой ее, Алекс, — сказала Вики. — Мне не терпится увидеть, что там!

— Итак, другими словами, — начал Хок, внимательно глядя на Пелхэма, — дедушка хотел, чтобы я получил эту шкатулку, когда я без боязни смогу соприкоснуться с прошлым?

— Точно, милорд, — сказал Пелхэм, блеснув глазами.

— Хорошо, в таком случае, я думаю, это историческое событие заслуживает тоста! Пелхэм, не нальешь ли всем нам еще по глотку этого прекрасного бренди?

Хок взял бренди и встал, держа рюмку в одной руке, а другой держась за каминную полку. Подняв рюмку, наполненную янтарной жидкостью, он повернулся в направлении Вики и Пелхэма.

— Тост, — сказал Алекс Хок, — если вы не возражаете.

Когда они тоже подняли свои бокалы, он начал:

— Я хотел бы выпить в память о моих дорогих матери и отце. — При этих словах глаза Алекса наполнились слезами.

Вики подумала, что его голос сейчас дрогнет, но он продолжал:

— Они вернулись в мою жизнь совсем недавно нахлынувшими воспоминаниями. Но в этих воспоминаниях они переполнены радостью и счастьем, которых я никогда не видел в этом мире ни у одного живущего. Мой отец был великолепным человеком, красивым и храбрым безмерно.

— О, Алекс! — закричала Вики, кинувшись к нему с объятиями, в ее глазах заблестели слезы.

— Моя мать отличалась и силой, и добротой, и красотой. И всеми тремя качествами она была наделена в изобилии. За семь коротких лет, прожитых нами вместе, она сумела привить мне почти все качества и достоинства, которыми должен обладать настоящий мужчина.

Рыдание сорвалось с дрожащих губ Вики.

Алекс приложился к стакану и осушил его содержимое одним глотком.

— За мою мать и за моего отца, — сказал Алекс и бросил пустой стакан в жерло камина, разбив его о почерневшие от сажи кирпичи.

— Правильно! Правильно! — закричал Пелхэм, мгновенно очутившись на ногах. Он поднял свой стакан, повернувшись к Хоку, и, сверкая глазами, осушил бренди одним глотком. Вслед за этим он тоже бросил свой стакан в камин. Секунду спустя и стакан Вики очутился в камине.

— А теперь, наконец, таинственная шкатулка! — воскликнул Хок. — Взглянем, что в ней, вы не против?

Он снял шкатулку с каминной полки, посмотрел на нее еще несколько секунд, а затем медленно приподнял крышку.

— Да ведь это ключ! — он вынул из шкатулки большой медный ключ, держа его за черную атласную ленту, к которой он был привязан. — А если есть ключ, есть и замок, который он открывает.

— Да, — сказал Пелхэм. — Есть. Если вы оба согласитесь следовать за мной, я вам его покажу.

Вики и Алекс вышли вместе с ним в большой зал и начали подниматься по широкой, извивающейся спиралью лестнице, которая находилась в центре дома. В крыше большого особняка было смотровое окно, сквозь него блистали вспышки молний. Пелхэм, шотландец, никогда не зажигал в доме больше огней, чем было необходимо.

— Куда мы идем, старина? — спросил Хок, когда они дошли до четвертого этажа и продолжали подниматься вверх.

— К моим комнатам, ваша светлость, — сказал Пелхэм.

— К твоим комнатам? Что же, спрашивается…

Где-то совсем поблизости раздался сильный раскат грома. Вики вскрикнула, схватив Алекса за руку и остановившись. Несколько лампочек, освещавших лестницу, замерцали и погасли. Весь дом погрузился во тьму.

— Не о чем беспокоиться, мисс, — сказал Пелхэм. — Я всегда ношу с собой маленький карманный фонарик на такой случай.