Читать книгу "Украденная судьба - Анна Неделина"

— Ты должна знать кое-что и о моей матери. После того, как Сельван отпустил тебя в академии, она решила, что ее власть над ним ослабевает. И начала его наказывать. И каждый раз она напоминала ему, что в его бедах виновата ты, что в то время, как он вынужден прислуживать, ты на свободе… Так продолжалось долго… как я понял, даже после того, как ты вернулась во дворец. Я спросил, зачем ей это было нужно. Боялся услышать, что ей просто нравилось, понимаешь… Ты как-то сказала мне, что я поверил в ее вину лишь увидев бутылек с отравой. Я могу представить, как все было. Она не раз говорила, что брат угрожает мне. У нас разные матери, после смерти отца его ничто не сдерживает… думаю, что чем ближе подходило дело к свадьбе, тем чаще становились подобные беседы. Она действительно боялась его. Наверное, увидев у Валерин тот бутылек, я подумал, что этому не будет конца, пока Сельван не погибнет. И вина матери обязательно вскроется… может быть, было что-то еще… — Альвет вздохнул и вернулся к прерванному рассказу: — Так вот, когда я спросил, зачем она убеждала Сельвана в твоей вине, она ответила, что пыталась перенаправить его ненависть. Чем больше он был одержим местью тебе, тем меньше возможностей, что вы объединитесь против матери. Потому она подала историю так, будто ты сама обратилась к ней за советом, потому что испугалась брака с королем. И потом, была ведь еще моя смерть, о которой ты знала. В общем, у него было много оснований поверить в твою причастность. В конце концов, самым очевидным было то, что часть событий стерлась из памяти окружающих. Очевидное доказательство использования магии времени…

Я кивнула. Не удивительно, что Верс так долго не мог поверить в мою непричастность. И стали понятны вопросы королевы о моем отношении к Версу… и о моих связях с другими мужчинами. Все эти разговоры велись в присутствии Плантаго.

— Полагаю, — жестко закончил свою мысль Альвет, — даже после того, как Сельван понял, что вы с моей матерью не в сговоре, он продолжал поддерживать в тебе страх. Потому что моя мать следила за вами обоими. И любой намек на ваше сближение она могла счесть опасным и применить к тебе те же меры воздействия. А ты была очень любопытна и привлекала к себе внимание… если бы не ты, мне пришлось бы еще долго искать ответы. Возможно, я бы никогда не догадался сам.

— Вы же семья! — вырвалось у меня в отчаянии, потому что слушать дальше эти рассуждения было просто невозможно. — Почему ваша мать так боялась его и так стремилась ему отомстить? Что такого Сельван мог ей сделать?!

— Об этом я тоже спросил, — с печалью обронил король. — И ты права, мы семья. Я люблю и свою мать, и брата. А она… решила, что из-за этого может меня потерять. Что Сельван настроит меня против нее или что-то еще. У меня ощущение, что видел свою мать, но совершенно не знал ее. Этих ее страхов. Она… боялась вас обоих. Потому запретила магию времени. И… знаешь, она ведь и Делину поддержала потому, что не видела в ней соперницу. Я думал, все потому, что она не хотела, чтобы моя невеста чувствовала, будто ее используют из-за магических способностей и потому выбрала неодаренную.

— Ваше величество, зачем вы все это мне рассказали? — спросила я. — Чтобы я пожалела Верса? Или жалости недостаточно и вы надеетесь, что во мне вспыхнут прежние чувства?

Должно быть, слова мои прозвучали резко и грубо. Альвет взглянул на меня долгим взглядом.

— На это я надеяться не мог, — ответил он, наконец. — Но ты можешь потребовать для него наказания. Он наверняка заговорит об этом. Раз уж Кайлену предложил отомстить за смерть Лаверна… поэтому я хочу, чтобы, принимая решение, ты учла все обстоятельства.

Я вздохнула. Безумие какое-то.

Когда Верс все это рассказал Альвету? В перерывах между магическим сном? Или он уже достаточно окреп, чтобы целители допустили к нему кого-то… хотя как они могут запретить королю? Я — другое дело.

В голове шевельнулась мысль, что Альвет мог запретить пускать меня к Версу прежде, чем сам поговорит со мной…

Или я просто слишком привыкла к дворцовым интригам и теперь вижу во всех худшее? Как вдовствующая королева…

— Есть и еще одна причина. Я хотел узнать твое отношение прежде, чем просить тебя сопровождать Кайлена.

— Что? — удивилась я, сбившись с мысли.

— Он собирается ехать в Тальмер. Говорит, ты знаешь там одну женщину. А эта женщина знает тебя и потому в твоем присутствии, быть может, не так испугается появлению Кая. Я знаю, что Кайлен надеется найти наследника Лаверна. Но сам он тебя просить ехать с ним не решается.

— Почему же? — уже подозревая о возможных причинах, спросила я.

— Верс едет с ним, — пояснил Альвет. — Как я понял, дело в печати, которую нужно снять.

* * *

Слова Альвета звучали и звучали в голове. Некуда было от них деться, потому что больше я не хотела ничего забывать. Но и знание оказалось трудным, оно жгло изнутри горечью. Почему я узнала так… после всего… ведь могло бы сложиться…

Или нет. Наверное, нет. Размышляя об отношениях той, прошлой Регины и короля Сельвана сейчас, отстраненно, как о чужих людях, я могла понять, что чувства были недостаточно прочны. Они могли укрепиться. А могли сгореть и превратиться в пепел. Накапливающиеся сомнения, недоговоренности, обман и страх выяснить, что любимый человек способен на страшные вещи.

А Верса я знаю достаточно хорошо, понимаю, на что он способен. Но в то же время — не сомневаюсь в его благородстве и стремлении защищать. Сейчас королева не обманула бы меня картинками о гибели Альвета. Так почему же в груди жжет, а перед глазами — пепел?

Не могу не вспоминать, каким он был. Как бросал мне в лицо обвинения. Как пальцы его лежали на моем горле.

Горечь разъедала душу. Ощущение становилось почти невыносимым.

Я должна уехать. Хочу уехать из дворца. Не хочу его видеть…

Мысль была такой острой, словно игла, воткнувшаяся в висок. Я невольно схватилась за плечо, пытаясь понять, что там, с обручальной меткой, которая так и не исчезла. Вдруг она подействует и примет мои мысли за приказ… и хотя я понимала, что дело было не в самой метке, а в печати, придуманной королем Сельваном, все равно было страшно.

И я сидела на смятых простынях, бездумно глядя в окно, а снаружи на меня смотрели звезды, которые когда-то предупредили королевского звездочета о грядущей опасности. Вдруг они и сейчас о чем-то пытаются сказать, только вот звездочета больше нет…

Наверное, я впала в дрему прямо так, сидя. И дрема была достаточно глубока, чтобы мне пригрезилось чужое присутствие.

Я услышала чей-то вздох. А потом — оказалась прижата к горячему телу. Касания не были грубыми, но обнимали меня так отчаянно, что мне становилось больно от чужого предчувствия утраты.

— Ты как обычно все принимаешь слишком близко к сердцу, — сказали мне. — Я больше не прикоснусь к тебе. Прости за эту слабость. Тебе больше не придется бояться.

Но облегчения эти слова не приносили. Ведь я и не боялась. Мне было нужно нечто другое.