Читать книгу "В царстве тьмы - Вера Крыжановская"

Поглощенный своими мыслями и воспоминаниями, он не заметил, как приотворилась дверь. Так же не слышал он приближающихся легких шагов, пока, наконец, дрожащий голос не шепнул ему на ухо:

— Вадим Викторович!..

Доктор вздрогнул и у него невольно вырвался подавленный крик: так давно никто не называл этим именем индуса Равана-Веда. Он проворно повернулся и увидел бледную, взволнованную Лили. Глаза ее сияли радостью, по щекам текли слезы, и она, протягивая к нему руки, прошептала:

—Дядя Вадим, это ты? Сердце не обмануло меня. Но не бойся, я буду нема, как могила, украшенная именем доктора Заторского.

— Лили, крошка моя, ты узнала меня несмотря на внешнюю перемену, делавшую меня почти неузнаваемым? Отблагодарю ли я тебя когда-нибудь, дорогое дитя, за привязанность и память, которую ты сохранила к забытому всеми, чужому человеку, — тихим голосом ответил Заторский, привлекая к себе молодую девушку.

— Глаз твоих нельзя было изменить, дядя Вадим. Я сразу узнала тот добрый и нежный взгляд, который глядел на меня во время моей болезни в детстве. Конечно, это чудо, неслыханная тайна — увидеть тебя живым, после того, как видела в гробу, но я благодарю Бога и Пресвятую Деву за твое спасение и за то, что с моего папы снято такое тяжкое преступление, как убийство. Последние мои сомнения рассеялись, когда сейчас я увидела в твоих руках портрет Мэри.

Лицо доктора омрачилось.

— Над моей бедной Мэри висит большая опасность и не знаю, удастся ли мне спасти ее!

— Да, она очень изменилась, стала странной, а горе сделало ее атеисткой. Но твоя любовь спасет ее, дядя Вадим, потому что для истинной любви нет препятствий и могущество ее безгранично.

— Разве ты знакома с любовью, что говоришь о ней так уверенно? — с улыбкой спросил Заторский.

Лили подняла на него ясный и чистый взор.

—Да, дядя Вадим, мне знакома любовь. Я люблю солнце, согревающее все, что ищет его лучей, и не знаю, достойна ли я его любви. Ты догадываешься, о ком я говорю?

— Да, ты любишь Елецкого. А почему бы и ему не любить тебя?

Лили покачала головой.

— Могу ли я быть настолько самонадеянной, чтобы рассчитывать на внимание такого высшего существа, принявшего великое посвящение? Но он бесконечно добр и снисходителен к такой ничтожной девчонке, как я. И то уже будет счастье, если он останется, как и теперь, моим наставником и учителем в оккультных науках. Замуж я никогда не выйду и отдамся исключительно развитию в себе сокровенных сил, особенно врачебного магнетизма. А со временем я устрою на свои средства убежище для женщин и девушек, которые, подобно мне, пожелают посвятить себя уходу за больными.

—Значит, если князь сделает тебе предложение, ты откажешь ему? — лукаво спросил доктор.

Яркая краска залила прозрачное личико Лили.

—Что ты говоришь, дядя Вадим? Неужели я смогу сказать "нет", чего бы он от меня не потребовал? Тем более, если он предложит мне такое счастье, при одной мысли о котором у меня кружится голова.

Заторский от души рассмеялся и сказал:

— Послушай, Лили! А может твой папа войти сюда и поймать нас на такой интимной беседе? Он тоже не должен ничего знать, и для него я остаюсь Равана-Веда.

— Не беспокойся, папа не придет. Он на юбилейном обеде у одного приятеля-археолога, и будет там ужинать, а князь вышел. Я справилась, прежде чем пойти сюда, но он может вернуться, и потому, мне благоразумнее будет скрыться. Мы еще продолжим этот разговор, и мне надо о многом спросить тебя, ведь ты так изменился, обладаешь громадной силой и совершаешь чудесные исцеления. Ты всегда был добр, это я знаю, а теперь стал еще добрее и никогда не бываешь угрюмым или нервным, как бывало прежде.

— Недаром же, милая Лили, трудился я все эти годы, чтобы приобрести душевную гармонию, этот драгоценнейший дар человека.

— Ах, если я не уйду сейчас, так никогда не замолчу! — сказала Лили и, послав воздушный поцелуй, выбежала из комнаты.

Доктор сел на прежнее место и открыл портфель, чтобы спрятать портрет Мэри, но в эту минуту поднялась портьера, и показался веселый и, видимо, взволнованный князь.

— Как?.. Ты был здесь, Алексей, и слышал наш разговор? Лили узнала меня.

—Да она с первого же дня что-то заподозрила: ее любящее сердечко ничто не могло сбить с толку. Но не бойся, Лили деликатна и скромна, а потому тебя не выдаст.

—О, с этой стороны я не боюсь! Но если ты слышал наш разговор, то знаешь также, что она призналась в любви к тебе, и я полагаю, что большое счастье обладать таким любящим и чистым сердцем.

—Ты прав, я вполне ценю такое счастье. Я также глубоко, искренне люблю ее и буду бесконечно рад иметь подругой жизни это чистое и любящее существо, чтобы разделить с ним приобретенное знание. Я уже получил разрешение учителей на брак, и при первом случае сделаю ей предложение. Но раньше я хотел бы помочь тебе спасти бедную Мэри, потому что это потребует всех наших сил. О, если бы она знала, что ты жив, это очень помогло бы нам! — вздохнул князь.

— Она знает! — ответил взволнованный доктор, и передал разговор с Мэри на кладбище.

— Вот это превосходно! — обрадовался, внимательно слушавший, князь. — Теперь надо только поддерживать ее, воскресить в ней все воспоминания и любовь к тебе. Этой же ночью отправляюсь в дом Ван-дер-Хольма — я сильнее тебя! — и высмотрю, что можно сделать, чтобы потревожить господ сатанистов.

Чрезвычайно взволнованной вернулась Мэри домой и заперлась в своей комнате, запретив беспокоить ее. В продолжение всего дня радость сменялась у нее отчаянием. Сознание, что любимый человек жив, приводило ее в блаженное состояние, а мысль о том, что их разделяет почти непроходимая бездна, повергала ее в глубокое отчаяние.

Тщетно искала она выход из этого положения, и не находила. Вдруг мелькнула мысль бежать к Заторскому и у него искать защиты. Но лишь только она пожелала привести в исполнение свое намерение и бросилась к двери, Пратисуриа зарычал и преградил ей дорогу. Вне себя она попыталась открыть окно, но тигр встал на задние лапы, и его когти впервые болезненно запечатлелись на ее плечах.

В полном отчаянии, сознавая, что грозный страж растерзает ее, если она попытается бежать, Мэри опустилась в кресло и залилась слезами, однако ее могучая, упорная натура поборола слабость. Возмущенная насилием она решила молиться, чтобы Небо защитило ее от Ада, но едва попробовала она мысленно произнести имя Божие, как почувствовала жесточайшие мучения, лишившие ее способности мыслить: она корчилась, словно на раскаленных угольях, и под конец упала в обморок.

Очнувшись, она чувствовала себя совершенно разбитой и сознавала, что побеждена. Очевидно владыка, которому она отдалась, не выпускает из когтей своих подданных. В мертвой апатии лежала она на диване, затем насильно принудила себя за ужином съесть кусочек дичи и утомленная легла в постель, но ей не спалось, и апатия мало-помалу сменилась полным отчаянием.