Читать книгу "Цена крови - Патриция Брейсвелл"

Он увидел, что, поскольку Хемминг по-прежнему не открывал глаз, Эльфех встал из-за стола, видимо, решив, что дольше оставаться здесь бессмысленно. За ним поднялись и все англичане под тентом, а также несколько датчан, которые еще могли стоять на ногах. Этельстан с облегчением заметил, что их уход от пьяного Хемминга никого не беспокоил.

На причале они с Эдридом попрощались с архиепископом. Эльфех отправлялся на юг, в Кентербери, в то время как их путь лежал через Темзу в Лондон. Прощание было коротким, поскольку каждый хотел побыстрее уйти своей дорогой.

Пока гребцы маневрировали, выводя корабль на открытую воду в реку, Этельстан оглянулся на берег. Из тени городской стены показался одинокий всадник, направившийся к мосту через Медуэй по дороге, ведущей на север, к Лондону.

– Это тот самый мерсиец? – спросил он у Эдрида.

Его брат посмотрел туда, куда он указывал; в этот момент всадник остановился, чтобы сказать что-то стражнику у моста.

– Да, это он, – согласился Эдрид. Они видели, как он пришпорил коня, пустив его в галоп, и быстро пересек пролет моста. – Интересно, куда это он так торопится?

– Да, – сказал Этельстан. – Мне тоже очень хотелось бы это знать.

Этельстан вспомнил этот эпизод, когда через два дня по Лондону поползли слухи, что Хемминг мертв. Одни говорили, что какой-то английский знатный дворянин ночью проник в Рочестер и зарезал его. Другие утверждали, что в смерти его была виновата рочестерская шлюха, которая задушила его в постели; третьи были уверены, что архиепископ Кентерберийский наложил на датчанина проклятие, отчего тот заболел и его внутренности растворились, превратившись в воду. Как бы ни умер Хемминг, но, по всем версиям, убил его англичанин.

– Если Хемминг и мертв, – сказал Этельстан Эдмунду, – это не наших рук дело. Самое вероятное объяснение, которое мне приходит в голову, что он упился до смерти.

Однако все же его не покидали мысли о том всаднике, который у них на глазах спешно проскакал через рочестерский мост. Мог ли этот мерсиец, Алрик, иметь какое-то отношение к смерти Хемминга? А если и так, то оказал он им услугу или же навлек новые беды на их головы?

Ответ он получил через десять дней. Кентербери к этому времени лежал в руинах, а архиепископ Эльфех стал пленником датчан.

Глава 32

Сентябрь 1011 года

Лондон

– Что вы собираетесь делать? – спросила Эмма, как только Этельред вошел в спальню.

Она несколько часов ждала его здесь, нервничая и волнуясь, поскольку знала, что задерживает его. Из Кентербери выпустили всего одного заложника, местного аббата, и он прибыл во дворец вскоре после наступления темноты в сопровождении трех датских солдат. С этого самого момента король общался со своим советом и этим священником при закрытых дверях.

Сейчас было очень поздно, уже давно заступил второй ночной караул, и вместо ответа Этельред приказал вошедшему следом за ним камердинеру принести еще свечей.

– А также добавь углей в светильник. Затем приготовь мою одежду на ночь и оставь нас. – Эмме он сказал лишь одно слово: – Вина.

Она подошла к столу, где наготове стояли кувшин и чаши, налила вина и принесла ему. Он сделал долгий глоток, все еще не отвечая на ее вопрос. Пока слуга выполнял приказание, Этельред расхаживал по комнате в угрюмом молчании. Одолеваемая дурными предчувствиями, она молча следила за ним, ожидая, когда он заговорит сам.

Два дня в Лондоне пересказывали страшные подробности нападения на Кентербери. Собор и прилегающая к нему территория были выжжены, а сам город разграблен. Королевский дворец и дворец архиепископа были разрушены, а самого Кентербери в том виде, в каком она узнала его, впервые приехав в Англию, больше не существовало. Пока что ей только не было известно, сколько при этом погибло людей.

Как ни пыталась, она до сих пор не могла угадать, что король предлагает делать в такой ситуации.

Прямая атака была маловероятна. Датчане взяли Кентербери хитростью, приехав на праздник Воздвижения Креста Господня, когда собор был забит верующими, чтившими останки Святого Креста. Всего несколько человек оставили следить за городскими воротами, и враг рассчитывал, что сможет войти через них почти без сопротивления. И их расчет оправдался. Теперь же мощные стены Кентербери будут защищать викинги, и дозорные проявят бдительность. Любая попытка взять город силой унесет много жизней и, скорее всего, окажется безрезультатной.

Сама она не могла придумать ничего другого, кроме как предложить очередной выкуп, даже несмотря на то, что король уже обязался весной доставить еще двадцать четыре тысячи фунтов серебра – оставшуюся часть из сорока восьми тысяч, которые обещали датчанам с самого начала.

Ее сильно тревожило то, что, возможно, датчан в данном случае интересовали не деньги.

С тех пор как она впервые услышала об этом нападении, в голове у нее все время крутилась мысль о присланном матерью на Пасху предупреждении, что Англию ожидает какая-то катастрофа. Возможно, взятие Кентербери станет только началом новой волны бедствий?

Она продолжала следить за супругом, все так же шагавшим по комнате в полной тишине, нарушаемой лишь шорохом движений слуги. Когда тот наконец выскользнул за двери, она повторила свой вопрос.

– Что вы будете делать?

Он опять не ответил, а лишь подошел к столу, где стоял кувшин, и налил себе еще вина.

Вероятно, у него просто не было ответа.

– Мне не следовало посылать Эльфеха договариваться с датскими военачальниками, – в конце концов сказал он. – Никогда больше не стану посылать священников вести переговоры с врагом. Это не просто бесполезно, это вредит.

– Вы послали туда Эльфеха, поскольку считали, что он заслуживает доверия, – напомнила она ему.

– И посмотрите, к чему это привело! Несмотря на все его старания, датчане в марте разорили Кент и Сассекс, а теперь они еще и взяли Кентербери. Словно сам дьявол спустил на нас этих псов.

Стоя возле светильника с углями и глядя на него, она не могла найти в своем сердце ничего, кроме сочувствия его гневу и крушению всех его планов. Датчане полностью разбили его и на поле битвы, и за столом переговоров. А теперь они еще раз подорвали его доверие к ним, разграбив Кентербери. Это было чудовищное преступление, и Лондон кипел слухами о том, какие ужасные вещи они могут совершить после этого.

– Они как-то объясняют, почему нарушили перемирие? – спросила она.

– Они говорят, что это не имеет отношения к перемирию. Они утверждают, что Эльфех убил Хемминга и что это нападение – месть. – Он подошел к окну и, отдернув в сторону кожаную занавеску, уставился в темноту. – Они взяли более двух сотен заложников, – сказал он. – Самыми знатными из них являются Эльфех и епископ Рочестерский, но в Кентербери, когда он пал, было много дворян и высокопоставленных священников. Аббаты, пастыри, монахи. Господи! Они взяли в плен даже монахинь.