Читать книгу "Скользящие души, или Сказки Шварцвальда - Елена Граменицкая"

— Эта невеселая карта предвещает вам, любезный, отказ от части богатства, но если бы только это. Весь привычный мир перевернется с ног на голову, заставив взглянуть на него по-новому, и…

— И что?

— И пережить смерть души, — глухой голос калеки затерялся в складках капюшона.

— Я не понимаю.

— Сдвинь следующую карту, господин. Посмотрим, что далее ждет тебя. «Разрушенная Башня»…

Михаэль перестал удивляться. Он поплыл по волнам рока… Когда ты уже не властен что-либо изменить, остается лишь слушать…

— Башня, разваливающаяся у тебя на глазах, говорит, что старая жизнь закончена. Но вместо старой башни уже строится новая, более крепкая, а воздвигает ее для тебя…

Михаэль, подчиняясь требовательному жесту замотанной в лохмотья культи, вновь сдвинул колоду.

— А воздвигает ее для тебя… сам Сатана! — прокаженный зашелся в смехе, похожем на куриное кудахтанье. Ветхая от времени, черная как смоль карта с изображением Дьявола упала на снег. Люстиг покрылся холодным потом, наблюдая за судорогами больного.

— Он начнет искушать тебя, несчастный молодой господин. И ты поддашься на его уловки, преследуя очень важную цель. Сдвигай следующую!.. «Отшельник». Все просто: это я на твоем пути. Человек, способный дать мудрый совет и предостеречь от беды. Вот только послушаешься ты его? Еще одну открой.

Михаэль послушно выполнил приказание.

— Тебе выпала «Смерть», красавчик. Но не стоит пугаться. Ведь это то, что ты малодушно ищешь. Почему тогда твое лицо побледнело? Карта означает лишь конец проклятия, освобождение от долгого безрадостного пути, которым ты пойдешь, стоит принять условия Темного Господина. Очень редко карта означает смерть человеческую, но бывали и такие случаи.

И, наконец, последнюю карту я вытащу для тебя сам, позволишь?

Люстиг быстро кивнул. Его сердце от волнения рвалось из груди.

— Я вытащил для тебя самую счастливую карту: в конце испытаний, что уготованы судьбой, тебя ожидает мир, исполнение всех заветных желаний, освобождение от скверны…

Я закончил, господин. Не отблагодаришь ли меня?

Михаэль потянулся к поясу, но, вспомнив, что отдал кошелек трактирщику, смутился. Недолго думая, он снял с пальца золотое кольцо, подаренное матерью, и кинул прокаженному в подол. Тот быстро схватил его и привычным жестом поднес ко рту, укусив мягкий металл единственным оставшимся зубом.

— Спасибо за щедрое подаяние, господин. Теперь моя очередь дать обещанный совет, в котором ты нуждаешься. Недаром ты вышел за ворота без гульдена в кармане, надеясь на избавление от боли, что сжигает тебя изнутри подобно адскому факелу…

Михаэль не верил своим ушам. Несчастный калека, не поднимая на него глаз, читал душу насквозь.

— Я чувствую страдание, что ты испытываешь. Оно, подобно проказе, пожирает твое тело, не оставляя шанса на спасение… Но спасение есть, мой щедрый господин. Только скажи, что за напасть стряслась с тобой. А я дам тебе совет, как от нее избавиться.

Михаэль несколько минут думал, как обрисовать свою боль. Его правая рука легла на сердце, а изо рта вырвался стон.

— О! Не говори ни слова. Молчи, несчастный! Твое тело, твои руки, безмолвные губы и безнадежный взгляд сказали главное. Сердце умирает от неразделенной любви… Так?

Михаэль кивнул и устало закрыл глаза.

«Что ты можешь посоветовать мне, сумасшедший старик?

Заставить Кристину полюбить меня?»

— Нет, господин, я не смогу заставить ее полюбить вас. Но помогу забыть ее. Желаешь?

Михаэль рассмеялся:

— Как ты остудишь мою любовь? Как ты охладишь сжигающую сердце страсть? Ты сам наполовину мертвец…

— Я только дам совет, все остальное сотворишь ты самостоятельно. Знаешь ли ты легенду, живущую среди жителей Шварцвальда? О дровосеке, который променял у Голландца свое живое сердце на каменное, получив бездонный мешок золота в придачу?

Так вот: не все в притче вымысел. Я знаю, что можно заключить особый договор с Темным Человеком, обитающим в этих местах. Он спасет умирающее от страдания сердце, остудит его, сделает каменным. Желаешь? — вновь прошамкал беззубым ртом мудрец.

— Да! — вылетело из Михаэля судьбоносное решение. — Да! Только где мне найти этого Темного Человека, чтобы просить его о милости?

Прокаженный радостно закудахтал:

— А его искать не надо. Он сам найдет тебя, потому что давно ищет себе замену, идет по кровавому следу, оставленному твоим раненым сердцем… Но только мой тебе совет: не торопись! Пожалеешь! Равнодушие и холод заключат тебя в каменный мешок, выбраться из которого не сможешь сотни лет, а спасением станет лишь…

Истошное воронье карканье заглушило последние слова калеки. Встревоженные птицы закружились над крепостной стеной. Ярко вспыхнув, факел внезапно погас, погрузив собеседников в кромешную тьму. Опустившись на корточки, Михаэль поднял огниво и, щелкнув им, снова поджег паклю.

Его удивлению не было предела. Он стоял совершенно один. Прокаженного след простыл. Рядом со стволом дерева, где он сидел мгновение назад, горбился огромный валун.

Ледяные щупальца страха поймали Люстига в ловушку. Отбросив в сторону факел, который, зашипев, угас в мокром снегу, он стремглав бросился к городским воротам и скрылся под их защитой.

«Влюбленные — самые скучные и самые предсказуемые существа на свете, они без труда позволяют управлять собой, слепо преследуя цель — остаться вместе.

Какое наслаждение пользоваться чужим даром небес, вовремя дергать за ниточки, направляя глупцов по своему усмотрению…» Уголки губ Конрада вздернулись в довольной улыбке. Он приоткрыл окно крытой повозки, приближающейся к поместью, и выглянул наружу. Зимний слякотный город остался позади. Влажные сумерки опустились на аллеи и лужайки, окутали сад плотным лилово-дымчатым саваном.

Мелькающие в тумане огоньки факелов означали, что слуги поспешили ему навстречу, стараясь выразить глубокое почтение.

«Мои заблудшие овцы…» — снисходительная улыбка вновь коснулась губ.

День епископа закончился на редкость удачно. Он смог добиться у Кристины обещания свидетельствовать против Регины или, по крайней мере, своим молчанием подтвердить ранее вынесенные обвинения в колдовстве. Нельзя сказать, что выбор дался легко загнанной в угол девице. Но на другую чашу весов была помещена жизнь ее ненаглядного Якова, до сих пор томящегося в секретных покоях поместья.

Заботливый уход поставил парня на ноги, от ожогов на лице практически не осталось и следа, придворный костоправ вылечил вывих бедра. Отныне художник мог передвигаться без посторонней помощи, лишь опираясь на костыль. Куда сильнее несчастного богомаза волновала изувеченная рука, которой он не мог держать кисть, не испытывая при этом сильной боли.