Читать книгу "Иов, или Осмеяние справедливости - Роберт Хайнлайн"

— Возможно, я его просто не заметил.

— Нет, я думаю, ты просто чрезмерно вежлив. Как это старая шлюха может иметь собственное мнение по поводу космологии, телеологии,[112]эсхатологии и прочих длиннейших слов греческого происхождения. Это же ужас как удивительно! Разве нет?

— Ну, дорогая Раав, я был так занят, считая твои морщинки, что не слышал…

За это меня столкнули в воду. Я вынырнул, отплевываясь и откашливаясь, и увидел, что обе женщины животики надрывают от смеха. Тогда я положил обе руки на край бассейна так, что заключил Кейти в кольцо. Ока, похоже, не возражала против такого плена и прильнула ко мне, как кошечка.

— И что же ты хотела сказать? — спросил я.

— Алек, уметь читать и писать — занятие не менее увлекательное, чем секс. Или почти такое же. Ты, может быть, и не в силах оценить полностью, какое это благо, ибо научился читать и писать еще ребенком и с тех пор действовал совершенно автоматически. Но я, когда была шлюхой в Ханаане почти четыре тысячи лет назад, не умела ни читать, ни писать. Я училась, слушая своих мужиков, соседей и сплетни на базаре. Так, однако, многому не научишься, тем более что даже писцы и судьи в те времена были невежественны.

Я была мертва уже более трехсот лет, прежде чем научилась по-настоящему писать и читать. Моей учительницей стал призрак блудницы из той великой цивилизации, которая потом стала именоваться критской. Святой Алек, может быть, ты и не поверишь, но вообще, если обратиться к истории, шлюхи учились писать и читать задолго до того, как этой опасной практикой стали овладевать респектабельные дамы. Когда я научилась… ну, брат, на некоторое время это чуть не заменило мне секс. — Она усмехнулась. — Ну, скажем, почти заменило. Теперь я вернулась к более здравому балансу, читая и занимаясь сексом почти в равных пропорциях.

— У меня, знаешь ли, на такой баланс сил не хватило бы.

— Женщины устроены иначе. Самое прекрасное время в моем образовании началось, когда сгорела Александрийская библиотека. Яхве библиотека была ни к чему, а Люцифер разыскал призраки всех этих тысяч писаний классических авторов, притащил их в ад и тщательно восстановил — вот тогда-то и настал у Раав настоящий праздник! И разреши мне добавить: Люцифер уже посматривает на библиотеку Ватикана, которую в ближайшее время предстоит спасать. Вместо того чтобы регенерировать призраки, Люцифер планирует украсть из Ватикана все в целости и сохранности, за мгновение до того, как Время остановится, и доставить в неприкосновенном виде в ад. Разве это не здорово?!

— Звучит очень здорово. Единственный предмет моей зависти к папистам

— их библиотека… Но… «регенерированные призраки» — что это такое?

— Стукни меня по спине.

— А?

— Стукни. Нет, сильнее — я же не бабочка. Сильнее. Вот это уже похоже на дело. То, что ты сейчас ударил, и есть регенерированный призрак.

— Ощущение приятное.

— Так и должно быть, я же платила за эту работу по прейскуранту. Это было еще до того, как Люцифер заметил меня и сделал птичкой в позолоченной клетке — зрелище, по правде говоря, довольно печальное. Я так понимаю, что ты спасся, попал на небеса и регенерация у тебя шла одновременно со спасением — но в аду ты покупаешь ее в кредит, а затем отсиживаешь себе задницу, чтобы отработать долг. Именно так я и платила. Святой Алек, я знаю, ты не умрешь. Регенерированное тело очень похоже на то, что было перед смертью, только лучше. Никаких заразных болезней, никаких аллергий, никаких морщинок… и вообще — к чертям морщинки! У меня их не было, когда я умерла — или, скажем лучше, почти не было. И как ты втравил меня в разговор о морщинках? Мы обсуждали проблему относительности и расширения Вселенной… такая была в высшей степени интеллектуальная беседа…

В эту ночь Сибил предприняла весьма настойчивую попытку залезть ко мне в постель, которую Кейти, однако, решительно пресекла — и легла ко мне сама.

— Пат сказала, что тебе не следует спать одному.

— Пат думает, что я болен. Но я здоров.

— Не стану спорить. У тебя дрожит подбородок. Не надо, милый. Матушка Раав поможет тебе спать спокойно.

Ночью я проснулся весь в слезах, Кейти была рядом. Она успокоила меня. Я уверен, Пат рассказывала ей о моих ночных кошмарах. С Кейти я довольно быстро снова погрузился в сон.

То была бы милая аркадийская интерлюдия — если бы не отсутствие Маргреты. Но Кейти убеждала меня, что ради Джерри (и ради нее) я должен быть спокойным и не скулить по поводу своей потери. Я так и поступил, а если и поскуливал иногда, то немножко… ночами, когда становилось особенно плохо. Но даже одинокие ночи не казались такими одинокими, потому что рядом была матушка Раав, всегда готовая успокоить, когда просыпаешься совсем обессиленным. Правда, в одну ночь ей пришлось отлучиться. Сибил заменила ее, получив от Кейти строжайшие инструкции и выполнив их без всяких отступлений.

О Сибил я узнал довольно забавную деталь. Во сне она возвращается к своему природному облику бесовочки, но сама об этом не подозревает. Она делается на шесть дюймов меньше ростом, и у нее отрастают хорошенькие рожки, которые я заметил там, в «Сан-Суси».

Днем мы купались, загорали, катались на лошадях и устраивали в горах пикники. Чтобы создать этот анклав, Джерри, видимо, «увел» солидное число квадратных миль; казалось, можно идти сколь угодно долго в любом направлении.

А может быть, я просто не понимаю, как делаются подобные вещи.

Вычеркните это «может быть» — я знаю об операциях на божественном уровне столько же, сколько лягушка знает о пятнице.

Джерри отсутствовал уже больше недели, когда Раав появилась, держа в руках мой манускрипт.

— Святой Алек, Люцифер прислал распоряжение, чтобы ты довел рукопись до сегодняшнего дня и пополнял бы ее ежедневно.

— Слушаюсь. А от руки можно? Впрочем, если здесь где-нибудь завалялась пишущая машинка, то, полагаю, я могу попробовать постучать на ней сам.

— Ты пиши от руки, а я сделаю вполне приличный черновик на машинке. Я ведь проделала немало секретарской работы для князя Люцифера.

— Кейти, ты иногда зовешь его Джерри, иногда Люцифером, и никогда Сатаной. Почему?

— Алек, он предпочитает имя Люцифер всем остальным, но вообще-то ему все равно. «Джерри» и «Кейти» — имена, изобретенные для тебя и Марги.

— И «Сибил» — тоже, — дополнила Сибил.

— И «Сибил». Да, Эгрет. Ты хочешь вернуть себе свое истинное имя?

— Нет. По-моему, хорошо, что Алек и Марга знают такие наши имена, которые больше никому не известны.

— Минутку! — воскликнул я. — В тот день, когда я с вами встретился, вы трое отзывались на свои имена так, будто носили их с детства.