Читать книгу "Экслибрис - Росс Кинг"

— «Сакра Фамилиа», — подсказал я, когда она сделала паузу.

Она медленно кивнула:

— Сначала этот галеон казался не более чем призраком. Когда «Сидни» подошел ближе, странный запах стал еще сильнее и матросы увидели, что у этого корабля золотистый цвет и его топ-мачты и нок-реи пылают на солнце или горят, словно огни Святого Эльма. Только угроза протащить дезертиров под килем смогла убедить самых суеверных из моряков остаться на своих местах. Однако сэр Амброз почти сразу узнал этот запах. Он понял, что то было не благоухание святости, а запах сандалового дерева, которое используется для изготовления мыла и ладана. Дерева, чью золотистую ядровую древесину царь Соломон, согласно преданиям, использовал для постройки древнего иерусалимского храма.

— Неужели «Сакра Фамилиа» была нагружена сандаловым деревом? — Я был озадачен и одновременно разочарован такой разгадкой, таким понижением статуса волшебного судна, объекта стольких мифов, до простого грузового корабля, обычного трансатлантического «вьючного мула».

— Груз тут был ни при чем, хотя поначалу сэр Амброз подумал так же. Но потом он заметил, что, несмотря на сильный крен, грузовая ватерлиния этого галеона находится высоко над водой. И понял, что «Сакра Фамилиа» не загружена ни сандаловым деревом, ни серебром или золотом из рудников Новой Испании; на нем вообще не было никакого груза, несмотря на то что он шел вместе с этим мексиканским караваном. Понимаете, запах исходил от самого галеона, — объяснила Алетия, — от его обшивки и мачт. Весь корабль от носа до кормы построили из сандалового дерева, точно как храм Соломона. И тогда сэр Амброз сразу же забыл о тех тринадцати кораблях в караване и отдал приказ преследовать этот галеон.

Тринадцать кораблей, набитые серебром из мексиканских рудников, а возможно, золотыми слитками или тюками китайского шелка из Манилы. Я попытался представить эту ситуацию. Богатейший торговый караван без всякой охраны собирается преодолеть пять тысяч миль коварного океана, направляясь к Кадисскому заливу. Однако сэр Амброз отказывается от него — и пренебрегает своей священной миссией, — пускаясь вдогонку за другим кораблем с пустыми трюмами. Пустопорожний галеон, построенный из сандалового дерева.

— Такое дерево, возможно, прекрасно подходило для храма Соломона, — продолжила Алетия, — но едва ли оно пригодно для судостроения. Его ядровая древесина является такой плотной, что с трудом плавает в воде. Это объясняет, почему корабль так сильно отстал от остального каравана. И также объясняет, почему «Филип Сидни» догнал его с такой легкостью. Так же быстро арабский жеребец мог бы догнать мула.

— Но почему сандаловое дерево? Почему не дуб или тик?

— Именно этим вопросом и задавался сам сэр Амброз. И он догадался. Он понял, что «Сакра Фамилия» шел вовсе не из Веракруса с остальным караваном. Он сразу понял, что этот корабль плывет из каких-то гораздо более дальних краев.

— Тихий океан, — пробормотал я, вспомнив о бамбуковых крысах Биддульфа и о его предположении, что этот корабль прошел через пролив Магеллана, тот узкий пролив из отмелей и островов в нижней части земного шара.

— Он понял, что этот галеон, должно быть, изначально построили из дуба, — продолжала она, — поскольку судостроители Ла-Коруньи никогда не стали бы строить корабль из сандалового дерева, насколько бы скудными ни были их запасы строевого леса. Но некий судостроитель мог оказаться в безвыходном положении. Сэр Амброз понял, что «Сакра Фамилиа» потерпела кораблекрушение и затем была перестроена плотниками в некой стране, где не растут дубы, в земле, где под рукой есть только сандаловые деревья. И должно быть, дело происходило на одном из островов Тихого океана — потому что это единственное известное место, где растут такие леса.

Однако сэр Амброз не осознал значения этого факта до тех пор, пока за час до наступления сумерек не обогнал этот галеон. Дело было примерно в лиге от пустынного восточного берега Кабо-Майси. У «Сакра Фамилиа» не осталось никаких шансов на спасение бегством, хотя он шел налегке, поскольку «Филип Сидни» был самым сильным военным кораблем, когда-либо бороздившим моря, и его команда была готова к сражению. По команде сэра Амброза солдаты начали смазывать свои копья, а лучшие стрелки вскарабкались на площадки мачт со своими мушкетами и серпантинами. Внизу на батарейных палубах канониры подтаскивали деревянные картриджи с порохом и закладывали их в пушки, а рядом на жаровнях лежали наготове зажигательные ядра, похожие на кучу огромных каштанов. Но сражение закончилось, так и не успев толком начаться, поскольку «Сакра Фамилиа» была не в состоянии ни сражаться, ни спасаться бегством: порох отсырел после шторма, а днище, обросшее слоем ракушек, так опутали водоросли — те, которые португальцы называют sargaso, — что его руль поворачивался с огромным усилием. Английский корабль подошел на расстояние пушечного выстрела уже через час после того, как увидел испанцев, и его тридцатидвухфунтовое ядро ударило в нос галеона. Ответного удара не последовало, даже когда два выстрела картечи разорвали его паруса, не говоря уже о том, что испанцы просто занялись установкой новых парусов и тщетно пытались поднять их, чтобы спастись бегством.

На остальное потребовалось меньше часа. Стрелки открыли огонь сверху, а с палуб метали зажженные копья и пускали горящие стрелы из луков. Одна из этих стрел попала через отверстие в переднюю рубку, и на судне начался пожар, так что матросы начали прыгать в море. Огонь быстро распространился по кораблю, вынуждая почти всю остальную команду покинуть борт. К этому времени галеон уже несло к коралловым рифам, где, точно выставленный для устрашения труп, торчал разбитый остов старого галеона, чье название, «Император», еще различалось на гниющей доске с названием судна. «Сакра Фамилиа» вскоре присоединилась к нему и начала разваливаться на части на глубине нескольких морских саженей — как раз когда команда из пятидесяти солдат с веревочными лестницами и абордажными крюками отчалила на баркасах от борта «Филипа Сидни». Те немногие испанцы, кто не пошел ко дну, стали добычей акул; но они успели побросать за борт или в огонь свои судовые журналы, собрание судоходных карт, деревянный планшет, derroterro — все, что могло выдать тайну их путешествия. В итоге после этого кораблекрушения выжили только крысы, огромные бамбуковые крысы, которые, покинув корабль, плыли к банановым плантациям, протянувшимся вдоль береговой линии.

— Уже сгущались сумерки, и яркий закат предвещал конец штормовой, погоды. Проверив глубину, сэр Амброз отдал команду своим людям бросить якорь в миле за мысом, где «Сидни» и переждал затихающий шторм. Галеон всю ночь полыхал на рифах, а утром туда отправили команду, чтобы осмотреть обломки и привезти то, что уцелело. Приходилось действовать быстро. Пламя могли заметить с берега, и тогда весть об этом крушении вскоре достигла бы Сантьяго, если сам запах еще не предупредил испанцев, поскольку к восходу ветер поменялся на юго-восточный и теперь дым вместе с запахом сандалового дерева плыл в сторону острова.

— И они что-нибудь нашли?

— За несколько часов — почти ничего. Ничего, что могло бы вознаградить этих людей за их опасную работу в кишащих акулами водах. Без следа пропали судовой журнал и собрание морских карт с маршрутами — документы, за которые Адмиралтейство могло бы заплатить хорошие деньги. К полудню от галеона почти ничего не осталось, кроме киля, а то, что пощадил огонь, рассеяли волны и ветер. Сэр Амброз уже хотел отдать приказ своим людям возвращаться — у берега заметили испанский фрегат, — но тут компания моряков обнаружила кое-что на мелководье. Нечто обожженное и пропитанное водой, но тем не менее целое.